Витраж воспоминаний. Том 2

Глава XXI – Тёплый приём

Лондон встретил меня февральским мокрым снегом, суетой арабских и азиатских эмигрантов, назойливыми толпами туристов и переполненным метрополитеном. Добравшись до центра города на метро, я оказался на улице. Накинув на голову капюшон пальто и поплотней запахнувшись высоким воротником, я шёл по переполненным центральным улицам, рассматривая с удивлением и омерзением снующих отовсюду людей. Первое впечатление от города было неприятным. Даже время от времени попадающиеся на глаза аккуратные дома в викторианском стиле, не смогли скрыть брезгливой досады, возникшей в моей душе, от шумной тесноты, заполонившей всё вокруг. Надеюсь, я не задержусь надолго в этой подуставшей винтажной коробке, до битка набитой копошащимися разноцветными эгоцентричными насекомыми. Прогулки по ночным улицам мне здесь точно не светят.

Поймав такси, я направился в район Ист-Энда, в современный деловой центр Кэнэри-Уорф, имевший название Собачий Остров. Район представлял собой полуостров с обеих сторон, окружённый Темзой, сплошь и рядом застроенный элитными бизнес-центрами. Водитель высадил меня возле громоздкого многоэтажного здания, архитектура которого была выполнена в модернистском стиле.

Зайдя в роскошный центральный холл, я столкнулся в дверях со спешащей рыжеволосой девушкой. Мой дорожный рюкзак, висевший на правом плече, соскочил и полетел вниз, упав на обутую в дорогой сапог ногу молодой особы. А в рюкзаке у меня было: две известные читателю книги – “Бесы” и “Так говорил Заратустра”, кольт и патроны к нему, два охотничьих ножа – один подаренный мне Агмусом, второй некогда принадлежащий мастеру Ко, ноутбук, кое-какая одежда, и прочие мои нехитрые пожитки. В общем рюкзак был довольно объёмным и тяжёлым. (Nota Bene. Должно быть читателю интересно, каким образом я мог провезти оружие чрез авиатранспорт? Ответ прост. Так как дамферы синдиката находятся в любой сфере, авиакомпании не являются исключением. В моём загранпаспорте стояла своеобразная печать, представляющая собой символ ордена сортировщиков. Такая же печать находилась на красном воске, которым были запечатаны письма, полученные мною от Агмуса. Эта метка в паспорте давала мне возможность беспрепятственно передвигаться по любой территории, которую охватывала зона влияния синдиката.)

- Тысяча гнилых трупов фергов во влагалище Кали! – взвыв от боли, выругалась рыжеволосая, устремив сердитый взгляд зелёных глаз на меня, - Чёртов болван, ты что, перед собой не смотришь?

- Простите. – Проговорил я, неловко улыбнувшись, поднимая рюкзак.

Рыжая девушка должно быть спешила, слегка прихрамывая она направилась прочь, рассыпаясь ещё более грязными ругательствами в мой адрес. Сконфузившись, я осмотрелся по сторонам, и направился чрез пустой зал к высокому деревянному бюро. За ним, в окружении нескольких плоских мониторов, сидел мужчина средних лет в сером деловом пиджаке. Его широкую круглую физиономию обрамляли пышные бакенбарды и борода. В одной руке он держал небольшую квадратную шкатулку, которую прикладывал к уху и посмеивался.

- Госпожа Инфанта сегодня не в духе, - лениво улыбаясь растягивая слова проговорил он, имея в виду сцену у дверей, - Вы ещё мягко отделались, молодой человек. По какому вопросу здесь?

- Агмус Барталей просил меня пребыть в назначенное время по этому адресу, и сказал показать мне вот это. – Я поднял правую руку, на которой находился серебряный перстень мусорщика.

- Так вот, стало быть, в чём дело… - невольные слова сорвались с уст мужчины. Он отложил шкатулку в сторону, и несколько приосанился. – Приорат начнётся через тридцать минут. Я сообщу о вашем прибытии магистру Барталею. А пока пройдите за мной в комнату отдыха, мистер…

- Эддингтон. Ноэль Эддингтон.

- Руперт Остин. К вашим услугам, мистер Эддингтон. Прошу, следуйте за мной. – Проговорил мужчина с бакенбардами, любопытно меня осматривая.

Замечательная учтивость круглолицего мужчины, после столкновения с рыжеволосой бестией, несколько насторожила меня. Впрочем, я совершенно спокойно прошёл в комнату отдыха, которая представляла собой просторный кабинет с мягкими креслами и диванами, широкой барной стойкой, бильярдными столами и пр. Я был уверен на все сто процентов, что пришёл по адресу. Так как запах и небольшие вытянутые клыки Руперта, красноречиво говорили о том, что он, как и та вздорная девушка, которую он назвал Инфантой, принадлежат старшей крови.

Оставив меня в кабинете, круглолицый декар скрылся за дверьми. Расположившись в кресле, я достал из рюкзака Достоевского, и, развернув наугад страницу, стал читать. Я делал так всегда, когда мне нужно было некоторое время подождать, будь то парк, вокзал или аэропорт. Я знал две вышеупомянутые книги почти что наизусть. Привычка перечитывать и раз за разом вновь осмысливать их, выработалась у меня как-то подсознательно. Сейчас же я попал на один из наиболее интригующих меня диалогов во всей книге: диалог хроникера и Кирилова о самоубийствах. Не прочитав и нескольких предложений, я услышал, как в соседнее кресло кто-то сел. Странно, но я не услышал, как кто-то вошёл в комнату, не почувствовал его запаха. Ведь до меня, здесь никого не было. Этот кто-то, вдруг просто возник и плюхнулся в мягкое кресло. Повернувшись, я увидел девочку, которую встретил в пылающем особняке. Она была одета так же, в руках сжимала длинный зонт-трость. Девочка, подняв бровки, удивлённо на меня смотрела, как будто не ожидала меня здесь увидеть. Затем она звонко рассмеялась.

- Какое у тебя сейчас лицо, Ноэль, смех, да и только! – заливалась худая девчушка.

- Здравствуй, Деметра. – Промямлил я в ответ, улыбаясь её весёлости.