В тенетах страсти, или Тайны корсета

Глава 1. Первый бал красавицы

Вместо предисловия

Моя самая первая работа. Начала ее писать как розыгрыш, подстраиваясь под стиль "йунных аффтаров"  и не планируя продвинуться дальше пары абзацев. Но у главной героини, Алисии, были другие планы: она вцепилась мне в горло почище бульдога и, проклацав моими бессознательными пальцам по клавиатуре, вынудила-таки записать ее историю до конца. На выходе получилась гремучая смесь из штампов и клише классичесского любовно-эротического романа, приправленная высокопарностью слога в духе Сервантеса и его "Назидательных новелл".

Мне было легко и весело писать эту работу, насколько ее легко и весело читать, судить Вам.

***

Апрельское солнце неумолимо катилось в закат, а золоченая и пышно разукрашенная карета, запряженная шестеркой серых в яблоках лошадей, громыхая по булыжным мостовым Мадрида, катила ко дворцу французского посланника при испанском дворе. На дверце кареты драгоценными каменьями переливался герб маркиза де Агиллера и Тамбоа, на запятках красовались два лакея. Случайному прохожему и в голову бы даже не пришло, насколько плохи дела у семьи.

В карете находились две дамы. Та, что постарше и чье полное румяное лицо выдавало любовь к мансанилье, явно страдала от духоты кареты и жесткого корсета, впивающегося в ее плоть, казалось, еще сильнее с каждым резким толчком колес. Напротив нее сидела племянница — шестнадцатилетняя дочь маркиза, черноокая красавица Корделия Розалия Анхелина Сантамария Алисия Виттория Исабела и Цецилия. Она первый раз ехала на бал и очень переживала. Лицо ее поражало тонкостью черт и одухотворенностью: на нем соседствовали нос, лоб, два черных глаза и пухлые алые губы, которые наша героиня то и дело прикусывала в волнении своими мелкими зубaми. Она была прекрасно сложена: гибка и грациозна, с тонкой осиной талией, но бюст ее, не по годам развитый и поражавший воображение своими размерами, бурно вздымался и то и дело грозился вырваться из пут корсета. Нервно теребя в пальцах кружевной надушенный платочек с изящно вышитой монограммой К.Р.А.С.А.В.И.Ц.А., она обратилась к сидящей напротив нее тетке:

— Как ты думаешь, будет ли там Альберто?

— Конечно, дорогая Алисия, он же обещал!

Дон Альберто Хосе Мария Христофор и Эстебаран, кавалер ордена Сант-Яго приходился Алисии кузеном по матери, и помимо того что, был прекрасен как Аполлон, являлся единственным сыном и наследником графа де Ривера. Молодой человек как раз окончил обучение в Сорбонне и обещал кузине явиться из Парижа, дабы поддержать в трудную минуту.

Дело в том, дорогой читатель, что отец собирался отдать Алисию за дряхлого, но очень богатого пятидесятипятилетнего принца Лорандро и Диота, уже успевшего похоронить трех жен. Понятно, что наша красавица вполне справедливо опасалась разделить их участь, но отец и слушать ничего не хотел и говорил о свадьбе, как о совершенно решенном деле. Сегодня, на балу у сестры принца (и по совместительству жены французского посланника при испанском дворе), герцогини д'Этамм, он собирался объявить во всеуслышание о помолвке.

Карета свернула на бульвар Пасео дель Прадо и наконец остановилась у мраморной лестницы особняка, украшенной злющего вида львами. Алисия выпорхнула из кареты, как засидевшаяся в клетке птичка. За ней, правда, не столь изящно и тяжело опираясь на руку лакея, выплыла тетушка. Оказавшись внутри дворца и поднявшись по парадной лестнице, дамы раскланялись с хозяевами и прошли в бальную залу. Роскошное помещение уже было заполнено толпою богато одетых вельмож, в глазах рябило от блеска бриллиантовых украшений, с хоров неслась негромкая музыка, а Алисия могла лишь чувствовать легкую тошноту. Она произвела своим появлением самое выгодное впечатление, какое только можно себе представить, и казалась похожей на звезду, освещающую небосвод, или же на солнечный луч, зажигающий пожаром желания сердца (и чресла) присутствующих кавалеров. Кроме того, слухи о предстоящей помолвке уже успели просочиться в мадридское высшее общество и те немногие, кто устоял перед ее очарованием, тоже с любопытством разглядывали красавицу. А она, исполненная скромности и учтивости, чувствуя на себе липкие взгляды, пыталась укрыться от них за веером и рыскала по залу глазами в поисках Альберто. Наконец, она увидела кузена и уже собралась было окликнуть его, как обзор и путь к отступлению был загорожен тучной фигурой отца, маркиза де Агиллера, ведущего под руку сухого, как кузнечик, принца Лорандро. Тот разве что только не облизывался, бесстыдно скользя взглядом по роскошной фигуре шестнадцатилетней девушки.

Дамы послушно присели в реверансе, а принц, целуя белую надушенную ручку красавицы, произнес:

— Как я рад, дорогая моя Алисия, иметь наконец-таки счастье лицезреть вашу красоту воочию! – он вставил в глаз монокль и уставился на пышную грудь девушки. – Должен заметить, что художник, вопреки обыкновению, не польстил вам, а преуменьшил ваши прелести, видимо, боясь, что вы, подобно солнцу, ослепите вашего несчастного поклонника.

"Ах, ты, старый велеречивый хрыч", — подумала Алисия, опуская глаза и выдавливая из себя улыбку под недовольным взглядом отца. На выручку пришла тетушка:

— Моя племянница тоже счастлива, ваше высочество. Она очень взволнована встречей и потому не может должным образом выразить свое восхищение знакомством с вами.

Принц самодовольно усмехнулся и попробовал подкрутить уныло повисшие выкрашенные в черный цвет усы.

— Позволено ли мне бросить взгляд на вашу танцевальную книжку, дорогая моя?

Не подозревающая ничего дурного Алисия протянула маленький изящный блокнот. Принц, даже не удостоив взглядом костяные страницы, отшвырнул его в сторону. "А ведь я заплатила за нее целых 20 дукатов", — растерянно подумала красавица.

— Отныне все танцы вы танцуете только со мной. Никаких других кавалеров, дорогуша, — старик шутливо погрозил ей своим кривым пальцем. Затем достал из-за пазухи табакерку, щелкнул крышкой, ослепив на мгновение блеском алмазов, втянул в каждую ноздрю по щепотке вонючего табака, чихнул, осыпав Aлисию мириадами мелких брызг, и, даже не извинившись, продолжил: — Я очень ревнив, душечка моя, и не позволю всяким самонадеянным юнцам прикасаться к моему сокровищу. Молодые люди ведь так и ждут, чтобы сорвать прекрасный цветок, насладиться его ароматом, а затем выкинуть в канаву... Гхм, м-да... Я найду вас, когда начнутся танцы... Пойдемте, милый мой, нам нужно еще обсудить некие вопросы, — обратился он уже к маркизу.