Вариативная составляющая

1 глава

Деон очнулся. В голове нещадно шумело. Он окинул взглядом вытянутое помещение, с трудом припоминая, где находится. Это был склад без окон, в центре — единственная лампа, очень грязная. В ее слабом свете вырисовывались ровные ряды стеллажей с разным хламом. Воздух был тяжелый, душный и пыльный, с трудом входил в грудь. Сам Деон оказался недалеко от входа. Не почувствовав твердого пола под собой, с досадой понял, что придавил собой мешки с сублимированным грибом, которые должен был перенести.

Было тихо. Пролежал Деон недолго, иначе бы проснулся от пинка. Раскидав онемевшие конечности, неловко поднялся на ноги, чтобы тут же зайтись в приступе кашля. Быстро посмотрел на дверь: не слышит ли кто. Комната уже привычно поплыла перед глазами, голова болела и тошнотворно кружилась. Пытался было прислушаться, но кровь стучала в ушах.

Никто не пришел. Хрипло отдышавшись, Деон счел за благо вернуться к делу. Схватился за мешок из грубой ткани, взвалил его на спину, качнувшись на ослабевших ногах. Непривычный к тяжелому труду он согнулся и закряхтел. В воздух взметнулась пыль, но в этот раз он смог сдержать ненавистный кашель и потащил мешок к дальней стене. Его новый пан-ньен, мелкий торговец с Восьмого, не отличался чистоплотностью. Поставить больного ливпи работать с едой — вверх расточительства. Ведь стоило ему помереть на этом складе, и весь товар пошел бы на очистку. Голова принималась за расчет, минуя волю Деона. Тридцать два стеллажа. Еда, курительные смеси, специи, мебель и ткани. Дорого, невыносимо дорого. Еще и торговля встанет. Деона передернуло. Сколько хлопот можно было бы избежать. Но он не перечил. Хороший ливпи — немой ливпи.

Он скинул мешок в кучу в углу и поплелся за следующим. Думал, успеет ли всё перетаскать перед тем, как снова упасть. Отключался Деон всё чаще. Его тело уже готово было капитулировать перед лихорадкой, доедавшей его и без того не крепкое здоровье. Он не помнил, когда заболел. В череде пересылочных пунктов к нему пристала какая-то легочная болезнь, почти незаметная в начале, но неумолимо усиливающаяся с каждым днем. Лечить Деона, конечно, обошлось бы в большие траты. Он это понимал и не сердился. Собственная жизнь мало его заботила, он был добропорядочным, выученным ливпи и не держался за нее. И так прожил дольше отпущенного, пора и честь знать.

Вчера ему не повезло. Место падения оказалось неудачным: он встретился затылком с хозяйской вазой, от чего та упала и разлетелась осколками по всей комнате. Получил шишку, тумаков за неуклюжесть и был сослан на склад.

Деон взвалил на плечи следующий груз. Проходя под лампой, заметил темное пятнышко под ногами. Присмотрелся: пятнышко быстро убежало. Таракан. Скрылся в коробках с надписью «СПЕЦИИ». Деон проводил его взглядом и решил, что, пожалуй, один больной ливпи не сильно испортит дела в этой лавке.

Скинув мешок, пошел за следующим. У болезни были свои достоинства. Голод, его спутник последние несколько декад, в которые продолжалось Деоново бесславное падение с Шестого на Восьмой, наконец, отступил. Нет, пан-ньен Тах на еду был скуп, даже скупее предыдущих. Просто Деона это больше не заботило.

Когда очередной мешок лег в кучу у дальней стены, Деона отвлек свет, которого вдруг стало очень много. Скрипучая дверь открылась, и зазвучал голос пан-ньена Таха.

— …, а я вам покажу ещё! Точно понравится, к вашим вкусам мы-то привычны, — лебезил он, потрясая массивным фонарем. Обращался он к кому-то, оставшемуся в коридоре.

Деон рассудил, что лучше на глаза не попадаться. Остался в тени, стал складывать мешки в ровные стопки, поглядывая на дверь. Пан-ньеном Тах, невысокий и плотный двуногий, отличительными чертами которого были крайняя раздражительность и чрезвычайная неторопливость, неожиданно был в парадном: красном форменном пиджаке посыльной службы, накинутом на всегдашнюю сорочку. Покупатель видно был важный, раз пан-ньен сподобился до формы, пусть и не того цвета: по правилам он должен был носить зеленое. Но на Восьмом о форме заботились куда меньше, чем на верхних уровнях.

— Да вы не стойте, вы проходите, не чужие же, — непривычно тараторил пан-ньен Тах, нервно потирая руки. Что-то заставляло его тревожиться куда больше обычного. — Тут у меня недавняя поставка. Совсем свежие травы с Седьмого, только вчера привезли. Восемнадцать тюков, еще вчера росло и пахло.

Вошел двуногий и Деон, сам того от себя не ожидая, потворствовал любопытству: передвинулся, открывая себе обзор получше. Видно от болезни голова совсем прогнила, раз он такое себе позволял.

Что ж, зато он понял причину беспокойства бедного пан-ньена Таха. Гость был странный. Одет в костюм из серой ткани с высоким, под самый подбородок, воротником, и наглухо застегнутый на все пуговицы. На плечах у него покоился длинный плащ, обитый изнутри чем-то гладким и лоснящимся. Снаружи вещь, кажется, была покрыта мехом, что не на шутку Деона встревожило. Вокруг шеи гостя громоздилось нечто округлое, этакий несуразно большой ворот. И тоже из меха. Деон никогда не видел такой одежды. Вдобавок, даже в слабом свете лампы было видно, что волосы незнакомца неестественные, яркого оранжевого цвета, с каким-то неприятным железистым отливом. Лицо у гостя было совсем белое, белее беленной простыни, что особенно выделялось на фоне серого костюма и темного мехового ворота. Всё вместе это выглядело нелепо, но смеяться не хотелось. Гость был спокоен и непроницаем, как статуя.

— Вот, значитс, курительные смеси, — тем временем продолжал пан-ньен Тах, показывая всё новые и новые коробки, пучки и мешки. — Еще есть из лечебного, от легкого до такого, что любого прошибет, хе-хе.

Смешок получился вымученным. Гость не отвечал, просто шел за пан-ньеном Тахом, держа руки за спиной.

Они минули половину стеллажей, оказавшись под лампой. С этого расстояния Деон, продолжавший активную деятельность, заметил еще больше странностей. В движениях гостя было что-то хищное и инородное, такое, чему сложно дать описание, но оно и не нужно: само ощущение порождало страх. Казалось, что даже у его шагов нет звука. Деон отвлекся, занервничал и уронил мешок. Тот глухо упал, взметнув в воздух пыль, от которой Деон беззвучно закашлялся.