Виашерон 3. Шахта Шепчущих Глубин, Том 2

Интерлюдия

Come with me

And you'll be

In a world of

Pure imagination

Take a look

And you'll see

Into your imagination

We'll begin with a spin

Traveling in a world of my creation

What we'll see will defy explanation[1]

Эдгар задумчиво перечитал копию договора. Встреча с Решетовым прошла успешно. Учёный знал, чем можно привлечь молодого музыканта. По крайней мере Эдгару хотелось считать себя музыкантом. Единственной преградой для этого стоял тот факт, что он так и не смог научиться нормально играть на музыкальных инструментах.

Не в силу отсутствия таланта, лени или глупости. Проблемы с мелкой моторикой так и не удалось решить. Немного купировать лекарствами — да, но не излечить окончательно. Доктор говорила, что огромный стресс от смерти родителей и травматический опыт, пережитый в приюте, обострили его проблемы. И если бы, не бабушка с дедушкой, которым удалось отвоевать право на опеку и забрать его к себе спустя два года жизни в этом холодном и враждебном месте, его ситуация оказалась бы ещё хуже.

С безумным упорством Эдгар пытался играть на флейте, как его кумир, потом на гитаре, на барабанах, на чём угодно, лишь бы напрямую погрузиться в музыку. Везде его ждала неудача. И когда он готов был махнуть рукой, подросток открыл для себя электронную музыку.

Нельзя сказать, что он добился славы или признания. Его биты не снискали всеобщей популярности, но определённый процент ценителей следил за его релизами. Своеобразный микс из музыкальных инструментов современных и старинных, электронных партий и духовых цеплял далеко не каждого.

Потом был период, когда его бит использовал один восходящий хип-хоп исполнитель. Это подогрело интерес к его музыке. Позволило улучшить своё финансовое положение, наконец, позаботиться о тех, кто спас его, когда он больше всего нуждался в помощи. Эдгар вывез тех, кто заменил ему родителей, с убитой окраины в небольшую уютную квартиру.

В конечном счёте, он так и болтался в положении нелепой аутсайдерской диковинки, с которой непросто было работать. Которая зачастую во вред себе отвергала многие предложения. Не хотела создавать музыку проще и понятнее. Всё это мешало его успеху.

Вот только засыпая по ночам, он чувствовал, что нажимание клавиш на MIDI-клавиатуре и сэмплере не приближало его к тому, чем он на самом деле хотел заниматься. Для него это был лишь суррогат музыки. Как слепой, что водит руками по лицу человека, чтобы получить представление о его внешности, Эдгар чужими руками и чужими инструментами пытался творить, но не находил в этом процессе себя.

Он снова вернулся мыслями к тому разговору. Предложение Решетова звучало просто: «в Виашероне ты сможешь играть на чём хочешь — скрипке, лютне, флейте». Хотел ли он этого? Да. Хотел всем сердцем. Пускай он видел, что учёный преследовал какие-то свои корыстные мотивы, это было не главное.

Да и ММОРПГ-игры не были для него в новинку. Эдгар изредка гонял в парочку из них, сидя в своих DDVR-очках. Однако все они не давали полного погружения, реального ощущения, что это именно ты перебираешь струны и держишь в руках дерево и металл. Капсула Оберон должна была всё изменить.

Эдгар поставил цифровую подпись и отослал договор.

Его ждала музыка.

[1] Fiona Apple — Pure imagination.