В оковах двух сердец

Глава 1

В звенящей утренней тишине над гладью маленького озера стелился густой молочный туман, а небо едва трогали лучи восходящего солнца. Слабые и тусклые, они с трудом прорывались сквозь плотные облака, но все же прыгали бликами по трем наполненным до краев деревянным ведрам. Ручку одного из них крепко ухватила морщинистая ладонь, и в следующий миг холодные струи обрушились на прямой размах хрупких, но несгибаемых плеч.

— В день осеннего равноденствия пусть водица смоет все неудачи и тяготы прошлого, девочка. — приговаривала старуха с белесыми невидящими глазами, продолжая поднимать сухие руки все выше, пока вода не обрушилась на копну каштановых волос. — Пусть придаст тебе сил, укрепит тело и дух.

Десятки ручейков хлестали по изгибам юного тела, стекали вместе с длинными потяжелевшими прядями и разбивались о хлипкий деревянный помост. Вероника не дрогнула, пусть озеро ночами уже начало остывать, а оборотни были устойчивы к переменам температуры, это вовсе не значило, что ей приятен этот ледяной душ.

Но все должно было быть так, как завещали традиции предков. В этот самый миг она готовилась пойти против воли отца, воли альфы. Против стаи, против порядков, против всего, чем раньше жила. И если Матерь Луна примет ее решимость, если одарит своим благословением — Веронике этого будет достаточно. Ведь именно ее волю она желала исполнить, хоть никогда не могла понять до конца, хоть в момент ее появления на свет Матерь Луна закрыла глаза.

— В день осеннего равноденствия пусть водица напитанная полным взглядом Матери Луны укажет тебе истинно верный путь.

— Зря ты мне помогаешь, Сергеевна, — Вероника тряхнула головой, убирая от лица прилипшие пряди и зачесывая их пальцами назад. — Отец не будет доволен. Последнее время он совсем не в себе.

— И останется без ведьмы плешивый, — крякнула она. — Ни один даже самый замшелый ковен не пришлет свою сестру или брата в стаю, где пролилась кровь их рода. А сделать остаток моей жизни хуже ему не под силу.

— И все же…

Тонкая белая сорочка с широкими лямками и завязкой под грудью облепила влажно тело слишком уж обличающе откровенно. Вероника, как и другие волки, не слишком стеснялась своей наготы, когда того требовал оборот. Но эта вещь имела совсем другой смысл. Это одеяние будоражило внимание волков, что и без того были готовы к брачной охоте. Охоте на метку, оспорить которую не мог никто.

— О себе лучше думай, Вероника, — цокнула ведьма, обнимая предплечье сухой ладонью. — Там три десятка волков, даже пришлые есть. Хоть один дотянется клыками — и тебя уже не спасти. Не разорвать мне связь с твоим закрытым завесой сердцем даже ценой своей жизни.

— Типун тебе на язык, Сергеевна, — напряженно бросила Вероника. — Я бы не стала просить тебя о таком. Незачем. Не сможет мня подавить волк, связи с которым я не почувствую хоть с меткой, хоть без. Она станет его проклятием, не моим.

— Э-эх, нет, девочка. Все не просто. — напряжение старухи заставило Веронику покрыться гусиной кожей. — Родись ты волчонком с завесой на сердце, и я бы без промедлений предрекла тебе судьбу альфы, а может и вожака. Сильные духом волки… да и волчицы загибаются в связи с другим. Истинность для тебя не роскошь, необходимость.

— Я все равно не смогу ее ощутить. — раздраженно бросила волчица. — Матерь Луна не позволила мне следовать по тропинке чужих феромонов, оставила барахтаться в темноте.

— И все же в тебе хватает силы, чтобы понять боль сердца других.

Ника лишь фыркнула и направилась прочь. Плевать ей было на сердца других. После смерти их матери, ее волновала лишь младшая сестра. И продать ее в лапы паршивого племянника вожака лишь бы сохранить свою власть над стаей, она позволить отцу не могла. Да и видела получше него, что как только его дочь выйдет за альфу мелкого Рославля, он заявит права на Смоленск. И вожак, владеющей всей областью, ему разрешит.

Она ступала босыми ступнями по мокрой траве. Не ежилась от порывов ветра, не позволяла сердцу ускорить своей бег. Гордо вскинув подбородок и не сводя прямого взгляда с отца она объявилась в середине его напыщенной речи на одной из ступеней маленького амфитеатра высеченного в земле.

Обжигающе взгляды волков ее вовсе не интересовали. Для Вероники они стали одним серым пятном. Она знала, что для любого из них она лишь породистый трофей, первенец альфы, на место которого многие нет-нет да поглядывали.

Медленно спускаясь ступень за ступенью, Ника все отчетливей видела, как играют желваки на скулах отца. Он думал, что хорошо ее запер. Думал, что цепи и ошейник с шипами во внутрь смогут остановить. Но вот она здесь, и прогнать ее у всех на виду, значит обнажить свою слабость. Показать каждому свою неспособность управлять одной единственной волчицей, собственной дочерью.

Вероника прошлась вдоль шеренги девиц, что желали попытать удачу и обрести пару в разгаре охоты, как это делали многие поколения предков. Отказаться от призрачной истинности, что можно и не встретить за жизнь, и обрести вместо нее почет. Ведь если сильный волк отринет ради тебя возможности судьбы, можно до конца жизнь говорить, что он тебя выбрал сердцем, а вовсе не подчиняющим зовом.

Вероника хоть и не понимала, что такое чувствовать других волков инстинктом своего зверя, все равно считала подобную историю трусливыми отговорками. Не встречала она пары, что выли бы от своей истинности, а вот иных более чем достаточно. А потому проходя мимо сестры, она легко подмигнула.