Важнее тебя нет ничего

Птичка

День близился к вечеру. Небо затягивали облака, а солнце скрывалось за многоэтажками, окрашивая остатки открытого небосвода малиновым цветом.
В полутемной комнате витало напряжение. За макбуком за столом сидела девушка и нервно дергала ногой под столом, в который раз прогружая страницу с итогами за последний экзамен. Щелкала мышкой по стрелочке и обновляла школьный сайт.
Три прошлых экзамена прошли хорошо. Русский 100 баллов, иностранный — 98 и математика — 96. Оставался последний. Обществознание.
От итогов этого предмета зависело, поступит ли она в университет.
Еще в самом начале, отец девушки Лев Альбертович и ее мама Мелике Ипек Ялова, сомневались в способностях дочери и хотели нанять репетитора.
Об этом девушка услышала поздним вечером, когда шла за водой и проходила мимо кабинета отца. Лев Альбертович в тот момент говорил жене:
— Придется Диларе нанимать репетиторов, чтобы к экзаменам готовилась. А если не получиться, то придется директору университета «подарок» сделать. Без нашей помощи дочь ничего не может. А ее будущее очень важно для нас всех.
Услышав это, девушка пообещала себе сделать все, чтобы поменять их мнение. И первым делом пообещала отцу, что сама подготовится к экзаменам и сдаст их на отлично.
Этим шагом, Дилара хотела показать, что она может быть самостоятельной и что ей стоит доверять, а не контролировать каждый шаг, как это было на протяжении 17 лет.
Сколько себя помнила, девушка не имела своего мнения ни в чем. Мама контролировала ее питание, высчитывая калории, подбирала одежду под стать их семьи, и сама выбирала все пртнадлежности к школе. А отец решал в какую школу ей пойти, на какие курсы ходить, сколько выучить языков, в какой пойти вдальнейшем вуз и на кого по професии.
А Дилара всегда хотела сделать что-то сама. И как шанс, ей удостоилось сдавать экзамены самостоятельно и без помощи со стороны. А чтобы добиться этой цели, ей приходилось заниматься с учителями после уроков, выучить много терминов и зазубрить все правила в математике.
Времени прошло много, нервов потратилось достаточно и вот, последний результат уже скоро должен был определить ее будущее.
Новый клик мышью по обновлению страницы и вдруг высветились результаты.
Девушка замерла. Казалось, перестало биться даже сердце.
Вдруг рядом зазвонил телефон. Это была подруга Настя. Или Настюша, как та любила себя называть.
Дилара, не отрывая взгляд от экрана, потянулась за ним и приняла вызов. Из динамика полился радостный вопль:
— Прикинь, Диль! У меня 67 баллов! Папа сказал, что этого мало для поступления. Но он директору подкинет пару красненьких и меня примут! Будем с тобой вместе парней кадрить! Ух! Студенты же такие красавчики! Надеюсь, там будут корейцы! А у тебя сколько, кстати?
— У меня, — Дилара поморгала черными длинными ресницами, приходя в себя, — 100 баллов.
— Что?! — взвизгнула подруга, — ну ты монстр! Как ты это сделала?! Особенно вторую часть! Это ж невозможно! Я вот даже…
Пока Настя описывала в красках, как было тяжело сдавать обществознание, Дилара, наконец-то, улыбнулась.
Да! Она это сделала! Без помощи репетиторов! Теперь она докажет родителям, что может быть самостоятельной для принятия решений!
— Ладно! — Настя прервала свою триаду, — нечего вспоминать этот «ад»! Лучше слушай! Мы с классом собраться хотим на даче у Петрова. В честь окончания школы. Его родители за границу уезжают по делам. Так что мешать нам никто не будет. Ты как? Поедешь с нами? Шашлыки, песни и танцы до утра! Это ж такой кайф!
Улыбка вмиг стерлась с лица. Дилара откинулась на спинку стула и подняла взгляд к потолку.
— Я не знаю, если честно. Хотелось бы с вами. Но ты знаешь, что мой отец против. Не пустит меня.
Подруга громко цокнула языком:
— Да блин! Ты итак с самого рождения под их опекой. Сколько помню нашу дружбу, тебе нельзя было гулять больше часа, только в известных местах и сообщать о своем местоположении, каждые пять минут. Как марионетка какая-то. А так нельзя! Нужно жить! Ошибаться, рисковать и наслаждаться каждой минутой!
Дилара слушала ее, но в ответ не могла ничего сказать, потому что внутренне понимала, как Настя была права. И от этого было тяжелей.
— Ты, — продолжала та, — будто драгоценный камень для родителей. Я понимаю, что в дальнейшем ты наследуешь их компанию и поэтому тебя надо воспитать хорошо. Вот только тебе это надо?
Повисла пауза. Настюша ждала ответа, а девушка могла только пожать плечами и ответить:
— Не знаю.
— Вот именно! Если бы ты этого хотела сама, ты бы не сомневалась. Знаешь, мне кажется тебе пора вылетать из своей золотой клетке. Так жить неправильно! Тебе вообще ничего нельзя! Даже есть пиццу, потому что в ней много калорий и вредностей! Я бы с такими условиями давно с катушек слетела. Хорошо, что мои родители так не следят за мной. У них только одно условие: чтобы я отучилась и знала основу их бизнеса. Об остальном они побеспокоются сами. Вот и тебе надо принять уже свое решение!
Дилара опустила голову и взглянула на экран макбука. Лицо ее вмиг стало решительным.
— Настя, — сказала она, прервав подругу, — я за ужином с родителями поговорю об этом. Спрошу на счет поездки. Мы как раз скоро будем есть. А потом я тебе перезвоню. Ладно?
— Конечно! Буду ждать! Удачки тебе! Покасики!
— Пока.
Дилара отключила вызов и вновь взглянула на экран. В ее глазах отражались 100 баллов вперемешку с ее собственным желанием: впервые побыть обычной. Хотя бы один раз за всю жизнь повеселиться с одноклассниками, как это делают простые люди.
Решение решением, но только девушка ступила в обеденный зал, как ее подкосил страх. Отец и мать уже садились за стол, заставленный легкой диетической едой. Отварная грудка, запеченые овощи, свежие салаты, морепродукты и натуральные соки.
Мама девушки, Мелике Ипек, увидела дочь и махнула рукой, подзывая к столу.
— Дилара, kızım (доченька). Проходи, что стоишь? — сказала она наполовину по-турецки.
Девушка кивнула ей, присела за стол и по обычаю, накинула на ноги белоснежное покрывало. Домработница быстро подлетела к ней, поставила тарелку с еще горячей едой и тут же исчезла.
Первым поступил к трапезе Вишневский Лев Альбертович. Статный мужчина сорока восьми лет. Волосы его уже были седыми, что придавало статуса, а крепкое телосложение говорило о его частых посещениях спортзала. Глаза у него были цвета стали, что передалось дочери, черты лица острые, а кожа загорелая, но на контрасте с женой казалась светлой.
Мелике Ипек Ялова — мама девушки, была смуглой. С карими глазами и черными, как перо ворона, волосами. Ростом была ниже мужа на целую голову, а в фигуре не уступала моделям с журналов, даже в свои сорок два года.
Вишневская Дилара-Элиф Львовна — была метиской. Цвет кожи между смуглым и светлым, волосы почти черные, а глаза удивительно серые. Такую красоту можно было увидеть редко, но в мире девушки, где царствовали деньги, ничего не имело значения кроме статуса. Потому, Дилара не считала себя какой-то особенной. Обычная семнадцатилетняя девушка.
Семья ужинала в тишине, как это обычно происходило. Но если родители ели спокойно, то Дилара внутренне переживала. Она прокручивала в голове возможные варианты, как начать разговор, и катала вилкой по тарелке зеленый горошек.
К счастью, первым разговор поднял отец.
— Дилара-Элиф. Ты узнала результаты последнего экзамена?
Дилара-Элиф. Так отец обращался в случае важных вопросов, которые требовали незамедлительного ответа.
Дочь отложила приборы и ответила ему:
— Да, пап. У меня вышло 100 баллов.
Родители на мгновение прекратили есть и приковали к ней взгляды.
Мама — Милеке Ипек — широко улыбнулась.
— Птичка моя, это правда? — спросила с восторгом.
— Да, мам, — улыбнулась ей дочь.
Женщина взглянула на мужа, тот немного помолчал, после чего кивнул:
— Молодец, дочка. Не ожидал, что у тебя получится.
Лицо девушки осветила счастливая улыбка. Отец редко хвалил ее и то, что он сказал сейчас, было невероятно. Это придало ей сил и смелости. Так что, решившись, она спросила сразу же:
— Папа, мама. Мои одноклассники в честь окончания школы, решили съездить на дачу к Петровым, чтобы отпраздновать. Настя… Анастасия Фролова, позвала меня с ними. Можно?
— Нет! — от громкого отказа отца, дочь вздрогнула на стуле и тут же притихла, как и ее мама.
Лев Альбертович шумно выдохнул и отложил приборы, после чего поднял взгляд на девушку.
— Мы, кажется, много раз говорили об этом. Тебе нужно думать только о своем будущем. Оно важнее всего на свете. Оно важнее твоих мимолетных желаний и в некотором роде, важнее самой тебя. Твои одноклассники этого не понимают, как и их родители. Но потом, когда они лишатся всего из-за своих разгульных детей, мы будем стоять уверенно, потому что воспитали хорошую дочь.
Дилара сглотнула подступивший к горлу ком и спрятала руки под стол, где сжала их в кулаки. Отец же продолжал:
— И почему ты до сих пор дружишь с Фроловой? Мы говорили тебе, что она не самых удачный друг для тебя. Ее отец занимает небольшую должность и от вашей дружбы никакого толку не будет. Если тебе понадобиться помощь, она не протянет тебе руку. Помени мои слова! На этом, я надеюсь, наш разговор окончен. Больше не спрашивай о такой глупости и прекрати общаться с Фроловой. Поняла меня?
Дилара несколько раз кивнула, не поднимая головы, а отец еле слышно произнес: «вот и хорошо», — после чего взял приборы и продолжил есть.
Остаток ужина прошел не так хорошо, как начало. Все ели молча и смотрели только в свои тарелки, а Дилара к тому же, с трудом проглатывала кусочки еды. Все вставало поперек горла, потому что ей хотелось плакать.
Все было напрасно. Она смогла сдать все экзамены на высокие баллы и проходила в престижный вуз по бюджету, но родители оставались неприклонными. Относились к дочери, как к… марионетке. В этом Настя была полностью права.
После ужина, девушка ушла к себе в комнату и сразу переоделась, чтобы поскорее уснуть и забыть этот день. Подруге она лишь оправила одно слово: «Нельзя», после чего выключила интернет, чтобы не видеть возмущения в ответных сообщениях.
Вдруг в дверь постучали, а в следующий миг в комнату вошла мама. В отсутствии мужа, она всегда говорила на родном языке.
— Ты уже легла спать, güzel kuğum (птичка моя)?
— Evet (да).
Девушка села в кровати и выпрямила спину, как всегда это делала в присутствии родителей. Мама подошла к ней и села на край кровати.
— Элиф, птичка моя, — взяла она дочь за руку, — ты не обижайся на своего отца. Пойми, он очень сильно беспокоится о тебе. Боится, что ты вырастешь одной из тех гуляк, которые ни на что не способны.
— Мам, я понимаю это. Но…
Девушка замолкла, не зная, стоит ли говорить свои мысли слух.
Мама протянула руку и погладила дочь по щеке, спросив:
— Что, «но», sevgili kızım (дорогая дочь)?
Помявшись, девушка взглянула в материнские карии глаза и тихо ответила:
— Я думала, что папа разрешит мне. Ведь я сдала экзамены сама. Без репетиторов. И получила одни из высоких баллов в классе. Почему мне нельзя хотя бы один раз в жизни повеселиться с друзьями?
Мелике Ипек тяжело вдохнула и убрала руку от нее.
— Дилара, доченька посмотри вокруг, — она обвела взглядом спальню девушки, — посмотри на дом, на свою одежду и удобства с которыми ты живешь.
Дилара подняла голову и посмотрела на все, что было в ее чистой белоснежной комнате. Большая кровать, отдельная гардеробная с кучей одежды знаменитых дизайнеров, своя ванная комната из мрамора, отдельный стол для косметики, большой стол для работы с макбуком, люстра под потолком, сделанная вручную из-за границы и натуральные ткани. Все было дорогим. И не каждый мог позволить себе такую роскошь. Девушка это прекрасно знала и потому обращалась с каждой вещью бережно и внимательно. Но родителитого, кажется, не замечали.
— Твой отец, — продолжила женщина, — очень много работает, чтобы это обеспечивать. Разбирается с проблемами и все время рискует. А представь если это все исчезнет? Все труды твоего отца. Такое допускать нельзя! Именно поэтому…
Она взяла руки дочери в свои ладони и улыбнулась, заглянув в глаза:
— …мы с тобой должны сделать все, чтобы этого не случилось. Ты станешь наследницей компании своего отца, но перед этим должна будешь узнать все, чтобы не привести бизнес к краху. Хорошо, птичка моя?
С тяжелым камнем на сердце, девушка согласно кивнула, но взгляд спрятала. Смотрела на свои руки и понимала, что из роли марионетки ей никогда не выйти. Слишком важная у нее была роль: сохранить то, что создали родители.
— Вот и хорошо. Я пойду, а ты засыпай, моя дорогая.
Мелике Ипек встала, поцеловала свою дочь в лоб и вышла из комнаты.
Дилара проводила ее взглядом, а когда дверь закрылась, тихо всхлипнула. Медленно скатилась по спинке кровати, накрылась одеялом до подбородка и взглянула в окно.
В этом огромном мире, где возвышались многоэтажки и кипела целая жизнь, она почувствовала себя запертой в клетке. Точно птичка, как любила называть ее мама.