В тени

В тени

С каждым годом мне все труднее выбраться домой. Два года как я ни разу не появлялась там. Тоска по родным стенам дает о себе знать. Как же снова хочется услышать вздох облегчения, потрескивание камина, скрип половиц, перелистывание страниц. Незримое тепло, окутавшее тебя с ног до головы, мягкость перин, запахи с кухни.

Когда отец говорил о наследнике, то всегда обращался к дому. Тот, будто разговаривая с самим собой, скрипел, свистел, вздрагивал и скидывал со стен все портреты кроме моего. Это был странный выбор, в семье я была средним ребенком, который никаких надежд на что-то великое не давал. Возможно, отец подумал, что тогда все свое время я буду уделять дому, стану замечательным хозяином не то что он. Но я удивила всех, из детей я единственная достигла небывалых высот, с которых теперь падать, так только насмерть.

Старший брат Алексий решил обогатить семью и ушел в торговлю, не далеко правда. С начальным капиталом да с азартом сначала шло все хорошо, но это был просто удачный для всех торговцев год. «Нет дальновидности – сказал знакомый отца торговец – риски, вот что здесь главное, а он их не видит». К сожалению, братец был слеп не только в этом деле. Умение чесать языком и показывать свои только самые лучшие стороны сделало из него бабника. И опять же хоть он и мог завлечь любую, но разгадать мотивы хитрых дам был не в состоянии. Отцу после совершеннолетия брата пришлось шесть раз приносить свои извинения родителям девушек, чьи надежды выйти за него замуж потерпели крах. И этого глупого надменного мальчика жизнь ничему не научила. Он попался в сети расставленные умелой паучихой. Какой был скандал, какой позор лег на нашу семью – невеста старше жениха на семь лет, из бедного, а главное нового рода. Отец возненавидел ее, но сына не смог. Хоть он и стал чаще пропадать на работе, пытаясь подняться в глазах всей знати и наконец прославиться, ничего у него не получалось. Изменился только характер язвительность, грубость, нетерпеливость и алчность, вот и весь Алексий.

Младшая Мелания желала внимания и отнюдь не от мужского пола. В детстве попав за кулисы театра, ее восхитила раскрепощенность актрис, атмосфера чего-то легкого, вечного и прекрасного. Проснулся дар швеи, кружки, институт, скандальные смелые рассказы, несколько мастерских, все не то все не так. Пока из-за границы не приехал один модник, женственней любой женщины. Любовь захватила обоих, закружила вместе со сплетнями, ссорами, расставаниями, ошибками, тайнами и не смогла их расцепить. Отец каждый раз хватался за голову после прочтения новостей, где фигурировала младшая дочь, ее жениха он на порог не пустил. Но в отличие от брата свои дебоши она совершала не от глупости. Такова была натура, быть у всех на слуху, быть яркой, быть свободной и никем неукротимой страстной особой.

Пока у брата и сестры кипела, бурлила жизнь, я медленно шла туда куда направляли. Я была тихой, молчаливой девочкой, выполняющая указания взрослых умных мужчин. В нашем доме часто гостили довольно серьезные личности, занимающие высокие должности во всех сферах. За умение держать язык за зубами и не мешать взрослым, мне разрешалось присутствовать во время разговора. Все началось с казначея самого короля. «У меня глаз наметан на людей, способных вынести дворцовую жизнь» – а после последовал совет отдать меня в академию при дворе. Отец ждал, что я прибегу домой в слезах умолять забрать меня от туда уже после первых экзаменов, но домой я вернулась только после окончания академии. Уже наследницей. О моих достижениях отец не узнал, на пятом году обучения его не стало.

Восемь лет я не видела свою семью. Удивительно было мое равнодушие ко всему, что творилось во время моего обучения. После первого курса меня перевели на Специальный факультет, на котором обучалось всего три человека. Мы были белыми воронами, нас не любили и в то же время все хотели с нами «дружить». Ведь мы будущие советники короля, можем и припомнить колкость, все равно все встретимся во дворце, только власти у нас будет больше. Между собой мы тоже не были дружны, три безэмоциональные, молчаливые фигуры, скрытые в черные одежды. Даже на лица были наложены иллюзии. Наши разговоры были только об учебе, никаких вопросов о прошлой жизни, об интересах и увлечениях.

Обучение было тяжелым, слишком много тайн, слишком много запретов, слишком много клятв, слишком много надо было освоить запомнить и применить на практике. Мы посещали дворец, совещания, баллы, суды, казни. После окончания за каждым поставили наставника, еще три года обучения взаимодействия с людьми, а вот здесь мы посещали выставки, салоны, пабы, бордели, с какими людьми мы только не общались, где мы только не были. И вот через год я сижу в Совете, через четыре года, еще хуже – Десница.

После смерти отца управлять всем стал Алексий, с легкой рукой половина семейного бюджета было потоплено в каком-то море, благо его жена Элен сумела отвоевать хоть что-то на жизнь. Дом держался год, потом стал чахнуть, ведь никто не учился пополнять его накопители, кроме меня. К моему возвращению после академии, братец думал покидать родовой дом, который буквально рушился. Из года в год я потихоньку возвращала его к жизни, но первое время Алексию пришлось пожить у жены, вопиющий ужас для знати. Наследство я не принимала, не давали многие клятвы накладывающиеся друг на друга, и только когда я стала десницей короля, прошлые обнулились. Зато появились новые, намного страшнее.

В это время у Мелании родился сын, но с ее работой и непостоянством, воспитывать ребенка она не могла, поэтому через два года отдала Алексию и Элен, которые в свою очередь все никак не могли зачать наследника. Было удивительно узнать, что малыш родился здоровым с ее то ритмом жизни. Но вот брат с женой ребенка невзлюбили, во-первых, он был вылитым дедом, во-вторых, становился наследником после меня. На мой вопрос, в чем разница, ведь кровь одна, разразился скандал, что сестра смешала нашу благородную – да это брат говорил – кровь с какой-то слизкой безродной дрянью. Пожав плечами, я сказала, что у них еще есть время исправить ситуацию, пока работа меня не доконала.