Виолончель

Виолончель

Сегодня у меня все валится из рук. Вот и сейчас – потянулась пробить талончик и выронила пакет с нотами. они рассыпались по грязному полу автобуса. я бросилась их собирать, чтобы не успели испачкаться и вот, пожалуйста! – нога подвернулась и я шлепнувшись на коленку, порвала колготки.

Не Бог весть какое горе, но я все-таки расплакалась.

Наверное, все-таки сказался стресс последних дней.

– Вета, девочка, ну успокойся… - мама быстро собрала разбросанные листы, подвела меня к свободному сиденью, усадила и сунула в руки огромный футляр.

Я оперлась на него лбом и позволила слезам просто стекать по щекам, хотя мне уже действительно стало лучше.

Экзамены в музыкальной школе, а потом и в музыкальном училище – вещь привычная. На протяжении последних семи лет я сдавала их каждые полгода, то есть, четырнадцать раз.

Я обняла футляр с виолончелью, положив на него щеку, и просто смотрела в окно на пробегающий мимо знакомый пейзаж.

От сегодняшнего дня зависит моя жизнь – буду ли я профессиональным музыкантом или останусь на уровне учительницы в детской музыкальной школе. Поступлю или не поступлю в консерваторию…
***
В коридоре перед дверями малого концертного зала, где проходил экзамен, собралась уже приличная толпа парней и девушек. Кто-то разыгрывался, кто-то просто мурчал себе под нос, перебирая пальцами на коленях. От этого в холле стояла невообразимая какофония.

Я знала, что подготовлена хорошо, с инструментом все в порядке и партитура на месте. Но, видимо, общее настроение нервозности передалось и мне. Поэтому, когда назвали мой номер, руки задрожали так, что я чуть не выронила виолончель.

- Вета, не переживай. Даже если не поступишь – жизнь на этом не кончится.

Спасибо, мама за поддержку, но для меня, кажется, кончится.

Я набрала полные легкие воздуха, задержала ненадолго и, выдохнув, на ватных ногах отправилась в зал для прослушивания.

Мама зашла вместе со мной и села на заднем ряду.

В переднем ряду сидят экзаменаторы, довольно много, может около десяти мужчин и женщин.

- Виолетта Сергеевна Михальцова? – Я кивнула пожилому мужчине с обрюзгшим лицом.- Что будете играть?

- «Лебедь»… - голос от переживаний сел, пришлось прокашляться и сказать громче. – «Лебедь». Сен-Санс!

- Отлично, поднимайтесь на сцену, отдавайте партитуру аккомпаниатору.

И вот, я на сцене. Отдаю ноты женщине за фортепиано, беру стул и понимаю, что больше не боюсь. Нет больше дрожи и тяжести. Есть только музыка и мой инструмент.

Так я не играла никогда в жизни! Мне казалось, я лечу, парю вместе с музыкой. Все внутри меня вибрировало от этих чудесных звуков, и, когда закончила, была уверена, что им тоже понравилось. Во всяком случае, почти все члены комиссии улыбались и кивали мне. Кроме неприятного мужчины, который сейчас держал в руках мои документы.

- Ждите за дверью, Виолетта Сергеевна. Мы обсудим Ваше выступление и дадим ответ после окончания прослушивания.

- Спасибо!

Мама, вытирая слезы, вышла за мной в коридор и обняла.

- Это было прекрасно, доченька! Я уверена, что ты принята.

…Они не зачислили меня.

Когда вышел мужчина с обрюзгшим лицом и вывесил список зачисленных, мы сразу не поверили своим глазам.

- Может они случайно пропустили твое имя?

Я стояла, как громом пораженная. В голове – звенящая пустота и только уханье пульса в ушах.

Мама, расталкивая людей, прорвалась в зал и через несколько минут вернулась обратно. Молча забрала сумку с нотами, взяла меня за руку и повела на выход.

Я проплакала до самого вечера. Потом слезы кончились, и я тупо смотрела на вечернюю улицу сквозь окно, подпирая спиной дверь, чтобы мама не вошла. Я не хотела делиться этим горем с ней – она не заслужила. Да, моя жизнь переломана и выброшена на помойку, но мама не должна об этом знать.

- Веточка, детка, это не конец жизни! В следующем году снова попробуешь. Мы же живем в этом городе – будешь пробовать каждый год, и в конце концов возьмешь их измором!

Смешно.

- А нет, – так поедем в следующем году в Питер. Или в Москву. Там то специалисты получше будут, чем наши, продажные. Тебя обязательно зачислят!

Сижу, молчу, смотрю на проплывающие по потолку полоски света от фар автомобилей.

Мама вздыхает и уходит к себе – ей тоже пришлось тяжело последние дни, переживала вместе со мной. Ей нужно отдохнуть.

Телефонный звонок раздался уже в половине десятого вечера. Кто бы это мог быть так поздно?

- Добрый вечер, Виолетта Сергеевна? – Женский голос на том конце.

- Да…

- Я – преподаватель по классу виолончели из N-ской музыкальной консерватории и была сегодня на Вашем прослушивании. – Мне кажется, я разучилась дышать от переполнившей до краев надежды. – Мне понравилась Ваша игра, думаю, из Вас выйдет хороший музыкант. Готова взять Вас в ученицы, если хотите…

Я не сразу поняла, что моих кивков она не видит.

- Да, я согласна!

- Только Вам придется еще раз сыграть для комиссии. В нашем городе.

- Конечно!

- Вот и отлично. До встречи, Вета!

Я поняла, что женщина улыбалась на том конце провода.