В последний путь

В последний путь

Капитан без команды. Дремучий, старый корабль, трещащий при каждом порыве ветра и скрипящий после каждого падения с волн. Двое одиноких товарищей, уже немолодых, повидавших многое за долгую жизнь. Они — единственное, что есть друг у друга в этом глубоком и великом море, беспощадном месте обитания хищников, которые могут в любую минуту стать жертвой.

Нацу держит шершавыми руками верёвку и привязывает посильнее парус, потому что он знает: скоро будет шторм. Седина уже давно скрывает некогда яркие и выделяющиеся на всеобщем фоне розовые волосы, лишь несколько прядей у самых висков стойко держат свой родной цвет. Из-за многочисленных улыбок, вечного жизненного смеха и радостного настроения его лицо покрылось сетью глубоких морщин, больше говорящих о былых неугомонных днях юности, чем о должной мудрости. Но сердце, скрытое за исхудавшим понурым телом, за серой накидкой и льняной рубахой, всё ещё продолжает быстро биться, продолжает кричать о молодости душевной, о силе юности, трепещет о мысли при встрече с Ней.

«— Драгнил, видал её? — подтолкнул друга Грей, поправив свою плохо завязанную самодельную повязку на лбу.
— Кого? — буркнул Нацу, поднимая взгляд со старой записной книжки отца на своего лучшего друга, с которым собирался разделить все свои приключения и сокровища и создать целую команду.
— Блондиночку, не сводящую с тебя глаз, — одним кивком головы Фулбастер указал в сторону, куда посмотрел Нацу: тут же встретился с любопытными и большими карими глазами».

В его каюте, среди остальных неновых вещей, лежит его верная карта, пылится уже который год, потому что к ней уже давно не обращаются с просьбой помощи. Кусок жёлтой исписанной несколько десятков лет назад бумаги кажется самой ненужной вещью для своего капитана — Драгнилу не нужны карты и приборы, вычисления и старые книги, ведь он чувствует сердцем. И он знает: в этот раз его ждёт успех.

«— Чего ты хочешь добиться, став как-нибудь пиратом? — лёжа на мягкой траве около обрыва, где снизу волны бились о торчащие камни, девушка укрылась широкополой панамой от нещадно палящего солнца.
— Что значит «как-нибудь»? Я обязательно им стану! — тут же возразил лежащий рядом с ней парень. Он смотрел уверенно в небо, не жалуясь на яркое солнце, и придавался своим мыслям далеко за это время.
— Так какая у тебя цель? — повернувшись на живот, Люси положила подбородок на скрещенные руки, и её волосы красивым веером укрыли тонкие плечи, изящную спину и сочную траву.
— Я хочу развеять одну морскую легенду».

Почти не ест, потому что в еде не особо сейчас нуждается. Пьёт воду и изредка по вечерам отпивает рома, чтобы приободрить и добавить сил на поиски. И много разговаривает со своим верным товарищем, несущим капитана по морской глади, прыгающим с одной волны на другой, как какой-нибудь избалованный ребёнок. Кто-то уже говорит, что Нацу сходит с ума, кто-то утверждает, что это произошло уже давно, а кто-то просто отмахивается, смотря на одинокого старичка со своей правдой в глазах и загадочно-печальной улыбкой на морщинистом лице.

Ведь никто не знает, что творится в душе бывшего озорного пирата, у которого было всё, что нужно самым раскрепощенным и уверенным воришкам драгоценностей: большая команда, хороший на то время корабль, связи с другими пиратами и репутация, благодаря которой доставались лишь лучшие шлюхи и поила. Ведь никто не знает, как эта самая молодая душонка, застрявшая в постаревшем и медленно умирающем теле, всё ждёт встречи с той, которую считают легендой, с Богиней, с девушкой в невинном образе со светлыми волосами и ангельской улыбкой. Спрашивается: если всё миф, тогда откуда эта информация, откуда началась эта легенда о загадочной девушке, упавшей в море и ставшей её дочерью? Иногда кажется, что сам Нацу знает куда больше, чем говорит, про эту Люси, про это стремление её найти.

«— Что ещё за бред? — возмутилась шутливо Хартфилия, получив в ответ серьёзный и обиженный взгляд задетого мечтателя. — Что-то типа легенд про Кракена и Лохнесского чудовища?
— Нет, не такое очевидное, — Нацу перекульнулся на бок, подперев рукой голову, и стал вглядываться в эти искренние большие глаза. — Что-то более изящное и красивое, прекрасное и божественное. Мой отец писал, что всегда хотел увидеть своими глазами морскую богиню, способную простить все грехи, излечить душу и даровать спокойствие.
— Мне уже пора тебя ревновать к этой так называемой «богине»?
— Я ведь серьёзен, Люси.
— И я не шучу, — пару раз девушка моргнула. — Знаешь, я решила: стану для тебя этой богиней. Идёт?»

Постепенно начинает вечереть, яркое солнце отступается, медленно уходя с другой стороны моря, за спиной ровно и гордо стоящего капитана. Ветер развивает его волосы, щекочет проросшую щетиной кожу, создаёт цельный купол вокруг Драгнила. Старый открывает нашедшую где-то в почти пустом хранилище бутылку вина, усаживается на бочку возле борта и смотрит долгим взглядом вперёд, словно они могут увидеть нечто большее, чем мирные волны, линию горизонта и небо. С каждым глотком в голове начинает мутнеть, но это лишь помогает не забыться в собственных воспоминаниях, созданных в голове уже несколько десятков лет назад.