Вернуть Перевёртыша. Часть 1

1

                                                                         Я – голубая трава, что поет

                                                                             ночью и днем,

                                                                          что крушит железо и сталь,

                                                                        Я голубая трава, что живет

                                                                           в сердце твоем,

                                                                     Сопротивленье, мой друг, бесполезно,

                                                                        поверь, бесполезно – мне жаль.

                                                                      Мельница, «Голубая трава»

  В Белоречье гуляла отчаянная свадьба. Не весёлая, не удалая, нет – именно отчаянная, как шаг в пропасть с обрыва, где внизу течёт незнакомая река. И неясно, что будет дальше: тут или пан – или пропал. Дух отчаяния просто витал в воздухе, им было пропитано всё кругом. За напускным весельем в глазах матери невесты – отчаянный страх: кабы не передумал жених-то в последний момент… Из-за того и играли свадьбу в неурочный час: вересень едва перевалил за половину, но месяца листопада, когда по традиции свадьбы справлялись чуть не в каждом доме, дожидаться не стали. Слишком боязно. А ну как одумается Вихорь, откажется от сговоренного? Сраму не оберёшься… Он и так единственный, кто оказал их семье одолжение, согласившись взять в жёны младшую дочь. Кому она нужна-то, Перевёртыш…

  Столы с традиционными свадебными угощениями поставили прямо посреди просторного двора. Гостей пришло не так уж и много: тётки да дядья с родными, да старшие сёстры с семьями. Со стороны жениха родных не было вовсе: нездешний он, пришлый, лет десять назад проходил через Белоречье, да так и остался. Судя по имени, когда-то владел воздушной магией, да видно, решил подавить свой Дар. Стал бондарем, работал справно и в срок. А то, что человеком Вихорь был хитрым и себе на уме – так кто ж без греха…

  Ярка – невеста, которой едва минуло шестнадцать лет – сидела прямо, будто кол проглотила, с неизбывной тоской и отчаянием в глазах. Отрешённо взирала на всё вокруг, словно видела впервые. Чужим было всё: и лица родных с натянутыми улыбками, и гости с их неискренними поздравлениями, и даже платье с богатой вышивкой и обережными узорами. Она помнила, с каким трепетом и любовью вышивала их долгой зимой; как мечтала надеть это платье в самый счастливый день для своего суженого. И замирала от сладкой жути, лишь на миг представив на этом месте… Кого? Ярка гнала прочь от себя эти мысли, не желая впускать надежду в сердце – разочаровываться будет очень больно. Родители никогда не дали бы согласия на брак с тем, кто и впрямь будоражил душу: достаточно уже одного Перевёртыша в роду. Её, Ярки.

  …Их род был древним и уважаемым, мать с гордостью могла перечислить многих своих достойных предков – боевых магов и целительниц. Боги к ним были явно благосклонны: по заведённому ими порядку все мальчики и девочки в роду появлялись один за другим, крепенькими и сильными, наделёнными Даром. Мальчики – маги с проявлениями силы какой-то из стихий, иногда поначалу даже с их сочетанием, девочки – с Даром целительства. Ни одного пустого или – упаси боги! – Перевёртыша. Ярка стала первой.

  Когда она родилась, в семье уже было четверо детей, рождённых почти друг за другом: четырехлетние близнецы Стриж и Любава, двухлетняя Жданка и годовалая Красавушка. Принимавшая у матери роды повитуха-целительница обмыла ребёнка и оглядела со всех сторон, используя Дар помимо обычного зрения. Девочка не вопила, как все младенцы, лишь тихонько кряхтела и глядела на повитуху не по-детски серьёзными глазами. Целительница поджала губы и принялась молча пеленать её.

 - Ну что? – мать ожидала её выводов с нетерпением. – Целительница? Или…пустая?

 - Перевёртыш, – повитуха словно выплюнула слово. Передала ребёнка матери и брезгливо вытерла руки полотенцем: – Думай, чем богов прогневила. Ох, намаешься…