В ритмах звенящего сердца. Книга первая.

ГЛАВА 11.1 СОБАЧЬЯ ВАХТА (начало)

***

Генри очнулся оттого, что кто-то крепко саданул его по голени: будто маленький снаряд взорвался в теле.

– Эй, цуцик! Просыпайся! Вахту проспишь! Брам-стеньга тебе знаешь как наваляет!

Тейлор, ошпарено пилигая, вынырнул на поверхность из черного – без чувств и сновидений – омута, ощущая себя заново родившимся в этот миг. Ни одной мысли, ни одного воспоминания не было в его девственно-пустой голове.

– А?! Что?!

– Вставай, говорю! Небось, скоро восьмые склянки пробьют! Сам просил разбудить! – ворчливо буркнул Флорри.

Матрос поднял фонарь повыше, освещая ошалелого со сна Генри. Лицо ирландца в этом мерклом круге света выглядело злым и безмерно усталым.

– Дело, конечно, твое, парень, но мы с ребятами убираемся с этого прокисшего местечка. До утра. Ежели твоей графской заднице охота крыс тута кормить, можешь оставаться. Но фонарь я забираю, учти.

По солдатской привычке не рассусоливая особо, Генри вскочил с мотка прогнившей веревки, сваленной бесформенной кучей в углу, на мостках трюма. Восхитительное, благословенное ложе, на которое он рухнул пару склянок назад как подкошенный, только успев уведомить парней про ночную вахту. На удивление, он чувствовал себя вполне отдохнувшим теперь, хоть и поспал всего ничего. Но, видимо, глухое забытье, в которое лейтенант, вконец измотанный, моментально провалился, удивительным образом восполнило невероятную краткость самого сна.

Позевывая и ежась от пробиравшего его с недосыпу зябкого мандража, Тейлор вслед за напарниками поднялся на палубу и, пошатываясь, поплелся к назначенному месту – на шканцы, где возле бизань-мачты уже стояла кучка таких же скукоженных, как и он, матросов. Здесь же располагался драгоценный шкафчик с навигационными приборами, да крепился на специальном арочном подвесе корабельный колокол.

Брам-стеньга, порядком измотанный за день, устало прохаживался перед шеренгой хмурых со сна подопечных, видимо, заступающих вместе с Генри на ночную вахту, и вяло подрыкивал. Восемь склянок вот-вот отбили и, естественно, Тейлор слегка опоздал, потому боцман зыркнул на него весьма свирепо:

– Где тебя носит, Клецка?! Каждый уважающий себя матрос должен принять вахту одновременно с последним ударом колокола! – отчеканил он своим сорванным голосом, от которого Генри пробрало не хуже, чем от леденящего ветра на палубе. – Заруби это на носу, цуцик!

Кроме того, лейтенант отметил, как заступающие на вахту парни покосились на бестолкового новичка с мрачным презрением.

– Виноват, сэр! Больше этого не повторится, сэр! – буркнул Тейлор на всякий случай – а что еще оставалось? – решив не усугублять ситуацию спором и оправданиями.

Что ж, виноват, так виноват... чего зря юлить?

Армейские порядки лейтенант знал хорошо: там тоже не приветствовали разгильдяев. А здесь Генри устал ходить под вечным страхом неприятностей и наказания, на самом деле, которые сейчас, во время пребывания в самых низах – все познается в сравнении, ага! – по степени унижения очень сильно отличались от тех, что обычно ему причиталось в ранге офицера.

И теперь Тейлор с молчаливой тоской замер, ожидая неприятных последствий. Но Вандербильд только кивнул ему на разношерстную шеренгу, разрешая встать в строй, и продолжил сообщать каждому вахтенному его задачу.

– Гуннар – рулевой. Боб – на гнездо, смотреть в оба! Курт с Мэлом – на обходе, Дин и Скотт – марсовые, если что вдруг случится, тьфу-тьфу, – он рьяно постучал по дереву, – с парусами, а ты Дигги – на часах. Бак за главного! Все ясно? Если что – бьете аврал. Ну, вы знаете порядок. А я пойду, вздремну пару часов. Ежели что странное заметите – сразу меня будите. Что ж! Удачной вахты, ребята!

Генри и Ричард, зябко кутаясь в тонкие шерстяные куртки, озадаченно смотрели на боцмана, который повернулся, явно намереваясь уходить.

– А мы? – несмело подал голос Райз. – Что делать нам, сэр?

Генри благоразумно промолчал, подозревая, что дело он себе всяко найдет. Да вон хоть под той мачтой завалиться! Досыпать. Глаза снова начали слипаться, слезясь от холода и ветра, словно песку в них насыпали.

– А вы, недоумки, пожалуй, будете на подхвате, – будто вспомнив что-то несущественное, снова повернулся Вандербильд. – Ты – маменькин кулек, коленки каракатицы тебе в корму, – он указал на Ричарда, – с Гуннаром. Марш к рулю! А этот борзый недоносок, – еле заметный кивок в сторону Генри, – на часах, вместе с Дигги. Для начала научись время хранить хотя бы, ушлепок бестолковый! Авось да повысишь свою обязательность, которую ты, – хмыкнул он, окидывая нахохленного Тейлора скептическим взором, – еще, видать, при мамкиной сиське благополучно прокутил. Хотя... сейчас уже вряд ли получится, вестимо... – буркнул он как бы про себя, после открыл было рот, словно подумывал добавить что-то вроде «горбатого могила исправит», но не стал. – И учтите, джентльмены, за сон на вахте полагается наказание. Самое суровое. Глядите у меня! Я предупредил!

– Есть, сэр! Слушаю, сэр! – нестройный хор двух унылых голосов был ему ответом.

Боцман, с безнадегой покачав головой, снова отвернулся и заковылял в сторону трапа к маленькой, но отдельной каюте на нижней палубе под шкафутом, которую по-королевски делили на троих он, Вандербильд, кок Кенни и корабельный плотник.