В зыбком тумане ночи

Первая часть

Глава первая

Просто друг

Под ногами шуршали осенние листья, так много осенних листьев, что и самой тропинки не разглядеть. Яркие краски обступили, как в волшебном сне, переливаясь на солнце каплями дождя, еще не высохшего на гладкой поверхности стволов деревьев. Я жмурилась, глядя на безбрежное небо, затопленное молочными облаками.

-Сонь, ты такая красивая, когда счастлива, - ворвался в мои мысли голос Пашки, и я оторвалась от созерцания макушек берез, переводя взгляд на парня, который шел рядом.

Высокая чуть сутула фигура Пашки загораживала огромный диск солнца и золотилась в его лучах. Руки, засунутые глубоко в карманы черных потертых джинсов, толстовка с засаленными на локтях рукавами говорили о том, что он совершенно не заботится о своем внешнем виде. Но главное в Пашке не его внешний вид! Он с самого детства был мне другом! Он всегда улыбался мне, как сейчас, открыто и радостно, демонстрируя ямочки на щеках. От этой улыбки у меня в животе распускался такой бутон нежности и любви, что я первое время принимала его за любовь. Но, увы, мы с Пашкой просто друзья.

-Спасибо, Паш, наверное, я сейчас действительно счастлива, - ответила я парню тихим голосом.

-Все думаешь о нем? - снова спросил он, пряча глаза. Пашка всегда так делал, когда не хотел, чтобы я читала его мысли. Нет, вы не подумайте, я не владею сверх способностями, но мы с этим парнем выросли вместе, учились в одном классе и поступили вместе в универ. Я его знала столько лет, сколько помнила себя.

-Давай не сегодня? - попросила я друга, предчувствуя панический приступ боли. Так было всегда, когда кто-нибудь упоминал Игоря. Я словно сжималась от судорог, пронзающих грудь, а кровь в венах застывала, тягучей и медленной огненной лавой растекаясь по венам и добавляя мне мучений.

На третьем курсе университета я встретила Игоря - успешного, красивого, нежного и заботливого парня, который навсегда останется в моем сердце. Три года назад он погиб в автокатастрофе, когда его пьяный друг не справился с управлением. Три месяца подряд я просыпалась от собственного крика на мокрой от слез подушке, пытаясь справится с реальностью, и только спустя год начала воспринимать окружающую меня действительность. Никто не смел упоминать при мне имя бывшего парня, который собирался стать моим мужем, никто, кроме Паши.

-Сонь, - снова выдернул меня из задумчивости друг, останавливаясь и присаживаясь на корточки прямо в кучу разноцветных листьев. - Ты должна пойти со мной, понимаешь? Должна!

Глядя на трагическое выражение Пашкиного лица я не смогла сдержать смех. Я так редко смеялась за эти три года, что забыла, как он звучит. Паша, видимо, тоже забыл, потому что широко раскрыл свои карие глаза и все смотрел и смотрел на меня, не мигая, не отводя взгляда.

-Красивая, Сонь, ты невероятно красивая! - сказал он тихим голосом.

Мне льстили его слова, но я знала, что Паша безнадежно влюблен в Верунчика - задорную конопатую девчушку из соседнего двора, которая совсем недавно приобрела лебединую стать и собственную квартиру в центре города. Я не злая и не завистливая, но все, что касается этой девушки вызвает во мне злобу.

Именно из-за Веры друг выдернул меня в погожий октябрьский денек из родительского дома, приглашая на прогулку и умоляя пойти с ним на вечеринку и поддержать морально.

-Паш, тебе скоро двадцать пять лет исполняется, а ведешь себя, как мальчишка. - Попеняла я другу. - И, знаешь, Вера и деньги ее папы - это, как бомба замедленного действия, я бы не хотела стать причиной взрыва.

-Ты о чем, Сонь? - не понял моих иносказаний друг.

-О ее вечеринках, балбес! - присела я рядом с Пашей, чтобы донести до него истину. - Она приглашает парней и девчонок, покупает выпивку, включает музыку на всю и не беспокоится о том, что кому-то мешает. Вседозволенность - это первая ступень к развращенности, никогда об этом не задумывался?

-Нет! - грубо ответил Паша, падая пятой точкой в кучу листьев и скрещивая на груди руки. Я последовала его примеру.

Листики на ощупь оказались такими гладкими и холодными, а вблизи - завораживающе-прекрасными, с мелкими зелеными прожилками.

- Хорошо, Паш, прости меня. Если Вера так дорога тебе, то представь, что на одной из этих вечеринок она встретит своего прекрасного принца, который не побоится сказать ей о своих чувствах. Паш, ты же говоришь мне, какая я красивая, скажи тоже самое Вере. - Ободряюще улыбнулась я другу.

Паша запрокинул голову к небу, и с его каштановых вихров слетел черный капюшон толстовки. Он выглядел так мило и так трагично в этой позе, что мне захотелось коснуться его головы, утешить, придать решимости, но я вовремя отдернула руку. Однажды, после того, как Игоря не стало, я поцеловалась с Пашей. До сих пор привкус вина на своем языке, горечи предательства и обиды на весь мир за то, что кто-то счастлив, кто-то, только не я, давал о себе знать неприятными импульсами. В то время меня поглотили боль и отчаяние, я мечтала выбраться, всячески старалась заглушить боль, но получала одно лишь разочарование в ответ. И, тем не менее, Паша старался помочь, так чем я хуже. Почему не могу переступить через себя и смириться с мыслью, что он любит Веру?

-Я пойду с тобой, - произнесла я, опираясь спиной о тонкий ствол молодой березки. Наши плечи почти соприкасались, и от Паши пахло горькой прохладой и детским тальком. Его старшая сестра недавно родила близнецов и часто просила Пашку остаться с одним из них, друг не отказывал в помощи, с трепетом няньчясь с племянниками. Я так любила в нем все: и заботу о родных, и природную чуткость, и ум, и эту мягкую шоколадную красоту, получившуюся от брака русской женщины и араба.

-Спасибо, Сонь, - ответил друг, поднимая лицо к небу и щурясь на ярком солнышке. - За все спасибо.

Я кивнула и скрестила наши пальцы. Мне претило общение с парнями, но Паша - исключение из правил. Наша близость не вызвала у меня неприятия, только тупую застарелую боль от мысли, что я ему не нужна.