Винегрет, или По ком звенят бубенчики

Винегрет, или По ком звенят бубенчики

      — Слезай оттуда!

      — Ни за что!

      — Слезай, кому говорю! Неужели бубенцы еще не отморозил?!

      — Неа!

      Рождественский эльф бегал под переливающейся огнями ёлкой, а на самой ее верхушке трясся от страха вампир. До праздничной ночи оставались считанные часы, а эти двое смущали гуляющий народ воплями.

      Эльф — невысокого росточка, щупленький, смазливенький, без бороды, зато с длинной белоснежной косичкой, прямо как Снегурочка. Нос, правда, несколько длинноват, но у эльфов такое часто бывает, видимо, идёт в комплекте с ушками, которые в данный момент прятались под шапочкой с огромным помпоном. (Но даже не видя, вампир готов был спорить на что угодно — ушки у данного экземпляра обязаны быть остренькие, премиленькие!) Одет малявка был в короткую красную бархатную шубку-разлетайку с белой пушистой оторочкой, на ногах серебристые ботфорты на высокой шпильке. Голос пронзительный, громкий, но противный от простуженной хрипотцы. Вампир, вцепившийся в колючую верхушку, не переставая трястись (и трясти до звона всё дерево), несмотря на страх и помимо воли с искрой любопытства гадал: это всё-таки мальчик или девочка? С верхотуры было плохо видно. Да и мигающий лампочки мешали, светили в глаза. Да и у эльфов поди разберись! Вампир всё-таки надеялся, что мальчик. Вампир облизнулся… покачнулся — и вцепился в ёлку с еще большей страстью.

      — Слезай, они не вернутся! Они пьяные уже, где-то в сугробах валяются! — убеждал вампира эльф.

      — Вот именно! Пьяные оборотни, да еще всей веселой стаей — они самые страшные и есть! — наотрез отказывался верить уговорам вампир.

      Эльфу тоже мешали лампочки на развесистых ветвях ёлки. Да еще самые нетерпеливые гуляющие взялись запускать фейерверки и хлопать петардами, не дожидаясь полуночи. Но эльф успел разглядеть вампира еще до того, как тот с потрясающей скоростью сиганул на дерево, спасаясь от развеселившихся не в меру блохастых. Те обрадовались: ради праздника вместо карнавальных костюмов частично выпустили истинную личину, украсились меховыми ушами и хвостами, морды страшные вместо масок натянули. В одиночку вампир справился бы с парой или тремя, но на его беду проветриться после бурного застолья вышел весь клан.

      Эльф вздохнул и призадумался: может, спасателей вызвать? Или вернее сам замерзнет, тогда свалится? Хотя, если замерзнет, то пальцы разогнуть не сможет, так и просидит до рассвета, пока не заснет и не свалится. А рассветы нынче поздние, бубенцы не то что зазвенят от холода — заледенеют и отколются, бесславно и бесполезно! Уходить без приглянувшегося вампира эльфу не хотелось. Такой красавчик! Сильный, но не качок. Высокий, но не неуклюжий. Улыбка обворожительная, белозубая… Была, пока не позеленел от страха и не посинел от холода. Вот же черт! В кои-веки судьба преподнесла подарочек на праздник — и тот не под ёлку положила! Вот если б от страха перед стаей вампир упал бы в обморок, тут уж эльф подсуетился бы — и волков прогнал бы от своей добычи, и трофей уволок бы к себе домой, там бы отогрел…

      — Слезай! Щас Санта по небу пролетит, тебя санями зацепит! — привел последний довод эльф. — А не санями, так олень копытом по лбу долбанет!

      — Я не верю в Санту! Я верю в православного Дедушку Мороза! — отозвался упрямец. — А нормальные Деды Морозы по небу не летают! Они степенные, на мерседесах ездиют!

      Эльф надул губки — скоро уже президент будет речь толкать! Никогда в жизни эльф еще не слушал президента на улице, как какой-то бродяга. И изменять своим правилам он не собирался — дома-то стол накрыт! Шампанское в ведерке на балконе стынет; в морозилке, тоже в ведерке, мороженка с черничным сиропом; в холодильнике — правильно! — ведерко винегрета, ведерко салата, ведерко… Блин! Да, и блинов тоже (нет, не ведерко) стопка имеется, с икрой, баклажанной. Но это вправду идея! Эльф улыбнулся сам себе — и удрал выполнять план.

      Лишившись моральной поддержки, вампир заоглядывался. Внизу все веселятся… Завидно! А тут холодрыга. И колючек полно. А на часах — боженьки! Нет, он должен спуститься в этом году. Вампир начал потихоньку разгибать закоченевшие пальцы…

      — Эй, упырчик! — позвал снизу знакомый голосок.

      Вампир дернулся — и сделал вид, будто и не шевелился, будто и не собирался слазить. Ничего такого, пусть его еще поуговаривают, это же так приятно, если честно.

      — Смотри, что у меня есть! — эльф хитро прищурился и показал бутылку хорошего красного вина и три пачки гематогена. — Выпьем и закусим!

      Вампир сглотнул: и как догадался? Самый любимый, с кедровыми орешками! На них он и без крови мог продержаться. Еще на свекле, и на кетчупе, и вот правильно — на винце. Полусладком.

      — Полусладкое? — подозрительно уточнил вампир.

      — Ась? — Эльф сперва не понял, потом сообразил, глянул этикетку, кивнул: — Агась!

      — А винегретом угостишь? — настороженно спросил вампир.

      Эльф обрадованно распахнул глаза:

      — Конечно! Хоть ведро слопай! У меня еще стейк есть — в духовке томится!

      — Ну, ладно тогда.

      И вампир полез спускаться. Толпа, танцевавшая под и вокруг ёлки, разразилась улюлюканьем и грянула аплодисментами.

      — Молодец, Снегурка! — заорала компания тепленьких парней и девушек. — Бери его за шиворот! Тащи в берлогу!

      — Я так и собираюсь сделать! — ответил улыбкой эльф.

      Под гром смеха вампир, ломая ветки, грохнулся с трехметровой высоты. Благо под стволом были навалены бутафорские коробки с огромными пластиковыми бантами, а сама ёлка росла в земле, пусть и промерзшей, но главное, что не на голый асфальт треснулся копчиком.

      — Ну, пошли ко мне? — улыбнулся эльф. Малявке пришлось запрокинуть голову, чтобы поглядеть в глаза избраннику.

      — Угу, — согласился вампир. Улыбнулся — и эльф засиял глазами еще радостней.

      Улыбаться вампир любил, умел и не опасался — знакомый стоматолог (тоже кровосос) аккуратно сточил клыки до приемлемых размеров, оставив лишь чуточку длиннее обычных. Сразу и прикус улучшился, и жертв находить стало легче. (К слову, сам стоматолог жил припеваючи: со своих клиентов-вампиров брал втридорога, но зато чинил, например, сломанный клык так отлично, что лучше прежнего кусалось. А с обычных людей очаровательный доктор брал деньгами меньше, чем в нормальных частных клиниках. Зато практиковал лечение под гипнозом по новейшему методу. Клиентов было пруд пруди! Еще бы — подремал в кресле, ни боли, ни мучений потом с отходящей заморозкой. А то что после на шее обнаруживались две маленькие дырочки и синячок — так на дачах комары кусаются больнее. В общем, так и жили современные вампиры — кто как мог выкручивался.)

      Добрались до квартирки на перекладных маршрутках, в тесноте, в духоте — зато вампир успел подержаться за эльфийскую попу под шумок. В подъезде гость запоздало очнулся от мечтаний:

      — А ты с родителями живешь? — спохватился.

      — Нет, отдельно, не кипишуй, — засмеялся тот.

      Ввалившись в тесную прихожую, эльф скинул шапочку. И вампир не удержался, облизнулся — ушки оказались именно такими, какие хотелось обмусолить, обслюнявить и легонечко куснуть: маленькие, миленькие, лишь чуть-чуть заостренные сверху, а в мочках по крохотной сережке с камешком. Никаких новомодных дырищ, красота! С такими ушками и без шапок-кепок можно по улицам ходить, люди лишь похихикают, обзовут двинутым толкиенистом, но к военным на опыты выяснять нечеловечий генотип не потащат.

      — Располагайся пока, — кивнул эльф в сторону кухни, где завлекательно шумел полный холодильник. — Угощайся, чем приглянется, в общем будь как дома. Шампанское с балкона занеси, пока не заледенело. Я минут на пятнадцать, не скучай!

      И, многообещающе взмахнув ресницами, эльф улетел в ванную, совмещенную с туалетом.

      Раз пригласили, что ж отказываться. Вампира малость потряхивало от голода-холода-волнений-предвкушений, поэтому пожрать не мешало. Пока ждал, пока слушал шум воды и плеск, схомячил прямо из кастрюльки всю свёклу, что осталась лишней после нарезки винегрета, и отвар выпил, вкусненький, сладенький. Залез в теплую духовку, отрезал небольшой кусочек запеченного мясца, сверху с румяной корочкой, а внутри розоватого, сочного, и густо-густо полил острым кетчупом, на натуральных помидорах, а не на крахмале! И с чесночком — вкуснотища! Да, вампир был городской, экстрим любил исключительно в дозированных пределах: например терпеть не мог драться с оборотнями, но сожрать головку чеснока в охотку — это запросто.

      Короче, заморил маленько червячка, а объедаться (хотя хотелось) он себе не разрешил — сытое брюхо к разврату глухо!

      Тут и эльф выпорхнул из ванной — душистый, пушистый (с распущенными волосами), румяный, чистенький, закутанный в банный халатик, сиреневый в крупную ромашку. Улыбнулся призывно, головой на открытую дверь ванной мотнул, намекая, что пришла очередь вампира. И с лукавой улыбочкой из-за спины на раскрытой ладошке, словно фокусник, протянул большую красную клизму в целлофане. Новенькую, не распакованную — гостевую.

      Вампир эльфа окинул долгим взглядом, заставив побледнеть. Оно и понятно — большинство кавалеров такой шутки не поймут, либо в глаз засветят за оскорбление самцового достоинства, либо просто дверью хлопнут. Но вампир ухмыльнулся и подарочек взял. Да еще ресничками похлопал, заставив эльфа задохнуться от восторга. Ведь больше всего на свете (даже больше, чем милых пассивных няшек), вампир обожал милых няшек, не стесняющихся быть активными активами!

      Оба, сияя, сами себе не веря, что так повезло, разошлись в разные стороны: один юркнул в ванную — готовиться. Взвизгнув от радости, эльф рванул обустраивать комнату: расправить постель, накрыть маленький столик, чтобы в моменты передышки не бегать лишний раз на кухню.

      Вампир управился не быстро, очень тщательно и ответственно подошел к вопросу. Так что, когда он выплыл из ванной в ароматах шампуней и позаимствованных лосьонов, покачивая бедрами, завернутый лишь в одно полотенце, да и то впереди заметно коротковатое — у эльфёнка уж всё было готово. И сам он уже сидел тихонько в постели, прикрывшись одеялом до подбородка, откинувшись на высокие подушки, приставленные к высоченной спинке кровати (массивная, надо сказать, мебель, траходром, фиг раскачаешь!) — и скромно заплетал косичку, поглядывая в телевизор, где приглушенно голосили звезды и водили хороводы, натужно скалясь в камеру.

      — Ой, ты уже? — чуть осипнув, смутился эльф.

      — Ага! — многозначительно сказал вампир. — С чего начнем? Ты меня или я тебя?

      — А кусаться не будешь? — заметно испуганно уточнил эльф. Вообще, вампир сам чуть испугался: не успел ли малявка передумать, пока ждал тут? Или просто нервничает? Первый раз, что ли? Или раньше ему никто не давал, считая смазливым пассивчиком, годным лишь на роль секс-куклы? Вампир решил, что в таком случае надо быть еще внимательнее, чем собирался.

      — Не буду, — пообещал вампир, присаживаясь на краешек кровати. — Я без разрешения не кусаюсь. Да и кровь пить лучше на десерт, тогда вкуснее.

      — Понятно, — сказал эльф. И покраснел. Милашка!

      — Ну, так как? Кто первый? — напустив бархата в голос, мурлыкнул вампир.

      — Как ты хочешь, — смутился еще больше эльф.

      — Я очень хочу! — страстно прошептал вампир.

      И, нависнув над пылающим ушастиком, взялся выцеловывать шейку, ключицы… приспустил одеяло… и… И не стал целовать грудь, вампир захлопал глазами.

      — Эт… это что? — на всякий случай уточнил вампир.

      — Г-грудь, — промямлил(а) чуть слышно эльф, пряча глаза. А груди прикрыл(а) ладошками.

      Вампир кивнул. Отбросил одеяло, открыв бедра и ножки. Ножки ничего, стройные. Бедра тоже аппетитные. Животик не впалый, но и не сильно пухлый. Тоже вкусный, в общем. А вот ниже живота проблемы — гладко всё выбрито, так что места для поиска и сомнений совсем нет.

      — Где? — указав пальцем на голый лобок, веско поинтересовался вампир.

      — Ну… — засмущался(лась) эльф. — Там. Где-то. На ощупь найдешь… я помогу.

      — Я не про это вообще-то! — рыкнул вампир. — Ты не мужик!

      — Ну да. А ты что подумал? Что я милый мальчик?

      — Вообще-то да!

      — Эльфийки тоже на свете бывают, знаешь ли. — Она даже чуток обиделась. Проворчала: — Парни эльфы постоянно жалуются, что их все принимают за девушек. Но чтобы девушку эльфийку приняли за парня! Это ж надо! Извращение какое.

      Вампир сел на кровать, как подкошенный. Разве только в разочаровании не вцепился себе в волосы, хотя руки сами собой тянулись — после презентованной клизмы у него даже сомнений не осталось, что эта малявка может оказаться не парнем!

      — Эй, ну ты чего? Расстроился? — погладила его по плечу эльфийка.

      Вампир плечом дернул.

      — Я ж не знала, что ты совсем гей гейский, — повинилась она. — Я надеялась на би.

      — А клизму зачем? — почти всхлипнул вампир. — Я-то подумал!.. Эх…

      — Ну, — покраснела, по новой засмущалась эльфийка. — Я доминировать люблю.

      — Чем?! — в отчаянье вскричал вампир. — Чем ты, женщина, можешь доминировать?!

      Лукаво улыбнувшись, она достала из-под подушек «запчасть» — большую, кислотно-розовую, с празднично мигающими лампочками:

      — Вот этим? — осторожно предложила соблазнительница.

      Вампир взглядом обмерил «запчасть», приметил кнопочку, включающую вибрацию:

      — А еще больше есть? — спросил чисто из «спортивного» любопытства.

      — Есть! — обрадовалась эльфийка.

      Забыв стыдиться наготы, выскочила из постели, залезла под наряженную ёлочку, что стояла в углу комнаты и играла себе огоньками. Вампир оценил вид «сзади» — и увянувшее полотенчико забыло об огорчении, вновь приподнялось в интересе. Эльфийка между тем вытащила среди горки упакованных подарков одну длинную коробку с пышным бантом — и вернулась, села на кровати рядышком, бедро к бедру, и взялась безжалостно рвать оберточную бумагу.

      — Вот! — продемонстрировала она извлеченный из коробки сюрприз: большой агрегат с хитрой «резьбой» венок-жилок. В комплекте с бубенчиками, покрытыми искусственным ворсом для пикантности. Бубенчики покоились на массивной платформе, на платформе снизу — присоска. Это, значит, чтобы чвакнуть куда-нибудь для устойчивости, а сам прыгай в своё удовольствие.

      — Нравится? — заглянула эльфийка в вампирские глаза. И заулыбалась, потому как глаза откровенно загорелись!

      Но тут вампира дернуло глянуть на девичий бюст, (пусть и не особо выдающийся, бывает и поболее богатства, но ему и этого многовато), и полотенчико вновь поникло.

      Эльфийка проблему поняла, мигом сообразила:

      — А если глаза завязать? — и кинулась к шкафу за шарфиком.

      Ну, не убегать же, в самом деле. Вдруг что путное и выйдет? Вампир решил, что негоже платить трусливой неблагодарностью за гостеприимство. Да и зря клизму распаковал, что ли? Растянулся в ванной, успел поиграть сам с собой в предвкушении, смазал хорошенько — куда теперь? На холод со звенящими бубенцами?

      — Ну, давай! — согласился вампир. От завязывания глаз отказался — проблеме надо смотреть в лицо! Ну, то есть в грудь. В груди. В грудки… Тьфу — велика проблема-то! Что две куриные грудки по объему, ей-богу.

      Начать решили с него. Правильно, ведь сам вампир на роль актива сейчас не годился, а у силиконовых «запчастей» нестояния не бывает по определению. Поэтому вампир улегся на живот, носом в сторону телевизора, ноги приглашающее раздвинул, на локти облокотился — а сам пультом по каналам щелкает. Эльфийка на такое поведение кавалера не обиделась, напротив — полная же свобода действий и глубокое доверие! Ну и взялась дерзать, сколько фантазии хватало. (Благо дефицита в запасах смазки не наблюдалось — и во флаконах с краниками на тумбочке набор стоял, разных вкусов и запахов, и своя скоро пошла, от воодушевления. Принюхавшись, вампир отверг и земляничную, и мандариновую, и новогоднюю, карамельно-еловую. Выбрал самую экологичную, гипоаллергенную — эльфийскую, заставив «доминантшу» зардеться от удовольствия.)

      — Так хорошо?

      — Ага, сойдет.

      Спустя минуту сопения и пения в телевизоре:

      — А так нравится?

      — Да, неплохо. Продолжай.

      Еще чуток позже:

      — А… ах… блин!.. еще! Глубже суй!

      — Я боюсь! Точно ничего не проткну тебе там?

      — Глубже, говорю! Пихай! Сил не хватает, что ли? Эх, девки, всегда с вами так!

      — Погоди! Стой, не кончай! — Она торопливо сползла с постели под кровать, искать сброшенную в порыве вторую запчасть, ту, что побольше и с присоской.

      — С тобою кончишь… — проворчал вампир. А дыхание-то у самого глубокое, жадное. И на подушках сейчас перед эльфийкой выгибался, не смущался уж больше ее грудей и ехидных улыбочек.

      — Во! Давай теперь этот вставим? — предложила она. Вынырнула из-под кровати растрепанная, глаза горят! Загляденье.

      — Давай, — разрешил он.

      Эльфийка попыталась выдернуть из него первую запчасть, чтобы заменить второй, но не тут-то было! Тянет-потянет, а вытянуть не может. Вампир заржал, на ее потуги любуясь.

      — Чего ржешь? Давай сам тогда вытаскивай! — сдалась она.

      Пришлось самому: нехотя поднялся, раскорячиться — еле вытащил! Вот что значит большой перерыв — соскучившееся по ласке тело готово влюбиться насмерть в силикон.

      — Не-не! Стой как стоишь! — велела ему эльфийка остаться на четвереньках. Забралась к нему в тыл — и зашурупила новый агрегат. У вампира аж глаза выпучились от счастья:

      — О-оооо!.. — сладострастно заорал он.

      — Стой-стой! Не двигайся пока! — суетливо приказала «доминантша», что-то задумав. Пришлось замереть и не пытаться дергать бедрами навстречу ласковой игрушке. А так хотелось.

      По смятым простыням эльфийка перебралась к своему кавалеру «во фронт» — и начала руководить им, словно они авто в гараж с узкими воротами загоняли:

      — Теперь давай назад потихоньку. Еще чуть-чуть. Пятки-то подбери! Вот. А попу отклячь. Еще назад немножко… Стой! А теперь резко только попой! — и для верности сама его за плечи взяла — и назад толкнула.

      Под попой смачно чпокнула присоска на платформе агрегата — прилипла к дубовому изголовью кровати. Сам ствол агрегата при этой стыковке на всю длину вошел в вампира. Тот завыл от наслаждения. И собственное его достоинство, словно его подпёрли изнутри эдакой дубиной, воспрянуло горделивей прежнего.

      — Стой-стой! Не елозь! — снова замельтешила эльфийка. Схватила масленку, ринулась «в тыл»: — Погоди! Подмажу! Моего мне самой мало, уж извини, мандариновым полью!

      А вампиру в данный момент было на всё пофиг: он ощущал себя мотыльком на булавке. Только если мотылек трепыхался бы в агонии, то вампиру хотелось трепыхаться в экзальтации… Или правильнее — экстазе? Или так таблетки называются, от которых «кормежка» дурная, а кровь горчит? А, пофиг. Силикон не только на достоинство давил изнутри, но и на мозг. Думать совершенно не хотелось. Хотелось скользить — туда и обратно. Туда и обратно… Как облачко по радуге…

      — Кайфуешь? — с долей зависти и самодовольства уточнила эльфийка, проявившись из радужного тумана перед вампирским смутным взглядом. — Щас еще больше понравится! Вот увидишь.

      И она юрко пристроилась под ним: заставила чуток приподняться, отчего дрын внутри вампира принял новое, еще более кайфовое положение. А малявка ловко подрулила на четвереньках задом-задом — и присуседилась попой к головке. Половинками поюлила, в ложбинку «агрегат» поймала — и через плечико на кавалера оглянулась, лукаво-хитренько. Вампир отказываться не стал: огладил широко по талии, на бедра ладони положил, взялся покрепче — и насадил на себя. И захрипел-застонал от двойного блаженства.

      Правда, двигаться пришлось тоже самому — между дрыном и жаркой попой. Глаза закатывались, дыхание спирало, искры и помутнение… Но так сладко туда-сюда, плавно-медленно, не торопясь…

      Эльфийка вот поторопилась — ойкнула, дернулась, вжалась в его живот покрепче, втянув достоинство чуть не вместе с бубенчиками. И упала на постель. Через силу, задыхаясь, запретила:

      — Не-не-не! Без меня не продолжай! Стой смирно! Запрещаю натягиваться! Погоди… отдышусь чуток… Минутку… Ой, класс! Давай дальше!

      Она перевернулась на спину, смешно растопырила ноги, подтянулась — и раскинулась перед ним иным входом:

      — Давай теперь так!

      Вампир хмыкнул: как так, если дрын дотянуться мешает? Пришлось поднатужиться, булки сжать посильнее — и надавить хорошенько. Присоска оглушающе заскрипела по лакированной доске изголовья, но с трудом всё-таки поддалась, спустилась до куда нужно.

      Жмурившийся-хмурившийся вампир выдохнул с облегчением. И открыв глаза, хотел было нахмуриться уже от обиды: эльфийка под ним лежала, ладошками рот зажала и давилась хаханьками.

      — Сама придумала! — буркнул вампир. И, дерзко-резко-ловко войдя, заставил ее отбросить хиханьки, вместо смешков застонать в голос.

      Она обхватила его руками и ногами, практически повисла всем весом. И теперь вампир мысленно возблагодарил крепкую упрямую присоску — двоих выдерживает, надо же! Хорошая вещь. Надо будет потом спросить малявку, где купила.

      …Потом они лежали, обнявшись, и прямо в постели делили гематогенку на двоих, запивали шампанским. Телевизор мерцал звездными хороводами. Ёлка играла огоньками. За не зашторенным окном громыхали салюты-фейерверки.

      — И скольких мужиков ты таким вот образом к себе заманивала? — спросил вампир эльфийку.

      — Заманивала-то много. Да все сбегали, как клизму видели. А если не удирали, рассчитывая переспать по старинке, поесть на халяву, то я их сама выгоняла. Так что ты у меня такой смелый — первый.

      — Круто. А тебя как вообще зовут?

      — Маша.

      — Чо, просто Маша? Не Машуниэль даже?

      Эльфийка хрюкнула. Так как она уютно устроилась у него в подмышке, каждый ее смешок и верчение головой отдавались ему щекоткой. Он тоже не удержался, хмыкнул.

      — А тебя как? — спросила она в свою очередь.

      — Витя.

      — Чо, просто Витя? Не какой-нибудь Витольд-Викториус?

      — Неа. Виктор. Витя.

      — Витя-Винегрет.

      — Чо? — не понял он подначки.

      — Я говорю: если винегрет не будешь больше, надо в холодильник убрать.

      — Буду.

      — Лентяй, — хихикнула она. Ей тоже было лень вставать с постели. Даже дотянуться до пульта от телевизора — и то лень.

      — Переключи, — законючила она, скривившись на «супер-звездуна», любимца бухгалтерш всего союза.

      — А я его люблю, — признался вампир.

      — Чо?!

      — После его концертов легко найти добычу — все тётки пьяные без капли алкоголя! — со вкусом вспомнил вампир.

      Эльфийка ревниво надула губки.

      Вампир поторопился перещелкнуть: портить кровь своей партнерше он всё-таки не собирался. Шепнул ей на ушко:

      — Теперь буду ходить голодным.

      — Почему это?

      — После эльфийской крови бухгалтерскую пить не захочется, — грустно-печально поведал вампир.

      — Если будешь хорошо себя вести… — начала она.

      Но как тут продолжишь мысль связно, если целуют в шею и нежно мусолят ушко? Под прикрытием одеяла одна нахальная рука принялась жамкать за грудь, а другая, не менее наглая, пробралась пониже, зашарила в поисках отсутствующего «достоинства».

      Эльфийка нашлась первая: словно волшебная палочка в ее руке засияла лампочками «запчасть», зажужжала.

      Вампир замер. Облизнулся.

      — Хочу еще шампанского, — приказным капризным тоном заявила «дрессировщица». — В холодильнике.

      — А?.. Ага, — правильно понял намек вампир. Выкарабкался из уютного гнездышка, с «дубинкой» наперевес зашлепал босиком на кухню.

      — И винегрет захвати убрать! — вдогонку крикнула хозяйка.

      Пришлось возвращаться. Пока дефилировал туда-обратно, малявка, дразня, помахивала «волшебной палочкой» — чутко уловив колебания «булавы» вампирской.

      …Раскупорили новую бутылку значительно позже, чем намеревались. Нашлись более срочные дела, более насущная жажда.