Ведьмин час

I

Кто бы мог подумать, что сказки бабушки Дарьицы окажутся правдой? Я недавно попала в аварию, поезд сошёл с рельс. Каково было моё удивление, когда я увидела, как моё тело (жуткая картина, если честно), всё переломанное, выносили из-под обломков! Можете себе представить такое? Увидеть! Своими глазами! Себя же! Мёртвую… Жуть.

Но на этом невероятные приключения мои не закончились. Повезло мне просто сказочно, в прямом смысле этого слова. Слышали сказки про ведуний, знахарок, ведьм проще говоря? Так вот оказывается мой пра-пра-пра-пра-и-ещё-очень-много-пра дедушка стал колдуном от петухового яйца. По рассказам бабушки Дарьицы, был он человеком не очень хорошим, и сила ему была нужна, чтобы продолжать свои тёмные делишки безнаказанно. Но по всей видимости природе такой расклад не понравился, и в одну жаркую летнюю ночь он сгорел вместе со своей избой в лесном пожаре. В селе у него остались жена и три дочки. Младшая из них много времени проводила с отцом и очень его любила. Две старшие дочери уже были замужем, а вот третьей всё было не угодить. Поговаривали, что её судьбу решил отец, и что в ночь пожара он пришёл к ней чёрной мышью, чтобы передать свои силы и знания. С тех пор считалось, что женщины нашей семьи были ведуньями.

Я никогда не верила в эти россказни. Сёстры мои тоже смеялись над сказками бабушки, но иногда подшучивали и надо мной, ведь я тоже младшая из трёх. Технически нас двое младших, ведь с Тоней мы близняшки, но она родилась на двадцать минут раньше меня и всегда этим безумно гордилась.

Собственно говоря, сказки оказались правдой, а я потомственной ведуньей. Бабушка Дарьица тоже была младшей из трёх сестёр, и вокруг неё всегда происходило много загадочного. То свежевыпавший снег зимой резко начинал таять и только вокруг её дома, мол печку хорошо топила во время снегопада, вот и оттаяло. То в засуху, когда у иных нет в колодцах и ведра воды, она ходит поливает яблони, мол ей повезло с ключом, бьющим под колодцем, потому он всегда полон. Ходили к ней сельские женщины за настоями и травами от болезней, её в основном уважали, но и побаивались. У меня же никогда ничего необычнее прыща на лбу не происходило, однако…

Бабушку Дарьицу я всегда Дуней звала, очень любила её и сказки, которые она мне рассказывала на ночь. Она много всего мне рассказывала, но я не воспринимала это в серьёз. По всей видимости стоило.

Теперь ещё и Велесова ночь скоро, такой славянский Хэллоуин, кстати, тоже с тридцать первого на первое. Те редкие счастливчики, которым тоже повезло оказаться наследной нечистью и застрять по эту сторону, говорят, что можно будет навестить своих и попытаться найти причину, почему мы всё ещё здесь. Сказали, что к родным можно заглянуть во снах и поболтать. Вот уж я наведаюсь к бабушке Дарьице…

Через день после аварии мне встретилась девчонка, на вид младше меня лет этак на пять, а на деле оказалась старше. Она по эту сторону с самого салемского процесса. Говорит выучила почти все языки, наблюдает за миром. Я спрашивала, не скучно ли ей, но она только пожимает плечами, да говорит, что любопытно наблюдать, что мир постоянно меняется: сколько уже существует знаний и столько ещё можно узнать. Она-то и служит моим пособием по потустороннему миру. Кстати, зовут её Марго.

Осталась неделя до свидания с бабушкой, поэтому мне нужно придумать план. Пока он прост: 1) прийти к бабушке, 2) присниться ей, 3) вытрясти всё, что смогу, 4) * успеть заглянуть к родителям, хотя бы немного их утешить. Как-то так. Знаю, выглядит печально, но всё уже случилось, и я ничего с этим поделать не могу, да и не могла, никто не мог.

Марго предложила свою помощь вечером, но я попросила перенести на утро, потому что живые привычки ещё преследуют меня. По вечерам очень хочется спать, хотя сон здесь вообще не нужен. А ещё иногда ощущаю голод, но, по словам моей новой подруги-вампирши Сати, длится это от силы месяц. Меня, честно говоря, очень пугает абсолютное ничто, которое остаётся, когда последние остатки жизни уходят из тебя. Те, кто погружается в это ничто, похож на бесформенное облако пара. Иногда это бесформенное облачко безобидно, только искорки толи былых эмоций, толи сознания сверкают где-то глубоко, прежде чем совсем раствориться. Что с ними происходит дальше никому не известно. А иногда облако превращается в грозовую тучу: сосредоточение молний, окутанных плотным тёмным облаком. Это подавляющая эмоция, кроме неё ничего не осталось. Однажды она испарит сама себя.

В попытках придумать мало-мальски рабочий план с перерывами на дрёму я провела ночь. Вот первые лучи солнца начали освещать мою прежнюю комнату, в которой я раньше жила. Родители ничего не трогали в ней, но я перед отъездом оставляла порядок, так что хоть эти заботы их не беспокоят. Ничего дельного в голову, конечно же, не пришло, и вся надежда была только на Марго.

Я решила, что уже самое время выходить и стала собираться. Больше было не обязательно открывать перед собой двери, бояться за мизинчик, проходя рядом со злосчастным диваном в моей маленькой кухоньке, можно было выйти в окно и полежать на воздухе. Всё это было слишком непривычно. Кухня мне тоже больше была не нужна, ведь готовить мне не нужно. Я пока ещё не привыкла ко всем этим новшествам, поэтому по старинке выходила в дверь, хотя и закрытую, спускалась на лифте, удивляя спускающихся с верхних этажей жителей дома отсутствием пассажира, вызвавшего лифт, здоровалась и прощалась с консьержкой, молчаливо наблюдающей за камерами в своей будке. Такие вот привычки мне давали возможность почувствовать себя как раньше.

Марго ждала меня в парке, пристально наблюдая за кормлением уток в пруду. Она любит всё живое, особенно детей, всегда наблюдает за ними, подходит близко, рассматривает, и я готова поклясться, что они её тоже. В этот раз она сидела на корточках рядом с уткой, которая явно дремала и совсем не подозревала, что рядом с ней кто-то сидит. Я шёпотом позвала Марго, но та только отрицательно мотнула головой, и я поняла, что нужно подождать.