Vic. Если ты вернёшься.

Пролог

Где-то вдалеке раздался звук сирен, который приближался с каждой секундой, долбя по мозгам, прорываясь сквозь вату, которой забили голову пустота и отчаяние, полностью меня оглушив.

Я стояла на коленях прямо на обочине, отказываясь принимать истину. Его нет. Его больше нет. В ночное небо летели красные мухи и исчезали, растворяясь в ночи. Огромный черный внедорожник полыхал у самой кромки леса, периодически взрываясь то лопнувшими колёсами, то подушками безопасности.

Он успел выкинуть меня из машины буквально за пару секунд до взрыва, спасая жизнь, возвращая все долги и оставляя моё сердце разбитым. А ведь я так и не успела ему сказать о чуде, которое мы создали, которое стало моей тайной. Опять!

Самые главные слова оказались несказанными. Слёзы текли по моим щекам, капая на колени. Жизнь сделала за меня выбор, на который мне так и не хватило духу. Огромная чёрная пропасть со скоростью света образовалась в душе, раздавливая меня, размазывая по этой дороге. Я осталась с ним в машине, а не стою на коленях сейчас тут, воя волчицей, на пыльной обочине.

Я даже понять не успела, как и когда он появился рядом со мною, вытягивая меня из каменного колодца. Его и быть не должно было не только рядом со мной, но даже в стране. Командировка должна была длиться ещё пару недель. Он вчера по телефону ничего мне не сказал, даже намёка не сделал. Что я скажу дочери? Как объясню, что её папы больше нет?

Оттолкнувшись от земли, я поднялась и на подкашивающихся ногах пошла вперёд, продираясь через пожухлую мокрую траву, от которой несло бензином.

- Наверно, пробили бензобак, — тихо, просто констатируя факт, прошептала я под нос, чувствуя, как острые листья ножами полосуют кожу, превращая чулки в решето.

Ветер бил в лицо, грудь, буквально срывая блузку, пуговицы на которой были вырваны с корнем, и края расходились, трепыхаясь от порывов воздуха. Ноги увязали в чёрной вонючей грязи, которая уже сожрала мои туфли.

- Я сейчас! — шептала я. — Я помогу тебе, слышишь! Ты должен знать! Ты не посмеешь оставить меня! Ты слишком сволочь, чтобы уйти вот так!

Я падала на колени, поднималась и снова шла вперёд. Когда до машины осталось метров пять, сильные руки обхватили меня за талию и рванули назад, бросая на землю. Тяжёлое тело упало сверху, закрывая меня собой за секунду до нового взрыва. Огонь добрался до бензобака. На человека, закрывшего меня своим телом, сверху что-то упало, потому что он чертыхнулся и застонал, а на мои пальцы потекло что-то тёплое и липкое.

- Мне нужно к мужу! — спокойно сказала я, пытаясь вылезти из-под мужчины, спасшего мою жизнь. — Мне нужно ему помочь, слезьте с меня! — Злоба начинала наполнять меня, превращая в рычащего, отбивающегося зверёныша.

- Оля, он мёртв! Его больше нет! — Холодный, чужой голос, который захотелось выключить и не слышать.

- Это же неправда! — Я засмеялась, продолжая свои попытки выбраться из-под прижавшего меня к земле человека. — Он не может бросить меня, вы не понимаете, у нас в понедельник самолёт, мы улетаем на Кипр. Отпустите же меня! — Я уже кричу и бью кулаками в грудь. — Отпустите!

- Да, сука! Где эта чёртова скорая! — Кричит мужчина, стараясь уклониться от моих ударов.

Шаги, какая-то возня, приглушённые голоса, К нам кто-то подходит.

- Отойдите! Дайте нам её осмотреть! Давайте я помогу.

Мужчина встаёт и тут же стонет.

- Да вы же ранены! — Незнакомый высокий голос. — Катя! У нас проникающее ранение! Окажите мужчине помощь, забирайте его в машину и вызывайте ещё одну бригаду.

Надо мной склоняется мужчина в синей фирменной куртке с надписью «СКОРАЯ ПОМОЩЬ» и изображением креста.

- Как вы себя чувствуете, где болит? — Буднично-сочувствующим тоном интересуется он.

- Все хорошо, нигде не болит! — Я зло отталкиваю его руку и пытаюсь встать. — Мне нужно к мужу! Отпустите! — Уже кричу я, пытаясь встать.

- Вашему мужу оказывают уже помощь, рана, конечно, серьёзная, но до свадьбы заживёт! — Хохмит он.

Я кидаю на него разъярённый взгляд и кричу:

- Мой муж там! - показываю в сторону горящего внедорожника. - Помогите ему, пожалуйста!

- Андрей! - врач резко хватает меня за обе руки и, слегка повернув голову, кричит своему помощнику: - Два кубика аминаза! Тут у нас реактивка! Шевели, сука, задницей, пока я её держу, вмазывай!

Я начинаю вырываться, пытаюсь ударить мужчину коленом в пах, рычу как животное и царапаю его руки до тех пор, пока в моё предплечье не впивается игла, и я просто оседаю в черную грязь. Последними словами, вгрызающимися в мой мозг, была фраза:

- Водитель готов. Труп.

Я кричу! Кричу, что есть сил, проваливаясь в пустоту.

* * *

- Ну что ж, голубушка, вы нас изрядно напугали.

Надо мной склоняется до боли знакомый мне врач, но я абсолютно не помню, как его зовут.

- Два дня пролежали в коматозном состоянии. Но сейчас ваше состояние стабилизировалось. Беременность мы сохранили, но, честно говоря, на вашем месте…

- Вы не на месте моей жены, Фёдор Михайлович! - голос ледяной, режущий. - И, надеюсь, вы не склоняли её к аборту! Я вам уже сказал, что как отец и муж имею право решать все вопросы касательно здоровья и моей жены, и нашего не рождённого ребёнка. Все нужные документы я подписал.

- Даже в мыслях не было. - побелел врач. - Я имел в виду, что нужно быть более аккуратной и избегать стрессовых ситуаций и эмоциональных переживаний. Больше беречь и себя, и ребёнка.

- Она обязательно примет это к сведению, Фёдор Михайлович.

Он прошел и сел на стул около кровати. Его рука накрыла мою ладонь.

- Вы закончили осмотр, доктор?

- Да, конечно. Сейчас внесу необходимые изменения в карту и оставлю вас.

Он смотрит на меня, и в его взгляде нет ни осуждения, ни злости. Он не может не знать, это же очевидно. Его тут не было, когда…

По щекам потекли слёзы, горло свело спазмом.

В палате повисла тишина, которая давит, уничтожает меня.