Вечный огонь

Вечный огонь

У вечного огня
На улице 90-е, весна, автобусы не ездят, а трамваи не спешат. Чтобы не опоздать, Денис пошёл пешком. У вечного огня заметил одинокую фигуру. Старик стоял, опершись на палку. Вздрагивающие плечи, опущенная голова, ветер трепал серебро волос. От него исходила боль и печаль, Денис не мог остаться равнодушным и на минуту остановился, испытывая волнения и сопереживание.
Мужчина увидев, что он не один, фуражкой смахнул слёзы и пошёл прочь. Парень заметил на груди потемневшие медали - те, настоящие, военные, не блестевшие новизной, а заработанные кровью и потом в ратном труде.
История эта забылась, но однажды летом неожиданно пошёл дождь, и Денису пришлось спрятаться на трамвайной остановке. Несмотря на жару, знакомый старик сидел всё в том же пиджаке. Парень поздоровался, он узнал Дениса и заговорил:
- Часто прихожу сюда, друзей погибших вспоминаю, молодость свою - столько людей погибло…
- А вы тоже герой войны? - спросил парень, разглядывая его медали.
- Герои все в земле лежат, и косточки уже догнивают. А я просто солдат, который Родину защищал. Кто говорит, что на войне не страшно, не верь, обманывают. Война - это преодоление самого себя: страх тебя съедает изнутри, а ты снова и снова себя заставляешь идти, бежать, стрелять, не спать. Мне двадцати не было, когда война началась. Повестку ждать не стал, пошёл добровольцем. Мы молодые, глупые считали, что наша страна непобедимая - на самом деле сила любого войска в людях, каждый солдат - клеточка большого организма армии.
Помню, как попали под бомбёжку, ещё до фронта не доехали. Где они свои, чужие? Всё смешалось: налетели самолёты, эшелон горит, паровоз с рельсов сошёл. Где бегом, где пешком… - он махнул рукой, продолжая: - А воевали с чем? Немец пол-Европы под себя подмял: и одежда у них удобная, и еды хватало, а наглые - нигде их по шапке не ударили. А мы их, сытых, холёных, до самого Берлина гнали, - сжав кулак, ударил по скамейке старик.
На войне нет ничего страшней, как терять тех, с кем сроднился, пайку делил, махорку курил, в стужу спали, согревая спины друг другу. Сколько хоронил друзей, и не упомнишь всех. Первое время отступали и не всегда хоронить успевали, так бабы ночами, прячась от фашистов, своих закапывали. Ведь у каждой на фронте муж, брат, сын - негоже земле не предать.
Так, отступая с боями, с потерями, учились побеждать; после Сталинграда сказка о несокрушимости гитлеровской армии рухнула.
Всё время вспоминаю Алёшу. Он меня был моложе, так все названия сёл, городов, деревень записывал. Потом я пожалел - такая память осталась бы, а отступали, думалось: «Какая наша Родина огромная, и где тот рубеж, что всё, дальше враг не пройдёт?»
А когда возвращались, о другом говорили:
- Фашистскому гаду голову в его гнезде надо снести.
На войне жить захочешь - не зевай. И в болоте сидеть приходилось, и по тонкому льду ходить, и на пузе ползать.
Меня первый раз ранило в ногу, так в госпиталь сам Утёсов приезжал, нам, молодым, такое счастье - увидеть артиста настоящего. Ходячие подходили, он им руки жал, так я им завидовал.
Ногу в двух местах осколком ранило, а костыли одни на палату, пользовались по крайней необходимости. После госпиталя вернулся, многих товарищей не досчитался и часть нашу уже в Болгарии догнал.
Солдаты за границей воевали. Хоть и удивлялись, как люди по-другому живут, но тосковали о Родине. Каждый мечтал вернуться живым к своей семье. А сейчас уезжают, куда подальше из Украины, когда ей помощь нужна и сильные руки, как никогда.
Второе ранение в конце войны получил. Победу в тылу, в госпитале, встречал. Для меня этот день о тех, кто навсегда остался молодым, там, на войне.
Он помолчал, тяжело вздохнув. Потом продолжил:
- Вспоминаю тот восторг и осознание, что всё, конец бесконечным бессонным ночам, круглосуточному напряжению, нечеловеческим условиям жизни. Чем больше проходит времени, понимаю, какая цена заплачена за победу. А вечного ничего нет, огонь от снега или дождя может гаснуть. Только в сердцах людских память о тех, кто за Родину погиб, должна теплиться. Иначе беда, охотников завоевать нашу землю будет всегда много.
Дождь кончился, солнце залило землю ярким светом. Мужчины попрощались, старик пошёл, опираясь на палку к вечному огню. С деревьев падали капли, на его груди вдруг заблестели боевые медали бриллиантами чистой воды, небесных слёз.
По дороге домой в голове Дениса зазвучали стихи, сердце переполняло чувство сопереживания солдату-победителю:
Кто сказал, что солдаты не плачут?
Сердце их словно глыба льда.
Но бывает часто иначе:
Тает лёд, вот она - слеза.
Вспоминает ли раны былые
Иль погибших друзей в бою,
Фронтовые дороги в ненастье,
Костерок ли в степи в пургу.
Плачут, плачут, рыдает птица.
На душе вдруг тоскливо опять.
Кто сказал, что солдаты не плачут?
Лёд не может на сердце лежать.