Ваза

Ваза

Фарфоровая поверхность была приятно холодна. Полине нравилось дотрагиваться до нее рукой, вести вдоль узкого горлышка, спускаясь к расширяющейся части. Белоснежный материал, украшенный маленькими изящными цветочками, был чуточку шероховат. Совсем немного, как раз чтобы создать необходимое трение. И край горлышка, чуточку расширявшийся, был как раз нужного размера, чтобы усилить эффект.

Она не помнила, когда первый раз решила использовать ее так. Наверное, это была случайная мысль, бессознательный жест. Наверное, было жарко, она лежала на ковре обнаженная, гадая, чем бы себя занять. Освежающую прелесть душа, испытанную всего несколько минут назад, уже успел сменить июльский зной. Занавес раскачивался у отрытой балконной двери, при каждом движении проглаживая небольшой участок ее ног. Хотелось ласки. Легкой, не жаркой, без участия горячей кожи рук. И взгляд упал на стоящий слева комод. На нем стояло фото в рамочке и небольшая фарфоровая вазочка, рассчитанная на 1 цветок. Да, наверно, именно тогда она и решила подняться, чтобы ее взять.

Фарфоровая поверхность, даже в жару, остается маняще холодна. Этот холод очень приятно ощущать между ног. Положить прохладный гладкий бочок на лобок, почувствовать, как горячее тело инстинктивно попыталось отпрянуть, придавить немного сильнее, соединяя прохладу и тепло. Затем переместить вазу вниз, поглаживая ею вдоль половых губ. В первые разы Полина начинала значительно выше — с зоны груди. Фарфоровая поверхность приятно возбуждает сосок, заставляя его мгновенно встать. И очень, очень приятно охлаждает горячий живот. Тело изгибается, покрываясь волнами гусиной кожи, и само просит опустить прохладную штуку ниже, туда, где жарче всего — между ног.

Фарфор вазы гладкий, на него не нужно надевать презерватив. Нужно лишь раздвинуть половые губы, чуть наклонить вазу вбок, чтобы горлышко вошло. Затем, одной рукой взяв вазочку за дно, засунуть ее глубоко, на всю длину горлышка, вытянуть обратно почти до конца и начать ритмично водить. Вторая рука тут же, гладит промежность, гладит клитор, иногда резко исчезая, чтобы подняться выше — к зоне груди. Когда наслаждение усиливалось, Полине нравилось мять свою грудь. Когда оно усиливалось еще больше, она вновь принималась ласкать себя внизу, предусмотрительно заведя одну ногу за ножку дивана, другую, присогнутую, подняв вверх. В момент оргазма ей постоянно хотелось их свести, а ваза, хоть и казалась прочной, все же довольно хрупка. Она не боялась, что может поранить себя, она не хотела лишиться любимой игрушки в жаркие летние часы.

Горлышко внутри. Глаза закрыты, ветер влетает сквозь открытую балконную дверь. Дома — никого. Она не торопится, ласкает себя медленно, позволяя ветру тоже себя ласкать. Сейчас она лежит головой к окну, светлые волосы разметались вокруг голосы, ноги с используемой в качестве фаллоимитатора вазочкой расставлены на раскрытую комнатную дверь. Еще пару движений горлышком туда-назад, и к ее возбужденному постаныванию добавились приглушенные расстоянием и входной дверью звуки – кто-то пришел и намеревается войти. Она не открывает глаза, продолжает, надавливает на клитор, расставляя ноги еще шире. Стук входной двери, звук шагов и голос, вплывающий в раскрытую дверь:

- Поля, я пр...и…

Голос оборвался и замер, где звучал. Она не открывает глаз, она знает, что он стоит сейчас на пороге, с открытым ртом, круглыми глазами, судорожно вцепившись в портфель. Он — ее учитель живописи, художник, страстно увлеченная своим делом душа, на занятия с которым, по настойчивым просьбам родителей, она согласилась 2 месяца назад. А месяцем позже обнаружила, что во время урока с ним у нее влажнеет между ног. Еще через пару недель, когда он очередной раз водил ее рукой, помогая направить кисть, она с трудом поборола желание взять эти тонкие пальцы и положить себе на грудь. После его ухода, размазав по себе краски и мастурбируя, она решила его соблазнить.

- Антон Константинович, - глаза закрыты, рука продолжает движение, вторая — рыщет в районе груди. - Идите сюда.

В ответ — полная тишина. Кажется, он перестал дышать. Хочется открыть глаза, но нельзя. Нужно дать ему время и возможность прийти в себя.

- Идите сюда.

- П..п..оля, я..

‘Бедный, он не может двигаться, не знает, что делать и сказать. Не привык, чтобы ученицы встречали его, расставив ноги, мастурбируя обнаженными на ковре. Ничего, милый, у тебя будет только одна ученица, которая будет так тебя встречать'.

- Идите сюда.

Голос с придыханием, повелительный, хриплый от страсти, сможет ли он этому голосу отказать? Она ощутила движение воздуха, его движение, он приближался и несколькими секундами позже остановился чуть в стороне от нее.

- Ближе!

- Ппполя!

Он почти умолял.

Глаза закрыты, но она знает, что он возбужден. Слышит по дыханию, почти ощущает оттопырившуюся в паху джинсовую ткань. Между верхом и низом идет борьба. Что окажется сильнее – мозг или член? Ее устраивал только второй вариант.

- Лягте на меня!

Она вытянула руку и схватила его за пиджак. На нем всегда этот пиджак, серый, невзрачный, практичный, на первых уроках он ужасно ее раздражал. А сейчас шершавая ткань приятно покалывала кожу рук. Полина крепче вцепилась в нее, подтянула к себе, не выпуская материи, нашла рукав, взяла за руку, направив ее вниз.

- Вытащите из меня вазу и вставьте свой член!