Валет и дама

Часть 1. Валет. Глава I. Черная меланхолия

Такого с ним еще не было. Он проснулся среди ночи и не смог заставить себя уснуть. В течение часа он метался по постели, но поняв, что все попытки вернуть ускользающий сон лишь возвращают его к бодрствованию, тихо выругался, накинул халат и вышел из спальни. Он подбросил дров в камин, хотя летняя ночь казалась достаточно теплой, и уселся перед ним в кресло наблюдать за танцем язычков пламени.

Его звали Александр Држич, ему было сорок лет, и он твердо знал, что жизнь его прожита зря. Здоровый, полный сил мужчина уже три года находился на пенсии и вел растительное существование. У него оставалось одно-единственное дело, завершив которое, он утратил бы последнюю ниточку, связывавшую его с жизнью, но пока еще ему не удавалось поставить точку в методично собираемом досье.

Глядя на огонь, Александр в который раз возвращался к вопросу о причине странной апатии, владевшей им на протяжении последних лет. Может быть, все дело в обиде? Он вновь этап за этапом анализировал свое прошлое.

Его называли «счастливчиком», ему всегда завидовали. Спокойное, обеспеченное детство. Лучший ученик гимназии, постоянный победитель всех спортивных соревнований. Тогда он хотел стать астронавтом. Заканчивался последний период бурного освоения планет солнечной системы. Но это был также период не менее бурного «возрождения Земли». Тогда один из учителей увлек Александра идеей восстановления лесов и животного мира планеты, освободившейся от разрушавших ее экологию предприятий. Почему он не стал экологом? Он досрочно получил диплом самого престижного Университета. В двадцать два года у него голова шла кругом от обилия соблазнительных предложений. Он поступил в Школу пилотов Космофлота. А потом встретил Поля, веселого идеалиста, неутомимого выдумщика, увлекшего Александра в безумный мир грандиозных проектов. Поль представил его Шефу, начальнику Службы Безопасности при Конгрессе народов. Почему он вцепился в Александра? Наверное, не последнюю роль сыграли рекомендации Поля. Шеф собирался уходить в отставку и заранее искал себе достойную замену.

В тридцать пять лет Александр Држич стал первым заместителем Шефа и главой Секретного оперативного отдела Службы Безопасности. А потом погиб Поль. Смертью мученической, эффектной и… абсолютно бесполезной, до идиотизма нелепой. Об этом знал только Александр, не решавшийся открыть истину даже Шефу, поскольку Поль был сыном главы Службы Безопасности. Смерть Поля привлекла слишком много внимания к Службе, всегда предпочитавшей оставаться в тени. Кого-то следовало наказать: либо самого Шефа, либо его слишком молодого заместителя, к тому же оказавшегося напарником Поля. Поскольку операция закончилась успешно, несмотря на смерть офицера Службы Безопасности, наказание ограничилось досрочной отставкой старшего офицера Држича. Почетной отставкой.

Конгресс принял специальное Постановление: пенсия Александра вдвое превышала его жалование; за ним сохранялись все его привилегии; наконец, ему отвели огромный участок земли в самом лучшем районе и возвели там дом, от которого не отказался бы даже Глава Конгресса.

Тогда Александру в голову не пришло обидеться. Он расценил происшедшее как очередной благосклонный кивок Фортуны: его избавили от участия в нудных разбирательствах по делу о смерти Поля, дали ему возможность справиться с болью, вызванной утратой единственного друга, а главное, предоставили ему время разыскать и самому покарать убийц… К тому же Александр тогда искренне верил, что его отставка – явление временное, на это ему недвусмысленно намекал сам Шеф.

Что же изменилось за эти три года? Когда Држич задавал себе этот вопрос, он всегда чувствовал, что на него начинает накатывать бешенство. Он-то знал: никакой обиды, никаких личных мотивов у него нет.  Просто после смерти Поля с его глаз спала пелена, и весь мир вокруг него изменил свою цветовую гамму.  Александр, оглянувшись на свое прошлое, вдруг почувствовал глубочайшее отвращение к тому, что ранее считал своим долгом защищать. Теперь он твердо решил, что никогда не вернется на государственную службу, никогда не позволит ввести себя в заблуждение рассказами о бедном человечестве, нуждающемся в героях.

«Человечество» и «культура» – эти два слова чаще всего встречались в лексиконе Поля. Он произносил их с особой интонацией, почти завораживающей. Он искренне верил, что людям остался всего один небольшой шаг – и они искупят первородный грех, вернут себе утраченную благосклонность Бога. Поль говорил о возрожденных лесах, об очищенных реках, о том, что нет больше на Земле ядерного оружия… Еще немного!

Тогда Александр безоговорочно верил другу. Теперь же пенсионер Држич знал, что все это ложь. Бедный Поль верил в придуманный им миф, он сумел увлечь им более спокойного и прагматичного Александра. Любая ересь требует жертв. Поль принес в жертву самого себя, но тем самым не укрепил миф, а разрушил его.

Да, люди, дойдя до крайности в своем эгоизме, вдруг обнаружили, что находятся на грани самоуничтожения. Весь ХХ век «человечество» судорожно искало выход из тупика, в который загнало себя, создав оружие массового уничтожения и индустриальное общество. Возникли две сверхдержавы, отказавшиеся от своих исторических имен, и заменившие их труднопроизносимым и бессмысленным набором букв: США, СССР. Остальные страны попробовали объединиться по региональному признаку, однако из этого ничего не вышло, тем более что сами сверхдержавы оказались не жизнеспособными. Когда, как карточный домик, развалился СССР, а США принялись диктовать всем странам свое понимание свободы, справедливости, законности, мир превратился в большой сумасшедший дом. Тут совсем некстати выяснилось, что ядерным оружием под шумок обзавелись государства, чья территория не намного превышает размеры спичечной головки.

Пока «лучшие умы» планеты подсчитывали, сколько раз имеющимся оружием можно разнести в звездную пыль несчастную Землю, и рассуждали о том, почему хорошо полностью разбомбить целую страну (так поступили с родиной предков самого Држича) и почему плохо взорвать один-единственный дом на территории бомбившей державы, Богу надоело наблюдать нарастание шизофрении у «человечества», после чего Он принял свои меры.