В Карэре все любят кошек

В Карэре все любят кошек

Эмили лежит на жестких нарах в подвале крепости, где на верхних этажах располагается Шпионская Служба Их Величеств. Золотистые волосы Эмили заплетены в тугую косу. Будь под рукой что-то острое, молодая женщина отрезала бы волосы под корень, чтоб на следующем допросе офицер Патрик не наматывал косу на свой чугунный кулак. На Эмили униформа Шпионской Службы — серый вышитый чёрной нитью сюртук, чёрные брюки и алая рубашка, на груди — нашивка Старшего Шпиона. Эмили предстоят бессчетные допросы, прежде чем Верховный Шпион Эскроу выбьет из неё несколько признаний, чтобы составить обвинение, приволочь в суд и под видом полной законности происходящего отправить свою ученицу на плаху. Эмили хищно улыбается от этой мысли — она и правда совершила преступление, но ее грех не страшнее многих других, что случаются каждый день по всему миру. Она переворачивается на ноющий после допросов бок и закрывает глаза, чтобы успеть перехватить хотя бы обрывок сна. За высоким решетчатым окном она слышит крадущийся кошачий шаг.

Путешествие Эмили с высокой должности в Шпионской Службе к темнице в той же организации началось, когда Верховный Шпион Эскроу дал ей задание съездить в Карэру — маленький город-остров к западу от их роскошной Галстерры, обнимавшей Изумрудную Бухту. Эмили решила, что Верховный Шпион сбрендил. Её называли «Кошачьи Лапки», «Чем хуже — тем лучше», потому что Эмили всегда получала назначения повышенной сложности, не боялась замараться, шантажировать, поджечь склад с боеприпасами, взять или спасти заложников в зависимости от ситуации. Она предотвращала войны, приставленным к горлу посла ножом обеспечивала подписание мирных договоров, а легкие задачи, связанные с наблюдением оставляла новичкам. Но в этот раз Эскроу решил послать её в разведку. Эмили изучила все материалы дела — их было всего пять телеграмм, туристическая брошюра и выписка из энциклопедии — и отправилась к лорду Калласу Эскроу, чтоб узнать, собственно, какого черта. Верховный Шпион был ей не рад и всем своим видом показывал, каких усилий ему стоит терпеть ее присутствие. Эмили настигла его за полуденным кофе в ресторанчике на первой линии, с террасы открывался вид на искрящийся морской горизонт, игравших в песке детей и изнывшихся от жары демуазелей, стоявших в очереди к купальным кабинам, в которых они могли сбросить с себя всю броню корсетов и сорочек и окунуться в прохладную воду. Стоявшие возле калин помощники, все просоленные от пота и морской воды, получали дополнительный медяк, если им удавалось сфотографировать достопочтенных дам в такой пикантный момент. С появлением лёгких камер для быстрой печати каждый зарабатывал на них, как мог. Эмили ослабила ворот рубашки, чувствуя, как форма липнет к взмокшей спине.

— Вы явно собираетесь обсудить Ваше задание, — без особого любопытства сказал лорд Эскроу, кивком освобождая ученицу от формальных приветствий и расшаркиваний.

— Я бы не назвала это обсуждением. Я хочу в первую очередь напомнить, что согласно инструкции Шпионской Службы, пункт восемнадцать-двадцать пять, младший по званию имеет право оспорить приказ вышестоящего руководства, если считает его рациональным, — отчеканила Эмили, глядя прямо в холодные глаза Калласа Эскроу. Это был пожилой мужчина с пронзительными карими глазами, орлиным носом и густыми белоснежными от седины волосами, начавшими редеть возле лба. Он напоминал профессора университета, когда скрещивал руки, анализируя речь собеседника.

— Позволю напомнить в свою очередь, что согласно этому пункту оспариваться может приказ, исполнение которого может привести к гибели младшего по званию, мисс Эмилия. Позвольте мне зачитать Ваше задание, — он терпеливо протянул руку, Эмили вложила в его смуглые пальцы листок с телеграммой.

«Задача: Исполнитель должен отправиться в Карэру и изучить подозрительную деятельность городских властей.

Что нам известно на данный момент: прошлый мэр сделал своим преемником кота, приказ был приведён в исполнение. Через месяц жители острова стали делать котов владельцами или наследниками бизнеса, а также движимого и недвижимого имущества», — зачитал Эскроу. Эмили уже знала эти строки наизусть и злобно сощурилась, когда Верховный Шпион посмотрел на неё, как на нерадивую студентку, словно спрашивая, что в этом задании она собралась оспаривать.

— Хотите сказать, что исследование нескольких контор, владельцами которых значатся кошки и их наследники, представляет угрозу вашей жизни?

— Угрозу времени моей жизни, — буркнула Эмили, чувствуя, что в этом бое одержит верх Эскроу. И все же она оставляла за собой право нанести последний удар. — Пошлите разведку, налоговую инспекцию в конце концов. Почему это должна быть я? Это просто несерьезно!

— Считайте это оплачиваемым отпуском с небольшим… индивидуальным заданием. В память о моем сыне, сегодня как раз третий год, как его не стало, — сказал он и благоговейно провёл кончиками пальцев по траурной ленте на правом плече. Эмили почувствовала едкий укол за то, что ничего в её облике не выдавало траура по покойному жениху. Она сцепила зубы и одним движением встала со своего места.

— Благодарю за такую услугу, но непрошеная добродетель — хуже предательства.

— Ваш корабль в пять, не забудьте взять шляпку. На Карэре солнечно, — только и сказал Каллас Эскроу.

***

Эмили просыпается спустя час-полтора беспокойного сна и радуется про себя, что в её камере есть окно. Так легче отслеживать течение времени и не отчаиваться раньше времени. Хотя вряд ли Эскроу хотел бы довести её до отчаяния — она нужна ему в здравом уже и трезвой памяти, полностью понимающая, что с ней происходит и что она натворила. Эмили знает, что её допрашивают уже третий день подряд — пошёл четвёртый — и усмехается. Последним её рекордом было три недели. Эмили поднимается с нар, подходит к окну, подтягивается на решетках, и смотрит, как утро размалевывает горизонт переливами голубого, розового и синего, посыпая блещущее вдалеке море красно-оранжевыми сияющими хлопьями. Примерно как в утро прибытия на Карэру.