Виниту: конец пути

Туда где заходит закат

Из тёмного и глухого бункера Сан-Франциско нельзя было услышать в ближайшие сто метров от входа даже после того, как металлические раздвижные ворота бункера были полностью выбиты несколькими выстрелами бронетранспортёра. На двух верхних уровнях «муравейника» полыхал пожар и по коридорам бежали стремглав вниз незнакомцы в защитных комбинезонах с противогазами, державшие в руках автоматы, а кто-то из них уже был вооружен подручными предметами, выполняющих роль дубинки. Толпа добежала до очередного преграждения, над которым с рычагом уже который час кряхтели двое их собратьев. Наконец-то дверь поддалась и отворила путь своим завоевателям. Сразу же внутрь вбежало двое первых трудяг, которых тут же облили очередью из огнестрельного оружия. Судя по выстрелам можно было определить, что обороняющийся только лишь один и ему уже деваться не куда.

Поскольку в последующем коридоре не было света и индейцы не знали куда им теперь деваться, некоторые из них сорвались и побежали напрямик вдоль стен. Ожидая такой тактики от своего врага незнакомец повторил ту же тактику, что и первый раз, проведя по толпе захватчиков автоматной очередью, в следствии чего в темноте послышались крики, визги и затем пол зала покрылся багровыми пятнами и лужами крови. Друзья убитых уяснив ошибки своих предшественников решились на более изощренный выход из такого положения. Через пару минут после последних стонов ныне умерших в коридоре в сторону выстрелов стали нестись яркие языки огня, сжигая пока что только лишь воздух — нападающие решили применить огнемет, идя строем в колону по два и тем самым освещая себе путь. В этот миг столб огня осветил дуло автомата, торчащее из-за угла и обличившее своего хозяина. В сторону невидимого собеседника донёсся голос на ломанном английском: «здавайся, теуль!» За это незнакомец произвел не прицеливаясь в сторону толпы ещё несколько выстрелов.

— Не за что!

— Именем округа Сан-Франциско и власти, надлежащей мне в нём, я как патрульный полицейский Джон Смит, призываю Вас сдаться, индейцы!

— А что будет, если мы не сдадимся?

— В противном случае мне придется преминив силу арестовать Вас и отдать под суд за нарушение нескольких федеральных законов, в том числе и за незаконное формирование террористических организаций и вооруженных преступных групп!

— Опомнись, теуль: твоей страны нет и вокруг разруха! В этой разрухе остаёмся править только мы!

— Я принимал присягу Соединённым Штатам Америки и штату Калифорния и я исполню свою присягу до конца! — Смит вновь попробовал выстрелить, но не смог этого сделать, из-за того что магазин автомата был уже пуст. К тому времени один индеец не растерявшись метнул во врага томагавк, наспех сделанный из пожарного топора, и попал врагу в правое колено. Джон Смит от ощутимой боли схватился за томагавк и колено, оперившись о стену. После этого он сквозь боль с визгом вытащил топорик. Тут первым к нему подбежал дикарь, бросивший в полицейского томагавк и он же получил своё оружие обратно, приняв остриё брошенного топора своим расколотым лбом.

Подбежал второй дикарь и ударом ноги вывернул патрульному больное колено и затем схватив за волосы Смита достал свой стальной кинжал. Затем лезвие кинжала было резко проведено вдоль основания волос на голове у самого лба. Джон Смит завизжал от полученных увечий. От получаемой адской боли Смиту приходили на ум только мысли о самоубийстве и о быстрой кончине.

Как раз к этому времени прозвучал револьверный выстрел, в туннеле бункера настала тишина, рука индейца ослабла и полицейский Джон Смит услышал давно знакомый ему голос.

— Апачи и таос, амигос… Я понимаю, Вашу мать, все Ваши стремления, но Вы, сукины дети, только что чуть не убили моего лучшего друга и отважного кабальеро сеньора Джона Смита!