Вагон для храпящих. Сборник рассказов

Другое притяжение

Опубликовано в журнале "Сибирские огни"

и в сборнике "Андрей Белянин и его друзья: Дневник кота с лимонадным именем"

От толчка Санек свалился на четыре кости, но не удержался, повалился плечом на асфальт и проехался по нему щекой.

— Что же вы стоите на пути у высоких чувств, молодой человек, — послышалось сверху, и Санек почувствовал, как кто-то его тормошит. Он оперся о какой-то столбик, поднялся на карачки, затем, поддерживаемый под локоть, сумел встать. От яркого дневного света глаза крошились и болели.

— Вы в порядке?

Это был благообразный старичок вроде профессора: в бархатном пиджачке, гладко выбритый и в круглых очках на кончике длинного носа.

— А я знаю? — Перед Саньком все плыло. Предметы, дома, люди — все стремилось улететь вверх или пуститься в бег по кругу. Как тот, что его толкнул. Пацан еще, юнец, лет двадцать, а то и меньше, сверкнув подошвами, свечкой взмыл с земли и исчез в раскрытом настежь окне пятого этажа. Только занавеска колыхнулась. Санек сглотнул, сдерживая тошноту.

— Он же кричал, — произнес профессор, поправляя в нагрудном кармане смявшийся платочек. — Когда влюбленного юношу тянет к объекту его чувств, все стараются отойти с дороги.

— А я слышал? — Моргнув, Санек начал крениться, подгребая ногами, в кусты около тротуара. Старичок поцокал языком:

— Быть может, врача?

— Я в порядке!

Он изучил Санька поверх очков.

— Если с вами все в порядке, отчего ж вы не тянетесь по делам? — в тараканьих его глазках зажглось подозрение. — Мне кажется, что не все так хорошо, как вам кажется…

— Слышь, старый, отвяжись? Не надо врача! Лучше скажи, че тут вообще происходит?

— Если вы неважно себя чувствуете, почему не тянетесь в больницу? — он опустил взгляд, внимательно осмотрел обувь Санька. Тот тоже глянул на ноги, машинально отряхнул колени. 

— Так-так… — протянул профессор, потер друг о друга пальцы и полез в карман за платком. — Да вы стоите на земле! Давно с луны свалились?

Опа! Сам старичок на земле не стоял: завис в воздухе в нескольких сантиметрах.

Пока Санек пялился, профессор схватил его за плечо и закричал фальцетом:

— Милиция! Тут слунысвалившийся! Держите его!

Он вцепился сухонькими когтями в ткань рубашки, но Санек вырвался, развернувшись, прыгнул в кусты и ломанулся по газону прочь. Он мчался не разбирая дороги, перепрыгивая через живую изгородь и скамейки. На середине сквера оглянулся  — из потока прохожих выбрались двое в синей форме и направились за Саньком, плавно перемещаясь по воздуху.

Двигалась милиция быстрее, это Санек понял, оглянувшись повторно. Он еще несся по дорожке, ведущей к обсаженной низкими липами аллее, а менты уже достигли середины сквера.

Из кустов высунулся всклокоченный седой бомж, заросший так, что не видно лица — одни глазки, похожие на черносливины, да красный широкий нос. Санек налетел на его нереально огромные кеды и растянулся во весь рост. Но немедленно поднялся, прихрамывая, побежал дальше.

— Шо таке? — заспанным сиплым голосом спросил бомж вслед. Сзади засвистели.

Бомж вскочил, подобрал полы грязного зеленого пальто, приподнялся на цыпочках, подпрыгнул — задники его обуви загорелись, из них повалил сизый дым, — и помчался вперед, обгоняя Санька. Санек трусил за ним, а с тыла неумолимо приближались милиция. Санек почувствовал спиной их присутствие и наподдал.

— Шо тормозишь-та? — бомж обернулся, сделал нелепый прыжок в воздухе, сменив направление, и рванул обратно. Милиционеры прибавили ходу. Старик в рваных трениках с отвисшими коленками пер прямо на Санька. Милиция поднажала, до Санька им оставалось каких-то пару метров.

— Шо встал, вперед! — просипел бомж, выставляя левую ногу. Из безразмерных кедов посыпались искры, запахло паленым. Он крутанулся, дернул Санька за шкирку — и потащил. Тело оторвалось от земли, повлеклось по воздуху, как надутый гелием шар.

— Ща мы им покажем, эх-мы! — сдавленно прохрипел бомж, приседая. Он катился над асфальтом в своих кедах, как лыжник с заснеженной горы. Из задников клубами шел дым, с шипением вырывались струи огня. Бомж с Саньком неслись вперед, по аллее, милиционеры свистели, прохожие останавливались, оглядываясь, кричали, махали руками, — но они свернули за угол, пролетели еще две улицы, сбив старушку, которая пыталась зацепить Санька клюкой, и начали петлять по городу, уходя от погони.

***

В телевизоре пела давно забытая группа «Мираж». Мелькающий сполохами красного и желтого экран скупо освещал край дивана и стола, спинку стула. Остальная комната тонула в тенях и пыли. И в этой темноте шевелилась, вздыхая, тяжелая туша тоски.

Болела голова. Во рту пересохло. Давно и безнадежно хотелось пить, но Санек боялся встать: тоска притаилась, поджидая, готовясь вонзить острые зубы в его ноги. Поэтому он продолжал смотреть в экран, где кривлялась певица, открывая и закрывая маленький, ярко накрашенный рот.

Однако в какой-то момент жажда и нужда пересилили страх. Санек нащупал провод от торшера, нажал выключатель. Тусклый желтый свет разлился над полом, вырвав у темноты круг паркета, тапочки и батарею пустых бутылок вдоль стены.

На кухне от забытой на полу горбушки во все стороны прыснули тараканы. Они торопливо бежали к плинтусу, заползали под шкаф и мойку. В пятнах жира и кетчупа на неубранных после ужина тарелках застряла муха.

Санек хлебнул воды из фарфорового кувшина, постоял, держась за шкаф. Его качало: вчера они немного посидели, Санек потом дрых до вечера, но все равно ощущал слабость в членах и легкое головокружение.