Венцы владык

Желание и долг

— Зелёной пущей зовут наш дом эдайн и восхищаются им. Если зло не остановить, то вскоре он будет зваться «Taur-e-Ndaedelos»! («Лес Великого Страха») Второрождённые будут бояться нас! — эльфийская дева задохнулась от возмущения, пересказывая своему наречённому слова, услышанные от придворных дам.

      — Они будут бояться не нас, Лассмален*, — ласково возразил принц, поправляя выбившуюся из девичьей причёски прядь волос, — а мрака, что сеет Саурон. — Эльфийка неодобрительно нахмурилась, услышав имя Тёмного Властелина:

      — Он не достоин такой чести, — сковано пробормотала она, поджав полные губы.

      Прихвостни Майрона* вырезали почти всю семью девушки, но в её сердце не было страха перед ним. Только ненависть.

      — Совсем скоро от него не останется и тени, meleth nin, (любовь моя)  — уверенно произнёс Трандуил, накрывая хрупкие плечи девушки своими ладонями. Эльф заглянул в светло-голубые глаза, потемневшие, словно штормовое море. — Мы уничтожим его, солнце вернётся и ты снова будешь улыбаться.

      Лицо Лассмален на миг просияло, но тут же вновь омрачилось. Мысль о том, что она может потерять немногих дорогих ей эльфов, сжимала сердце стальными тисками.

      — Так всё и будет, — прошептала принцесса, прижимаясь к холодному доспеху Трандуила, что был надет поверх стёганного дублета. Кронпринц Зеленолесья невесомо приобнял свою наречённую. А вокруг них грациозно кружились пары, танцуя на пиру, устроенному в честь воинов, которые в скором времени должны были покинуть Великую Пущу, чтобы помочь войскам нолдор и людей в Битве Последнего Союза.

      — И ты станешь моей женой, — тёплое дыхание Орофериона заставило ушко, украшенное изящной серьгой в виде солнечного диска, покраснеть до острого кончика.

      — Мelethron! (Любимый!) — притворно возмутилась Лассмален, упираясь кулачками в стальную грудь эльфа. — Гости давно ждут нас! — перевела она тему, кивнув на выстроившихся в круг придворных.

      Торжественно-воинственная мелодия стихла. На смену ей, переливом соловьиной трели, вобравшей в себя голос самого леса, нежно зазвенела песня о любви. О любви к далёкому морю, что неизменно зовёт всех перворождённых, о любви ко всему, что растёт, цветёт и зеленеет на бескрайних просторах Арды, о любви между мужчиной и женщиной — животворящей силе, которая способна сподвигнуть на великие свершения и, наконец, о любви к самой жизни, ценность которой эльдар ценили превыше всего.

      Трандуил нехотя отстранился от своей невесты, едва заметно улыбаясь. Он изящно поклонился Лассмален и подал ей руку, приглашая на танец. Эльфийка склонила голову в знак согласия. Девушка доверила своё похолодевшее от страха хроа (тело) сильным рукам будущего супруга. Саурона она не боялась, а вот танцевать на глазах у всего Лесного Королевства даже очень. Обыкновенно резкая и порывистая, принцесса Лоринанда робела, когда дело касалось вещей обыденных для высокородной синда: пиры, торжественные приёмы, на которых приходилось вести себя искусственно: разговаривать заученным тоном на одни и те же темы, сидеть в строго определённых позах, танцевать так, чтобы никто не понял о чём хочет рассказать твой феа (дух или душа). Вот и сейчас дева будто одеревенела: ноги не гнулись, руки не слушались, голова шла кругом. Эльфийка тщетно пыталась вспомнить движения. Ороферион знал, что сейчас творится с его возлюбленной. Знал он и как ей помочь.

      — Ласс, — прошелестел эльф, когда они сошлись в фигуре танца, — представь, что мы в *Арториэне. — Пара разошлась, вставая друг перед другом.

      Невеста глубоко вздохнула, неотрывно следя за зелёными глазами напротив. В них жило далёкое детство: изумрудно-золотая листва родного леса, предлунный свет звёзд в ночном небе над Дориатом, зовущий ввысь. Лассмален не стала противиться. Она расправила крылья и взлетела. Серебристое сияние укрыло спящий лес. Бесшумно скользя меж ветвей, девушка легко маневрировала, наслаждаясь полётом. Изящно планируя, эльфийка плыла, покачиваясь на потоках воздуха. Но пришлось вернуться с небес на землю. Звонкое хлопанье десятков рук, будто брызги прибоя, отрезвило Лассмален. Вздрогнув, она огляделась, силясь понять, что или кто вызвал всеобщее одобрение. Оказалось, что все присутствующие аплодируют ей. Не веря глазам своим, принцесса благодарно раскланялась, обводя собравшихся торопливым взглядом. Неподалёку стояли её отец и брат. Они оживлённо что-то обсуждали, поглядывая на Лассмален. Песня закончилась, теперь слух эльфов услаждали только сладкоголосые лютни.

      — Сегодня ты летала, — голос Трандуила заставил девушку обернуться.

      — Быть того не может, — вздёрнула она свой аккуратный носик. — Мои крылья были сломаны очень давно.

      — Я тоже это заметил, — вмешался в разговор высокий светловолосый синда.

      — Не выдумывай, Амрот, — хмыкнула Лассмален. — Тебе ли не знать, что я давно не летаю.

      — Полно, сестрица, — улыбнулся эльф. — Рано или поздно это должно было случиться вновь. — Щёки девушки заалели.

      — Друг мой, когда же наконец мы выступаем? — обратился Амрот к Трандуилу, не обращая внимания на закипающую сестру-близнеца.

      — Как только получим сведения от разведчиков, — откликнулся принц. — По крайней мере, будет ясна обстановка на границе…

      — Поскорей бы выдвинуться, — заявил наследник Лоринанда. — Ожидание битвы хуже самой битвы, — нетерпеливо передёрнул плечами Амрот.

      — Спешишь умереть?! — вспыхнула Лассмален.

      Девушку мучил страх новых потерь, сжигала кипучая ненависть к *Артано. Она прекрасно осознавала, что её близкие будут подвергнуты смертельной опасности и что этот риск необходим, но одновременно с этим, эльфийка страстно желала, чтобы любимые не покидали её.

      — Не морщи свой прекрасный носик, Лассэ, — ответил Амрот. Он коснулся носа сестры так, будто хотел разгладить морщинки. — Тебе не идёт.

      — Тебе тоже, — парировала девушка, шутливо отмахиваясь от руки братца, как вдруг раздался голос менестреля.

      Он объявлял, что вернулись эльфы-разведчики и приглашал всех командиров явиться на совет.

      — Нам пора на совет, — эхом отозвался Ороферион.

      — Увидимся сестричка, — взволнованно выдохнул принц Лоринанда, заключая похолодевшую Лассмален в крепкие объятия.

      Непрошеные слёзы стали комом в горле эльфийской девы. Высвободившись, она запрокинула голову и, вглядываясь в своё неестественно весёлое отражение, произнесла:

      — Попробуй только не вернуться!

      Наследники великих лесных королевств весело переглянулись. Амрот, коснувшись руки Трандуила, направился к лестнице, ведшей на верхний флет.

      — А какое напутствие приберегла ты для меня? — вмиг посерьезнел зеленоокий эльф.

      Лассмален ничего не ответила. Она стремительно подошла к нему и поднявшись на цыпочки, подарила будущему королю Лихолесья горько-сладкий поцелуй. Слёзы хлынули из глаз, застывая солёным послевкусием на губах.

      — Это не конец, — хрипло прошептал Трандуил, отстраняясь.

      К паре приближался статный галадрим в боевых доспехах, что носили только владыки эльдар.

      — Мне пора, — окрепшим голосом произнёс белокурый принц. Уходя, он ненадолго задержал руку Лассмален в своей. Она же застыв, будто статуя, смотрела, как развеваются кроваво-красные полы его плаща, живо напомнившие ей предсмертное ложе матери и сестёр.

      — Sel nin. (Дочь моя) — Эльфийка обернулась на зов.

      — Adar, (Отец) — она склонила голову, приседая.

      Амдир Лоринандский, увидя заплаканное лицо своей дочери, произнёс:

      — Не нужно слёз, him (дитя). Час скорби для тебя ещё не настал.

      Будущая королева Лихолесья через силу улыбнулась, вытирая солёные дорожки на щеках.

      — Вот так уже лучше, — тепло сказал Амдир, целуя свою наследницу в лоб.