Великий Гондурас

Великий Гондурас

ВЕЛИКИЙ ГОНДУРАС

Василий Степанович считал себя человеком образованным и даже продвинутым.

Выпятив нижнюю губу и прищурив глаза за стеклами очков, державшихся на голове только благодаря резинке, привязанной вместо сломанной дужки. Василий Степанович просматривал ленту новостей на компьютере, недавно подаренном внуками.

Яркая картинка привлекла его внимание. На графике разноцветными линиями были выведены уровни жизни населения в разных государствах.

- Хорошо живут немцы, про Швейцарию я вообще молчу, да и поляки живут не плохо,- бормотал себе под нос, бывший старший научный сотрудник когда-то очень секретного НИИ, а ныне грузчик продовольственного склада.

Взгляд опускался все ниже, в самом конце списка, голубой черточкой, неуклонно уходящей вниз, была обозначена Родина.

Именно так, с большой буквы, он ее и представлял - Родину.

От волнения у Василия Степановича даже вспотели ладони.

Выше такой родной голубенькой линии, пусть даже уходящей вниз, жирной зеленой линией был обозначен Гондурас.

Кто бы мог подумать, какой-то Гондурас, который и воспринимается то, как ругательное слово, и выше...

 Василий Степанович вихрем ворвался на кухню, пропахшую кислой капустой и застарелым салом.

- Маня, собирай чемоданы, вяжи узлы, мы уезжаем,- выдохнул Василий Степанович.

 Маня, она же Марья Петровна, дородная женщина от неожиданности выронила половник. Грохот прозвучал как набат в гулкой тишине, охватившей кухню.

- Что ты такое придумал, куда мы уезжаем? - опомнилась Маня.

 - Куда угодно, да хоть на край света. Килиманджаро осваивать, песок в Сахаре продавать. Все равно куда. Не хочу жить хуже, чем в Гондурасе,-  простонал Василий Степанович, и горькая слеза скатилась со щеки бывшего интеллигента.

Вытерев  рукавом глаза, Василий Степанович гордо выпрямился.

- Я все решил, Маня собирай на субботу большой семейный совет. Явка всех членов семьи строго обязательна.

Круто развернувшись, Василий Степанович покинул кухню, прихватив на ходу из буфета припрятанный шкалик «Столичной».

*   *  *

Яркие картинки сменяли друг друга на мониторе компьютера. Василий Степанович внимательно изучал каждую и что-то записывал в блокноте, нервно поправляя сползающие очки.

Звук дверного звонка разрезал тишину полусонной квартиры.

Суббота ворвалась шумной гурьбой вместе с внуками. Кот, прижимаясь всем телом к полу, проскользнул на кухню под защиту хозяйки.

Марья Петровна, в цветастом фартуке поверх праздничного платья, расставляла закуски на столе, занимавшем центральное место в одной из комнат небольшой квартиры.

Семейство рассаживается за столом.

На центральном месте, глава семейства Василий Степанович, в торжественно-белой рубашке и старомодном галстуке.

По левую руку от него, любимая супруга Мария Петровна, в нарядном платье и бусах, подаренных на годовщину свадьбы.

Кот предусмотрительно устроился на коленях хозяйки, подальше от неугомонных внуков.

Напротив Василия Степановича занял место старший сын Петр. Грузный мужчина с выдающимся животом, отдышкой и ранней лысиной.

Рядом с ним супруга Вера, глубокое декольте которой не скрывало выдающуюся грудь внушительного размера.

Рядом с Марией Петровной устроился младший сын Максим. Худой, сутулый, на переносице большие очки в массивной оправе. Типичный мелкий служащий.

Жена Максима, Светлана – в скромной блузке и строгой черной юбке. Абсолютное отсутствие макияжа делало ее природную бледность нарочито подчеркнутой.

Трое внуков бегали вокруг большого стола, играя в догонялки.

Василий Степанович поднялся и объявил семейный совет открытым.

- Дорогие родственники, главный вопрос, вынесенный на обсуждение семейным советом - переезд в другую страну. Другими словами - эмиграция, огласил Василий Степанович, оглядев всех присутствующих долгим пронизывающим взглядом.

- Что думаете по этому вопросу? - закончил он.

Первой опомнилась Вера, радостно захлопав в ладоши и подпрыгнув на стуле, от чего содержимое декольте перешло в неудержимые колебания. Вера поспешно сложила руки на груди.

Остальные члены семьи не поддержали восторга и энтузиазма родственницы.

В комнате повисла гнетущая тишина.

Желая разрядить напряженность ситуации, Мария Петровна стала предлагать закуски.

Рука Петра потянулась к запотевшему графину с фирменным самогоном главы семейства. В абсолютной тишине он наполнил рюмки, заботливо расставленные Марией Петровной.

Петр поднял наполненную рюмку и, не чокаясь, опрокинул содержимое в глубину внушительного тела, причмокнув губами и довольно крякнув.

Все присутствующие, как по сигналу, загремели столовыми приборами, налегая на закуски.

- Какие будут предложения?- не унимался Василий Степанович.

- Нас и тут неплохо кормят,- лениво проговорил Петр, подхватывая вилкой маринованный грибочек.

Вера, обиженно поджала губы: она давно мечтала о Париже, но дальше Бердянска еще не бывала.

- Папа, зачем так категорично? Какие перспективы ты видишь в эмиграции? - осторожно поинтересовался Максим.

- Для эмиграции необходимо знание языка. Каким иностранным языком вы владеете? – поддержала мужа Светлана.

- Месье, же не манж па сис жур, - гордо выпятив грудь, продекламировал Василий Степанович.

- Именно эта фраза тебе особенно пригодится, в этих заграницах, - недовольно фыркнула Мария Петровна.

Вера живо представила себя в большой шляпе с перьями на Елисейских полях. Невольно вырвавшийся вздох колыхнул содержимое декольте.

У сидящего напротив Максима, дернулся глаз. Светлана пнула мужа ногой под столом.