Верные угрызения

Первая Глава

Дворники хлёстко разметывали воду, каждый раз основательным шлепком знаменуя остановку внизу лобового стекла. Дорогу окутывала взвесь уныния: в окнах пятиэтажек из серого кирпича, выстроившихся в ряд вдоль грунтовки, изредка виднелся свет. Приглушённый шторам, он казался пропыленным и дорожную ситуацию ничуть не улучшал. Но Игорь не щурился и, не сбавляя скорости, уверенно огибал колдобины, временами подруливая в сторону заноса. Объезд пробки завёл его на задворки Лакинска, который в эту безлюдную и грузно ненастную пору казался поникшим, будто набросившим на себя отсыревшую рогожку. Днём-то город хоть расцвечивался резиновыми сапогами. Сворачивая к подлеску, мужчина притормозил, выпуская Газель с парковки круглосуточного сетевого магазина, периферийным зрением замечая смазанное движение справа, - послышался скрежет, кто-то прерывисто вскрикнул и распластался на его капоте, после чего медленно и карикатурно сполз вниз, будто бы уносимый струями дождя. Игорь неспешно поставил коробку на паркинг, включил аварийку и вышел из авто, - в стае его ценили именно за подобное слегка нездоровое спокойствие и склонность к поэтапному анализу ситуации. Старшее поколение ещё помнило, что он не всегда был таким, но мало кто из ровесников знал, насколько постыдной была трансформация. И насколько тяжело ему сейчашнему было подавлять в себе болезненную требовательность к окружающим. Джинсовая куртка моментально промокала, потяжелев на несколько килограммов, хорошо хоть ботинки из нубука, - Игорь возвращался после ревизии одной из ферм близ Гороховца. Перед авто на четвереньках стояла девчонка. Если бы не свисающие до лужи пряди волос, цвет которых он сейчас не в состоянии был распознать, то решил бы, что это пацан, такая субтильная и угловатая была фигурка. Рядом валялся велосипед с погнувшимся восьмеркой колесом, им-то она его и протаранила. Игорь присел, молча поднял непутёвую велосипедистку, подхватив подмышками, и, убедившись, что девочка способна сохранять вертикальное положение, отпустил одну руку и отвёл волосы с ее лица. Аккуратно обхватив рукой подбородок девушки, Игорь стал медленно поворачивать ее голову, в поисках видимых повреждений. Оные не обнаружились и, лишь отметив это, мужчина оценил внешность незнакомки: все черты были слегка рублеными, но при этом миниатюрными и оттого по-своему очаровательными.

  -Птенчик, - невольно пробормотал Игорь.

  Дождь притуплял все запахи, но даже в этом сыром мареве мужчина вдруг уловил, что пахнет от девушки как-то отталкивающе. И аромат этот химического происхождения. Нет, не духи. Перцовый баллончик? То есть малая его недавно распыляла. А в него врезалась, удирая от...? Рыкнув, Игорь попытался поймать ее взгляд: взор девушки метался от машины к еле освещенному паркингу. Когда ее рваное дыхание немного устаканилось, она, вздрогнув, попыталась обернуться и посмотреть себе за спину. Игорь легонько встряхнул девушку, вынуждая взглянуть прямо на него. Расширенные зрачки, дыхание сново какое-то судорожное, да и сердце в ее тщедушной грудной клетке стучало так, что и простой человек услышал бы. Испугалась, что будет сейчас ее тут в темноте прикапывать за побитый мерс или все же вспомнила о вероятной погоне недоброжелателей? Судя по всему, даже дождь не являлся достаточно раздражающим фактором, чтобы осадить зреющую паническую атаку. Мужчина плавно перевёл руку от ее предплечья к шее и чуть сжал. Малая замерла, а потом, выдохнув прерывисто, вся как-то размякла. Значит, не он на неё такое гнетущее действие оказал. Игорь начал ненавязчиво теснить ее в сторону пассажирской двери.

  ***

   У Фины голова шла кругом. Вся ситуация какая-то нелепая. Она растерянно покосилась на мужчину, который невозмутимо подкручивал отопление в авто. А ведь жижа с велосипеда сейчас стекает на разложенные задние сидения его недешевого автомобиля. Который она ещё и поцарапала знатно. Ой, мамочки. Но он же скрылся с места ДТП? Можно разыграть из себя потерпевшую. Хотя, за то, что он ее с собой прихватил, девушка была безмерно ему благодарна. Все равно лучше поднапустить суровости во взгляд и насупиться слегонца.

   - Игорь, - вдруг представился мужчина. Голос ему подходил очень. Такой же спокойный. Не безмятежный, нет, но уверенный.

   - Оля, - буркнула в ответ, стараясь не выпасть из роли.

   - Ты от кого драпала, а, Ольга?

   - Оля. - Поправила сухо. Обычно не придиралась, когда ее совсем уж далеким от настоящего именем называли, но тут лишь бы спесь с него сбить, лишь бы не отвечать: и бессилие перед своим страхом помнила, и стыдно за него, и себя жалко. Но если уж истощена была собственной безвольностью, то где черпать силу, как не в правде? - Стая там была. - Постаралась произнести как можно безучастнее.

   Ей показалось, что Игорь как-то ершевато подобрался и демонстративно апотичным тоном переспросил: - Стая, да?

   - Собак. Стая. Боюсь их до одури. Совсем себя не контролирую.

   ***

   Призанятно. Если нахохлившийся птенец и могла чем-то его в расплох застать, так только этим. Она до одури боится собак. И судя по тому, что распылила перцовый балончик, протаранила его, а потом чуть в беспамятство истероидное не впала, - это не надуманные капризы. Едкий запах, между прочим, до сих пор вызывал зуд в носоглотке. А ведь в отличие от среднестатистического оборотня у Игоря было очень слабое обоняние. И пусть любому другому это сулило ежедневную борьбу с психологическим дискомфортом, он черпал в принятии данного факта цемент для своих житейских взглядов, считая события, при которых он способность к животному восприятию запахов потерял, - своим искуплением.

  ***

  Фонари прописными запятыми дробили дорогу, такие же черные, - то ли лампочек целых не осталось, то ли замыкание. Свет фар встречного авто мередианами водяных капель разбегался по лобовому стеклу. В ненастье водителей можно негласно разделить на две группы: одни включают дворники на полную мощность, так чтобы они метались панически, не давая шанса осесть частичкам дождя, других же мельтешение щеток раздражает невероятно, проще повглядываться сквозь водяной заслон. Игорь этот относился ко вторым. Похоже, он не только суеты, но и слабости не признавал, потому что после ее сбивчивого признания ни слова ни проронил. И так они уже минут десять едут. Куда, кстати?