Влюбишься! Жена на девять месяцев

Пролог

- Согласны ли вы, невеста…

- Нет, - перебиваю патетичную речь ведущей, и рука с невероятно тяжелым, вычурным свадебным букетом повисает вдоль тела.

В стеклянном иглу ресторана воцаряется гробовая тишина. Слышно, как снежинки падают на прозрачный купол. Как рвется мое дыхание. Как удивленно кашляет отец в толпе высокопоставленных гостей. И как от злости скрипят зубы Глеба – моего жениха.

- Что ты сказала, Тая? – забыв снять с лица неестественную улыбку, цедит он.

- Нет, - повторяю тихо, но твердо. Опустив взгляд в кристально чистый, сияющий пол, я усмехаюсь своему отражению в плитке и продолжаю шепотом: – Ты мне изменяешь. Регулярно.

- И что? Это же было до свадьбы, - невозмутимо отмахивается он, берет меня за руку, чтобы не сбежала, и громко приказывает опешившей регистраторше: - Продолжайте! Невеста перенервничала, все в порядке. Не отвлекайтесь.

Не успеваю открыть рот, чтобы возмутиться, как она бойко тараторит:

- Согласны ли вы, жених…

- Да-да, - без энтузиазма повторяет Глеб.

Мимо нашего иглу с ревом пролетает снегоход, на секунды заглушая бешеный речитатив ведущей. Она старается выслужиться сразу перед двумя богатыми семьями, которые сегодня решили объединить капиталы и закрепить сделку самой прочной, по их мнению, печатью – союзом своих детей. Прошлый век? Нет, меркантильная необходимость и желание перестраховаться.

Расслабляю ладонь, которая вспотела в липкой хватке Глеба, и прекращаю вырываться. Нет смысла. Я борюсь с ветряными мельницами.

Брачный договор заключен и проверен юристами вдоль и поперек, свидетельство тоже готовили заранее, как и штампы в паспортах. Мы с Глебом должны быть расписаны еще вчера. Все, что происходит сейчас под свадебной аркой с фамилией «Макеевы» - не более чем торжественная часть. Другими словами, фарс для гостей.

Мой отказ ничего не решает. Ведущая игнорирует его, уткнувшись в папку, и, как робот - голосовой помощник, пафосно зачитывает готовый текст.

- Семье присваивается фамилия… Салтыковы, - радостно объявляет она, а наши лица синхронно вытягиваются в удивлении. По залу разносятся недоуменные шепотки и нервный смех. - Поздравляю!

С приклеенной улыбкой регистратор вручает нам свидетельство о браке, словно хочет скорее сбросить с себя непосильную ношу, и смачно захлопывает папку, с трудом подавив вздох облегчения.

Музыка становится громче, объявляют первый танец жениха и невесты, но Глеб впивается хмурым взглядом в текст на бланке.

- Не понял. Это не моя фамилия, - сообщает очевидное и яростно косится на меня. – Когда ты успела выскочить замуж за владельца этой базы?

- Что? Я? – прижимаю букет к груди, оскорбленная его обвинением. – Да я его в глаза не видела! Салтыков так ни разу и не появился на работе. Понятия не имею, как он выглядит и почему…

Глеб оглядывается в поисках группы поддержки в виде своей обожаемой маменьки. Я невозмутимо стою на месте, лениво обрывая лепестки белых розочек.

- Объявляю вас мужем и женой, - спохватившись, добавляет ведущая, пытаясь перекричать звуки свадебного вальса. - Поздравьте друг друга поцелуем!

- Стоп! – гремит со стороны дверей. – Слюни прочь от моей жены! У нас рокировка, - долетает насмешливо, и я мгновенно узнаю этот тон.

Сердце совершает кульбит в груди под тугим корсетом – и замирает.

Он что здесь забыл?

Осторожно оборачиваюсь.

Взгляды всех собравшихся направлены на алую дорожку между рядами. Совсем недавно мы шли по ней с Глебом к алтарю, а сейчас по нашим следам вразвалку шагает бугай в лыжном костюме, пачкает пол талым снегом и беспощадно топчет ботинками нежные лепестки роз. Половина лица прикрыта тугим шарфом, светлые волосы взъерошены и усыпаны мокрыми снежинками, хитрые, прищуренные голубые глаза устремлены на меня.

Он победно улыбается – вижу это по дьявольским огонькам на дне его зрачков – и подходит ближе, пользуясь всеобщим замешательством.

Шаг. Еще один.

Становится вплотную ко мне. В нос проникают запахи еловых шишек, острого перца и машинного масла. Будоражат неуместные воспоминания, которые я лихорадочно отгоняю от себя.

Как его вообще охрана пропустила?

- Что ты… - шиплю на него, в то время как расстояние между нашими лицами стремительно сокращается.

Усмехнувшись, он спускает с лица шарф, грубо притягивает меня за талию и врезается в мои губы поцелуем. Как завоеватель.

- Горько? – неуверенно лепечет ведущая, окончательно потеряв нить событий. – Горько!

Гости со стороны жениха оскорбленно ахают и ругаются, а наши – шокировано молчат.

Грядет большой скандал, но я ни о чем не могу думать, кроме мужских горячих губ, терзающих меня у всех на виду. Жадно, неистово, на пороге пошлости.

Сгораю то ли от стыда, то ли от животного напора. Прикрываю глаза, чтобы его не видеть, и не замечаю, в какой момент сдаюсь и сама ему отвечаю. Поцелуй становится глубже, стирая грани всех норм и приличий. Я задыхаюсь, а он пьет меня вместо кислорода.

- Салтыков, мать твою! Это как понимать? – грозно ревет мой отец.

Широко распахиваю глаза, мычу в пожирающий меня рот и упираюсь ладонями в напряженные плечи.

Салтыков? Хозяин курорта?

Здесь явно какая-то ошибка!

Этот мужлан - обычный разнорабочий лыжной базы, с которым мы случайно провели ночь в одном домике. Нас ничего не связывает, кроме жгучего чувства стыда. Он не может оказаться тем самым боссом, который должен был присмотреть за мной по папиной просьбе и помочь на работе, но даже не соизволил со мной познакомиться.

Или все-таки…

- Салтыков, отойди от моей дочери!

Ох, нет…

Я кусаю его за губу – и он нагло отвечает мне тем же. С неприличным причмокиванием отрывается от меня, перекладывает руку на мою талию, по-хозяйски прижимая к себе, и лениво окидывает равнодушным взглядом толпу гостей.

- Влас Эдуардович, - поворачивается к моему отцу, а на дне его зрачков пляшут черти. - Па-апа! – тянет с широкой улыбкой.