Верь в себя

Глава 1 Разбитые мечты

Разбитые мечты

На улице холодно и промозгло. Подтаявший снег перемешался с грязью и противно хлюпает под ногами. Но я все равно упорно бреду по тротуару. Не хочу садиться в общественный транспорт, не хочу видеть людей. У всех праздничное настроение, люди готовятся к Новому году, бегают по городу в поисках подарков для родных и близких, а у меня на душе пасмурно и уныло, прямо как на улице.

Сегодня, тридцатое декабря, а Влад заявил, что бросает меня и на Новый год летит с Викой в Москву. Видите ли ему надоело чувствовать себя неполноценным рядом со мной. Вика нежная, ранимая, совсем неприспособленная к этому жестокому миру, а я побила вчера троих парней, которые к нам пристали у гаражей, когда мы с Владом решили срезать дорогу к дому.

Да, я уже шесть лет занимаюсь карате, пусть у меня не черный пояс, но отпор хулиганам я дать могу. Кто мешал Владу меня спасти? Сначала, сам встал за моей спиной (чтобы прикрывать ее, а вы что подумали?), а потом я же виновата, что раскидала всех парней и этим ущемила его мужскую гордость и самолюбие. Поэтому сегодня я узнала про себя много хорошего, а в конце пламенной речи Влад мне заявил, что уже три месяца встречается с моей сестрой и на новогодние праздники улетает с ней отдыхать. Мне за это время предлагалось найти съемную квартиру и переехать, чтобы не мешать счастью единственного родного человека.

Так получилось, что мы с Викой остались вдвоем в этом мире. Сестра была младше меня на три года. Мама работала продавцом, а отец подрабатывал сторожем. Работа не прибыльная, от «расстройства» отец все чаще пил. Его выгоняли то с одной работы, то с другой. В конце концов он стал пить дома не просыхая, и мы все жили на мамину зарплату.

Не знаю, почему она от него не ушла. Народная мудрость «бьет — значит любит»? Нашу маму отец очень любил. По тюбику тоналки уходило в месяц на замазывание синяков. Скорее всего дело было в том, что квартира была папина.

Мама приехала в большой город из деревни искать свое место под солнцем. За домом в деревне никто не ухаживал и через несколько лет он сгорел из-за замыкания в проводке. Так что некуда нам было особо уходить. Хотя для взрослого человека вряд ли это оправдание. Наверняка можно было найти какой-то выход. Но мама не хотела его искать. Отец все чаще поднимал на нее руку, я в это время уже училась в старших классах и упросила маму отдать меня на карате. Хотелось хоть как-то уметь постоять за себя и родных.

Закончив школу, я поступила на бюджет в медучилище на фельдшера. Хотелось бы в будущем стать стоматологом или хирургом, но я трезво оценивала свои шансы, поэтому пошла туда, куда взяли. Так я стала учиться на фельдшера и параллельно устроилась мыть полы в поликлинику. Денег вечно не хватало. Тренировки карате я теперь оплачивала из своего кармана.

Тогда же я познакомилась с Владом. Он учился на курс старше и планировал стать офтальмологом. Влад был обычным парнем, не красавцем, но этот худощавый, подтянутый блодин всегда умел общаться с людьми. В одиночестве Влад никогда не сидел, общался с несколькими парнями с нашего потока, гулял с девчонками… Жил обычной студенческой жизнью, а однажды предложил проводить меня до дома. Мы разговорились, начали общаться и встречаться, он сочувствовал мне, но с родителями знакомиться не спешил.

Я уже училась на третьем курсе, а сестра заканчивала одиннадцатый класс, когда отец, сильно напившись, схватил нож и нанес матери четыре ножевых ранения. Она скончалась до приезда скорой. Полиция, которую вызвали соседи на шум из нашей квартиры, забрала отца. Суда он так и не дождался. Умер в камере. Причинами я не интересовалась. Для меня он перестал существовать в тот миг, когда я организовывала похороны матери и забирала ее из морга.

Вся организация похорон была на мне. Вику в нашей семье всегда считали маленькой и старались ограждать ее от проблем. Поэтому она плакала у себя в комнате, а я носилась по разным организациям, пытаясь оформить все нужные документы. Часто Влад оставался ее успокаивать.

Вике через несколько месяцев должно было исполниться восемнадцать, так что опека не стала нас дергать с опекунством. Решили, что мы дольше будем все бумажки собирать.

Так и получилось, что в двадцать один год я осталась в двухкомнатной квартире с сестрой. Я продолжала учиться и подрабатывать уборщицей. С Владом мы продолжали встречаться, но не съезжались с ним.

Вика еще не решила, куда хочет поступать. Профессии на бюджетных отделениях ей не нравились, но денег хватало только на еду и оплату коммуналки. Вот исполнится восемнадцать лет и пускай идет работать, хватит на моей шее сидеть.

И вот перед Новым годом Влад заявляет, что я не считаю его за мужчину, не жду от него защиты, поэтому он уходит к Вике, рядом с которой любой будет чувствовать себя настоящим мужчиной, потому что она нежная, женственная, ранимая, а не Шварценеггер в юбке.

Никакой я не Шварцнеггер… Чуть выше среднего, стройная и подтянутая, в хорошей спортивной форме. Светлое каре подчеркивает правильную форму лица. Про мои глаза Влад говорил, что они похожи на грозовое небо, хотя я считала их просто серыми. В общем, обычная девушка, не красавица, но и не Шварцнеггер...

Не хочу идти домой… Смотреть в глаза сестре, которая будет сейчас собирать чемоданы и жаловаться, что у нее так мало красивых праздничных кофточек (разве у старшей сестры допросишься денег на обновку! Она же в моде ничего не понимает!). Ничего не хочу… Поэтому медленно иду вдоль обочины, загребая ногами подтаявший снег...