Визитер

Визитер

Я не успела даже «здрасти» сказать, а мой гость уже плюхнулся в глубокое кресло у журнального столика.

- Ну что, подумала? – спросил он, нетерпеливо потирая руки.

«Точно… я же обещала ответ сегодня дать…  - вспомнила я, машинально взглянув на дисплей мобильника, где высветилась дата и четыре нуля.  - Дьявол!»

- Я здесь, - радостно откликнулся визитер, небрежным движением смахивая с лица выбившуюся из «хвоста» прядь темных волос.

- Вижу. - Я уселась напротив и с притворным интересом стала его разглядывать.

Не то что подумать, я вообще напрочь о нашем уговоре забыла! Вертелась как белка в колесе, стараясь до Нового года все успеть. Рассказы, к счастью, давно в журналы отправила, а вот статьи некоторые не сдала еще, и роман новый – детище мое, любовно выпестованный, на который столько надежд возлагалось, застопорился на последней главе… А уж про уговор и вовсе ни разу не вспомнила! Теперь приходилось тянуть время, чтобы собраться с мыслями и принять наконец какое-то решение.

- Слушай, а чего у тебя рогов нет? – подозрительно спросила я, задержав взгляд на макушке гостя.

- Кальция, наверное, не хватает. Все сера да сера, - пошутил он, обнажив зубы в довольной ухмылке. Хорошие, надо сказать, зубы, крепкие, сразу видно, нет у товарища никакого кальциевого дефицита.

- Я серьезно, - обиделась я.

- Да чепуха это все, - отмахнулся он, достал из золотого портсигара длинную черную сигару и прикурил от свечи. Электричество отключали уже третий вечер, и приходилось писать как в стародавние времена. Хорошо хоть не при лучине.  - Понапридумывали про нас небылиц, а барышни, вроде тебя, верят.

- Я не верю, но хочу знать наверняка: положены рога или нет?

- Нет. Довольна?

- Ну так… А копыта? – Я наклонилась, разглядывая ботинки гостя.  В потемках не очень хорошо видно, но вроде, ботинки как ботинки, вполне себе стильные, размер, навскидку, сорок третий, и форма обычная. Нет, для копыт совершенно неудобная обувь…

- Ты мне зубы-то не заговаривай, – разгадал мой маневр визави, – договорились на тринадцатое, говори, что надумала.

- Три однокоренных слова в одной фразе…  плохо, - сказала я, выпрямляясь.

- Что?

- Да так, не обращай внимания. Это я о своем, о женском. Слушай, а давай через недельку, а? – я жалобно посмотрела на гостя. – Мне думать, ну совершенно некогда было. Правда!

- Нет, ну что такое… - разочарованно протянул он. – Я ж тебя предупреждал: тринадцатого – последний срок. Мне к праздникам готовиться надо – Рождество на носу, а еще отчет сдавать…

- А вы что, тоже празднуете? – изумилась я.

- Ну а ты как думала? Не живые мы, что ли? – хмыкнул он. –  И нам, знаешь, иногда отдохнуть хочется.

- Согласна, - я сочувственно кивнула. – Должно быть, утомительное это дело  - коммивояжером наоборот трудиться.

- Чего? – не понял собеседник.

- Ну… в смысле, таскаться вот так по людям, сделки заключать. Тяжело, наверное, говорю. Хлопотно.

- Да уж не сахар, - со вздохом подтвердил он. – Клиенты иной раз такие попадаются, не приведи Господь! Да вот хоть взять тебя, к примеру. Вроде, и человек приятный, а уже два месяца мне голову морочишь. Хожу к тебе, точно что, как на работу.

- Некогда мне…

- Так дело ж плевое!

- Да конечно! – возмутилась я. – Это для тебя плевое, а мне-то задешево не хочется отдавать!

- Так я тебе и предложил неплохо. Чтоб ты знала, тираж в десять тысяч я далеко не всякому писателю предлагаю. И это, заметь, каждой книги, пожизненно.

- Мало, - твердо сказала я. – Нобелевская премия, и по рукам.

– Вот ты наглая! Три нетленки наваяла, и что? А ничего! Что-то я не заметил, чтобы очередь за ними выстроилась. Рассматривают? Ну-ну… Да может так статься, что вообще ни одной твоей книги не издадут, а ты мне тут такие условия загибаешь!

- Издадут, - упрямо возразила я, убеждая больше себя, чем его. - А может,  и тираж повыше, чем ты, предложат, - и, поддавшись ребяческому порыву, показала ему язык. - Короче, дешевле не отдам.

- Да ты просто хапуга какая-то! – вспылил он, но задумался.

- Бери, хорошая душа, качественная, не пожалеешь, - подзадорила я, рекламируя свой товар.  – Можно даже сказать, высокоразвитая. Любовно взращенная на лучших образцах классической литературы. Да такую сейчас днем с огнем не найдешь!

- Ой, да прям, - хмыкнул он, извлекая из кармана толстенную записную книжку в золотом переплете. И как она там, такая здоровущая, только поместилась? – Ну вот, посмотрим, - открыв талмуд на нужной странице, изрек гость. – Главная заповедь: «Не убий». Так-так… грешим-с.

- Ты что плетешь?! – меня аж подбросило. – Да я в жизни никого не убивала!

- Два раза ха-ха. Возьмем самый недавний случай: кто третьего дня таракана в ванной тапкой хлопнул?

- А что, это тоже считается? – опешила я.

- А ты думала, нет? – он растянул губы в иезуитской ухмылке и, послюнявив палец, перевернул страницу. – Или вот, пожалуйста, «Не укради». Как ранетки в колхозном саду, отдыхая у бабушки, тырила, помнишь?

Ух ты! Забыла… И не только ранетки, все подряд… ага, воровали. А ранетки краденные, ой, какими вкусными казались! Будто ничего слаще морковки в жизни не пробовала… Тьфу, дьявол!

- Да здесь я, здесь, - отозвался гость, аккуратно расправляя закладочку. 

- Кофе хочешь? – спросила я, стыдливо пряча глаза. «Это что ж получается? Вот так каждая моя оплошность учтена? С самого детства?! Ужас-то какой…»

- Ну, если ты меня не отравишь, давай.

- Совсем, что ль, того? – покрутила я пальцем у виска.

Он сверился с записями и вновь довольно расплылся.

- В прошлом месяце желали-с отравить родного мужа.

- Да ладно, - совсем сникла я, - всего одну минуту. Не всерьез же…

- Считается, - припечатал он.

- Но ведь он же…

- А это неважно.

Я подхватила одну из свечей и удрученно поплелась на «камбуз». Мысли, видя, что хозяйка не в настроении, испуганно сбились в кучку, боясь подать голос. Бездумно глядя на голубоватый  «вечный огонь», я  неспешно приготовила кофе, принесла в гостиную поднос и расставила на столе чашки, молочник и вазочку с печеньем.