Вечер в дружеском кругу

Вечер в дружеском кругу

ЧАСТЬ 1

Кельтари ар-Каэльгард, её императорское высочество, третья драгоценность короны, повелительница Даро, светлейший протектор колоний Амонтагладо, Дилья и Хоразон

Карты шлепнулись о полированное дерево столешницы, рассыпались, насмешливо шелестя. Три дракона и шут. Человечек в ярком колпаке подмигнул с тщательно прорисованной картинки. Старинная колода, дорогая… И вино ей под стать. То-то в голове уже слегка шумит. Пожимаю плечами, открывая свою комбинацию. Император и три единорога. Хорошая карта. Не дотянула совсем чуть-чуть. Вокруг плеснуло вздохами, глубокомысленными комментариями, поздравлениями наместнику и фальшивыми сочувствиями мне, словно на кону стояла, по меньшей мере, императорская корона.

— Похоже, вам удивительно везет в любви, ваше высочество.

— Кому в чем. Ставка ваша, признаю.

Надо держать лицо. Слегка склонить голову, чтобы пряди рассыпались, обрамляя лицо, ловя блики от свечей черной шелковой гладью, и сразу вскинуть, улыбнувшись ясно и дерзко. Радуйся, выиграл… Любое желание, исполнимое здесь и сейчас. Без нарушения законов. Без посторонней помощи или участия. Ну, и что же ты придумаешь? Что осмелишься потребовать от принцессы императорского дома? То-то приглушенные голоса вокруг моментально стихли, слышно, как свечи потрескивают в тяжелом резном подсвечнике рядом с игральным столом.

— Так что желаете, сир Ленар?

— Дайте минуту, моя принцесса. Такой случай…

Как будто не придумал заранее. Еще тогда, когда навязал это приглашение — не сам, конечно, через кузена — и затеял игру для развлечения дорогих гостей. О нет, конечно, не один на один. Просто так получилось, что за несколько кругов отсеялись все, кроме нас двоих. Само собой вышло! Ну, разумеется! И единственный момент, когда можно было отказаться, проплыл мимо под заинтересованным взглядом серых глаз Мэла, мерцающих в свете канделябров серебром. Ради него, чтобы развлечь и показать что-то новенькое, я и согласилась.

— Думайте, Ленар, думайте. А я пока выпью, что ли. Для храбрости.

То ли пятый бокал за вечер, то ли седьмой… Начала еще дома, собираясь сюда. Зря, конечно. Совершенно зря. Темно-красная жидкость пахнет дурманно-резко. Кружево манжеты мелькает мимо глаз так быстро, что успеваешь только удивиться внезапному исчезновению вина. А Мэл уже присаживается на подлокотник одним змеиным движением, свободной рукой по-хозяйски обнимая меня за плечи и небрежно салютуя захваченной добычей моему партнеру. Спешите видеть: главный скандал сезона — нечисть из варварского мира в роли официального фаворита принцессы крови. Метрополия новость уже с восторгом переварила, а здесь возмущенные шепотки и косые взгляды забавляют несказанно. Жуткая глушь эта Дилья. И быть здесь наместницей — почетная опала. А прислать меня инспектировать строительство шахт к бывшему любовнику — изысканная шутка папеньки. Что ж, я тоже люблю пошутить. Тот, кто сидит на подлокотнике — тому живой пример.

— У вас отличное вино, сир Ленар. Этого сорта я еще не пробовал. Поделишься, сердце мое?

А это уже мне. Очень вовремя. И вправду — хватит. Вздыхаю облегченно и с благодарностью.

— Для тебя хоть луну с неба. Ну, так что?

Ленар, откинувшись на спинку кресла, прищуривает тигриное золото глаз. Тишину уже можно резать ножом, а этот мерзавец все тянет и тянет паузу, наслаждаясь. Наконец, вкрадчиво роняет:

— Говорят, что некогда наша высокородная принцесса, третья драгоценность короны, да хранят её светлые силы, увлекалась танцами…

— Говорят, — подтверждаю я.

— И говорят также, что успехи были столь велики, что наставники пророчили ей славу лучшей танцовщицы столетия…

— И это говорят, — мило улыбаюсь я. — Но людям свойственно преувеличивать.

Рука на плече тихонько перебирает атлас моей рубашки, тонкие пальцы гладят, скользят кругами. Сказать, что это отвлекает — ничего не сказать. Но вряд ли хоть один взмах ресницами того, кто сидит напротив, ускользает от существа, примостившегося на подлокотнике. Тех, кто хочет меня обидеть, Мэл не любит. А когда Мэл кого-то не любит, бывает всякое.

— Говорят еще, что некоторые танцы, из тех, что не принято смотреть в свете солнца, удавались нашей принцессе так, что даже её наставницы из Радужного дворца с радостью признали себя побежденными…

Не нравится мне, к чему все идет. Да, то, что танцуют в Радужном дворце, не принято показывать днем. И на публике, кстати, тоже, если не носишь гильдейский знак мастера наслаждений. А публики здесь человек тридцать. Вечер затевался для узкого круга, только соотечественники да несколько человек местной элиты в качестве огромной чести. И все ловят каждое слово жадно, словно Ленар бросает алмазы умирающим от голода. Почувствовав напряжение, пальцы на плече мгновенно прижимают мышцы и начинают растирать сильнее. Если бы не разговор, я бы уже мурлыкала от нетерпения, а так удается только чуть расслабиться.

— Кто-то слишком много говорит, как я погляжу. К делу, Ленар. Иначе вашим гостям вот-вот станет скучно. Такой умелый хозяин не может этого допустить. Давайте желание.

— Желание очень простое, — чеканит он, подаваясь вперед и впиваясь торжествующим взглядом в мое лицо. — Я хочу танец. Здесь и сейчас. Черный карнелен.