Винсент

Винсент

  Наше метро, ну как метро - несколько перепутанных линий трамвая с проходами в холмах, соединяющих левый и правый берег Рево, - его не сравнить с лондонским андеграундом или Metro de Paris, но для нас это метро с буковкой "М" на входе, так же, как у жителей портового города маленькие пассажирские калоши - водные трамваи. Мы и гости нашего города имеем право на некоторую изюминку и оригинальность передвижения в старинных красотах современного средневековья, как-будто искусно вплетая тонкую оптоволоконную нить в старый ажурный абажур бабушкиного торшера, придавая ему изысканный блеск технического прогресса.

  Нам-то зачем скоростные поезда в небольшом городе с небольшими амбициями и огромной любовью? Но проходить под эМкой утром и в конце трудового дня,  садясь в простые трамвайчики-гармошки весьма приятно; нырять и выныривать из тонелей, меняя день на ночь, инь на ян - волнительно; любоваться красотой былых времён и не очень испорченной окружающей природой, оборачиваясь то в левое, то в правое окно - восхитительно! То есть от простого и оригинального решения транспортного сообщения все оказались в выигрыше, даже муниципалитет, что случается нечасто в современном градоуправлении, если говорить о транспорте.

  Трамвайчики одели в строгие красно-белые костюмчики, выделив каждый лишь своей тонкой цветной линией ниже окна, чтобы и узнаваемо и без попугайства. Жители знали всех "вагоновожатых", имели своих трамвайчиков-любимчиков и с обажанием возили в них своих гостей и гостей нашего города, рассказывая о нём им.

  Самым любимым и узнаваемым был жёлтенький "Саша" на маршруте №3, который водили, сменяя друг друга, Саша и Шура, - две "водительницы", являвшиеся не то чтобы антиподами, но яркими противоположностями друг друга, особенно антропометрически. Так, если случалось, что стрелку нашего трамвайного метро, в случае отказа автоматики, нужно было переключать вручную с помощью вездесущего и незаменимого в хозяйстве лома, то крохотная Саша, пытаясь провести этот рабочий финт, выглядела девочкой на пилоне, болтаясь на ломе, как туфелька Золушки, и всякий прохожий считал своим долгом помочь девочке переключить стрелку и слезть с лома; в то время, как Шура - очень хороший и добрый человек, а хорошего человека должно быть много.., при своей не по размерам чрезмерной торопливости впопыхах могла согнуть не только лом, но и рельсу, и ремонтники просто умоляли её прикладывать усилие не одной руки, а тем более двух, но исключительно двух дамских пальчиков, которых достаточно и для переключения стрелки, и для покоя ремонтной бригады. Девушки работали по два дня, стало быть и трамвай два дня ездил весело покачиваясь на рельсах, а два дня занимался бодибилдингом, упражняясь с Шурой. Шура же, пытаясь впрыгнуть в трамвай, как Чингачгук на коня, постоянно угрожала перевернуть технику, от чего у приезжих к нам гостей часто просто замирало сердце и хотелось на улицу, в безопасность. Сашенька же вызывала совершенно иные чувства: её всем хотелось подсадить, посадить на ручки и дать шоколадку, а трамвай пусть ведёт кто-то другой.., или сам.., или вообще никуда не ехать! Шуре тоже хотелось на ручки. Шоколадку она могла отобрать и у любого прохожего, а вот "на ручки"…  "На ручки" - это исключительный порыв души, ничего общего не имеющий с самоуничтожением индивидуума, а потому её просто любили за милое лицо, белые волосы и прыть прыгуна с шестом. В общем, ей было что показывать, а пассажирам было на что смотреть. То есть опять гармония в даосских традициях инь и ян: Саша - Шура, Шура - пассажиры, пассажиры - Саша, и где-то между ними мелькает вездесущий лом.

  Маршрут №3 пролегает от начала старой части правобережного города до конца парка Винсент, что на левом берегу Рево. На карте метро он выглядит, как счастливая подкова, проходя через два холма и мост между ними, подчёркивая свою уникальность и приглашая любого, имеющего глаза и чувство прекрасного, на незабываемую прогулку по городу, который приметил с небес сам Шива.

  Парк Винсент был заложен ещё при Гюнтере Мансе. Хотя слово "заложен" является весьма громким. Просто Манс не спилил свой лесок и не вывез его в Западную Европу на спички - это его основная заслуга перед лесом. Расцвёл же лесок и стал парком в правление городом его позднего потомка Винсента, который оформил лесок в парк с дорожками, озером и прочими прелестями, надлежащими быть в приличном парке XIX века. Однако наши экскурсоводы, рассказывая про парк утверждают, что своё название он обрёл в большей степени от Ван Гога - тоже Винсента, но художника без уха, любившего гулять и творить в этом парке. Кстати, и потерявшего ухо от огорчения в несостоятельности передать красоту природы нашего парка, а вовсе не из-за разлуки с Полем Гогеном. В подтверждение этой версии туристам показывают жёлтый домик на краю парка, весьма похожий на домик-студию Ван Гога в Арле, подчёркивая несравненную его красоту в осенних оттенках засыпающей природы, которую невозможно передать на холсте, а коей можно лишь наслаждаться воочию. Всяк расписывает гармонию взаимоотношений парка и художника по-своему ярко, проверять достоверность сказанного никто не пытается, как не пытается никто проверить подлинность факта просветления принца Гаутамы под деревом Бодхи, - то есть, есть и есть. Всё красиво, а значит неоспоримо.

  Солнышко появилась в нашем городе пол года назад, а стало быть, безусловно, каталась этим маршрутом, но у неё не было такого повествователя, как я. Я конечно не Ганс Христиан Андерсен, и в первую очередь не потому что не сказочник, а потому что родился немного позже и слегка юго-восточней. Однако, не являясь уроженцем этих краёв и перебравшись в город романтики с юга Украины, но проведя здесь неполные пятнадцать лет, оброс корнями и любовью к городу. Наличие же хорошей корневой системы и коры головного мозга давало мне неограниченные возможности в повествовании истории города.