Владыка забвения

Глава 1 «Некромантия»

Столетие до воскрешения Мессии.

Тяжелые шаги раздавались в тишине поместья, словно удары молота, заставляя стены содрогаться под грузом грядущих событий. Хрупкая фигура мальчика в дорогих, но неопрятных одеждах, казалось, сжалась под этим гнетом, и он лихорадочно принялся перелистывать страницы древнего фолианта, стараясь найти утешение в знакомых символах.

— Нортон, ты закончил изучать первый том некромантии? — Скрипнула массивная дверь, и вместе с ней прозвучал холодный, скрипучий голос, от которого по спине пробежали мурашки.

— Да, отец.

Он не поднимал взгляд, его глаза бегали по древним строчкам текста, которые он знал почти наизусть. Когтистая рука болезненно сжала его плечо. Если до этого шаги графа слышали все, то сейчас он словно плыл, тем самым еще больше нагоняя мрак.

Граф был высокий, достаточно высокий, чтобы смотреть сверху на всех, но речь была вовсе не о его росте. Два черных рога возвышались к небу, словно напоминая всем о происхождении демонов, а такие же черные волосы паутиной рассыпались ниже лопаток, скрывая передними прядями бледное лицо с острыми, почти не живыми чертами. Алые глаза смотрели бесчувственно, бесчеловечно и хмуро, несмотря на то что перед ним сидело его «дорогое» чадо.

— Глава тридцать вторая. Страница восемьдесят первая, — ровно и тихо проговорил он, перекрывая доступ к книге своей второй рукой. Нортон сжался в страхе. — ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. СТРАНИЦА ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ! — рявкнул граф, сминая страницы книги и чеканя каждое слово.

— Культ почитания умерших... — Нортон начал дрожащим голосом, чувствуя, как внутри все съеживается от страха. — Это культ, обозначающий веру в души предков... После смерти души продолжают существовать... в двух мирах одновременно... — его голос слабел с каждым словом, пока он не замолчал, опустив голову и зажмурив глаза, словно в ожидании неизбежной кары. Ему вновь предстояло быть наказанным.

Тонкие губы Энгеля Гемоку изогнулись в ухмылке, когда он медленно закрыл древнюю книгу, на обложке которой были выгравированы символы столь древние, что даже опытные маги старались их избегать. Едва слышный шепот сорвался с его губ, и в руках появился кнут, черный, как сама ночь.

— Кто ты? — Его голос, холодный и пропитанный ненавистью, эхом отозвался в стенах комнаты.

— Я сын графа Энгеля Гемоку. Я будущий и единственный наследник царской плоти и крови демонов.

— И что же ты должен сделать? — Демон медленно приближался к хрупкому юнцу, его фигура была окутана тьмой, как и его намерения.

Тело его сына усыпано многочисленными ранами, но многие, несмотря на быструю регенерацию демонов, не заживали. Присохшие к крови бинты стали частью его тела и не желали покидать маленького хозяина, пополняя свое число с каждым провалом.

— Я не должен подвести вас, отец… Я должен воссоздать величие и отдать всего себя вам, дабы после стать вашим источником силы…

— Верно, — произнес Энгель, его голос был полон угрозы, когда он щелкнул кнутом почти возле носа Норта. Тот отскочил в другой угол библиотеки, его сердце забилось быстрее. — Но как ты, такой жалкий и недостойный, можешь повести кого-то за собой? Мне противно даже касаться тебя, не говоря уже об обращении в источник силы. Что ты, что твоя сестра — ничего не годны! Глупый скот! — Первый удар обрушился на тощие руки, закрывающие голову и лицо. — Ты родился с тремя рогами, а значит, будешь служить миру! Ты принесешь мне пользу!

Юный демон бросается наутек. Его отец — сущее зло, и порой ему казалось, что даже его присутствие раздражало тирана. Их семья — последняя среди демонов, сохранившая титул графов, но этот титул был лишь позорным ярлыком. Единственный рогатый граф, который удержался на плаву и доказал свою верность королю, был именно его отец. Он предал своих, заключив сделку с Небесами во время восстания, и теперь вся его власть была построена на костях его соплеменников.

Босые ноги болезненно шлепают по каменистому полу, натыкаясь на острые камушки, заставляя мальчика шипеть от боли. Он спотыкается, прыгая то на одной, то на другой ноге, как будто надеясь, что это поможет ему сбежать. Ему известно, что бежать некуда, но каждый раз он пытается обмануть судьбу, каждый раз терпя поражение.

Его дьявольский отец даже не бежит за ним, не удостаивая его такой чести. Граф сливается с воздухом и появляется в совершенно неочевидном месте, пугая и играя со своим чадом в кошки-мышки. Нортон снова спотыкается и кубарем летит по полу, попадая под ноги своему надзирателю. Тут же его тельце сворачивается в комочек, пытаясь защититься от тяжелых ударов отцовского кнута.

— Отец, прошу вас! Я больше не буду! Не буду! — вопил мальчишка, но граф его вовсе не слышал, метеля бледную кожу сына. Нортон медленно уползал куда-то в угол, во тьму их мрачного поместья, которая окутает его и заберет в тишину и покой. Тьма укроет его и обнимет, словно родная матушка, утешит и залечит раны.

Запыханный Энгель отстраняется от дрожащего комка в углу, больше схожего с брошенной псиной у кабака. Он смотрит стеклянными глазами и кажется, совсем ничего не испытывает к сыну. Только таким и помнил его юный демон. Как только Норт научился ходить и говорить, его отправили учиться, становиться воином, надеждой и спасением демоническому роду.