В сердце ты, а в венах течёт дым.

Пролог.

Он злится. Настолько сильно, что вены вздулись не только на руках, но и на шее. Я отчетливо вижу ту жилку под ухом, которая ходит туда-сюда, его сердце отбивает бешеный ритм, мышцы под футболкой перекатываются. На секунду мне кажется, что, помимо громких и разъярённых вздохов, я слышу стук его сердца.

Сама я ничего не чувствую, кроме облегчения, что он наконец-то узнал. Если бы перед глазами всё не плыло и от кайфа бы не расплывалась улыбка, я бы разревелась и упала на колени перед своим мальчиком, чтобы он простил меня. Я ненавижу себя, это точно, но так же сильно люблю за то, что не остановилась и позволила телу такую разрядку. Мне нравится не чувствовать кончики своих пальцев на ногах и руках, а он этого не понимает и злится!

— Ты мне обещала, мать твою! — рычит на всю нашу маленькую комнату Влад и сжимает кулаки. Я всё также лыблюсь и смотрю куда угодно, но не в его глаза. Они, в отличие от моих, честные и такие светлые, на них нет дымки лжи.

— У тебя приятный голос. — Не понимаю, шепчу или кричу эти слова, но после них хихикаю и падаю спиной на пол, смотря в белый крутящийся потолок.

— Смотри на меня, сука! — Он хватает меня за плечи и заставляет снова сесть. Влад удерживает меня рядом с собой и смотрит на моё бледное лицо. Некогда пухлые манящие губы сжаты в тонкую полоску, и у меня сосёт под ложечкой. В уголках его синих глаз скапливаются слезинки. Мне так его жалко, а одновременно всё равно. Я не понимаю, что происходит. — Ты клялась, что этой дряни у нас в доме никогда не будет! — Влад всё ещё истошно кричит.

— В нашем доме её и нет. Это ведь твоя квартира, — медленно пожимаю плечами и обвожу комнату потускневшим взглядом.

— От моей Кристины ничего не осталось. Ты превратилась в кучку мусора, — уже тише говорит Михайлов и позволяет мне прислониться спиной к кровати. Его слова не производят должного эффекта на меня, я до сих пор витаю в облаках или жарюсь в аду. Скоро меня начнёт трясти, и это ужасно — это единственное, что меня по-настоящему заботит.

Влад падает передо мной на колени, и слёзы уже катятся по его щекам. Раньше мой мальчик никогда при мне не плакал и старался не показывать свою слабость, чтобы защитить меня, но я знала, что в его семье всё плохо. Знала, что каждый раз, когда он приезжает из своего старого дома, он еле сдерживается, чтобы не запить и не разрыдаться. Влад всегда создавал картинку, от которой хотелось улыбаться. И сейчас я ломаю его. Беспощадно рушу всё, через что мы прошли. Да и плевать мне, честное слово!

Михайлов встаёт на ноги и несколько минут смотрит на меня. У меня спутаны волосы, тушь осыпалась с ресниц, помада стёрта, потому что недавно я целовалась с парнем из компании, теней на глазах практически не осталось, как и лифчика. Моего супердорогого лифчика на мне нет! Ужасная потеря.

— Чтобы завтра днём тебя в этой долбаной квартире не было! И твоих баночек в ванной тоже! Я не хочу больше знать тебя. Клянусь, ты меня никогда не увидишь. Своё слово я сдержу, в отличие от тебя. — Мой мальчик разворачивается и стремительно начинает уходить. На какое-то мгновение я трезвею и встаю на ноги, чтобы побежать за ним.

— Владик, подожди! Мы не договорили. Я же люблю тебя. — Это всё, что мне удаётся сказать.

Я ловлю его руку и пытаюсь остановить, но Влад больше меня в два раза и сильнее. Ему не составляет труда оттолкнуть меня к стене и быстро открыть входную дверь для выхода. Он оборачивается на меня, чтобы проверить, не ушиблась или не упала ли я, а потом уходит, хлопнув дверью. Требуется время, чтобы понять, что это конец.