Влюбленный водяной

Влюбленный водяной

Весело жить в деревне. Гонять коров, гусей, коз по вытоптанным дорога, а после по лугам. Или качаться на качелях с детворой, затем убегать от разозленных взрослых из-за того, что проломили крышу у курятника. Забираться на самое высокое дерево, чтобы не получить крапивой по мягкому месту, что постоянно ищет приключения. Или просидеть пару часов в складе, который доверху заполнен разными вкусностями в виде компотов, варенья и сахара с хлебом. И это лишь днем. А вечером, когда зашло солнце. Гонять чертей, сидеть с соседским домовым на крыше и кукарекать во все горло, плести русалкам косы или напакостить деревенским забиякам, подсунув им говорящих жаб в кровать. Ха-ха… Однако то, что веселило в раннем детстве уже, не привлекало Тоню. Кроме маленькой мести противным мальчишкам, которые звали ее Козой-Дерезой из-за смешных светлых и тонких косичек или из-за характера. Тоня сама не знала. Хотя в свои двенадцать лет знала намного больше, чем деревенские дети. Что в лесу обитает страшный леший, но за мамино варенье малиновое варенье с мятой. Хозяин леса разрешает им собирать ягоды и грибы в его царстве. Про русалок в речке, которые любят посплетничать и поспорить у кого чешуя на хвосте красивее. И то, что сама Тоня - ведьма. Не такая, как Баба Яга. Непослушных детей она не ест.

И вот, сидя на крыше со своим соседом домовым, который выглядел как коренастый мужичок, девочка думала, чем заняться в последнюю неделю лета. Снова погонять чертей полынью, устроить догонялки с друзьями Михайло. На короткое имя «Миша» домовой не откликался. И один раз даже разозлился, заявив о том, что «эта кличка» очень сильно режет ему по ушам.

- Михайло, какие у тебя будут идеи? Что еще будем творить? – спросила Тоня, наклонив голову в сторону домового.

- Не знаю, Тонька, не знаю. – тяжело вздохнув, ответил он. – Тебе разве за прошлый раз не попало от Элины Игоревны. Ты три часа на горохе стояла и плакала.

- Нашел, что вспомнить. Тем более они сами были виноваты! Нечего было задирать, тогда бы не проснулись бы разрисованными… –не договорив, тихо захихикала ведьмочка, поправляя косичку.

- Угу… - кивнул собеседник и воскликнул. – Тонька, глянь! Кажется, вода из речь пропадает! Аж рыба из воды прыгает на берег. Ух ты!

- Ох, мамочки… Если с рекой что-то не так, то что-то не так с водяным. Михайло спускаемся! Надо проверить что случилось с Родионом Водионовичем. Вдруг беда какая-то! А моей мамы сейчас нет в деревне.

- Раз такое. Значит бежим. – заявил Михайло, быстро спрыгивая с крыши. – Спускайся, Тоня, я тебя поймаю. – сказал он, протянув руки вверх. Тоня спрыгнула с крыши прямо в руки домового. И парочка побежала к началу реки, где был небольшой деревянный домик с мостиком. Этот домик принадлежал водяному Родиону Водионовичу. Однако для жителей деревни он был немым Родей, который перевозил всех с одного берега реки на другой на своей небольшой деревянной лодке. Для деревенских детей он был дядей Родионом или Родионом Родионовичем. Старым худощавым мужчиной с неряшливой бородой и впалыми рыбьими глазами. Только для других жителей деревни и окраины - ведьм, знахарей, домовых, чертей, русалок, мар, деревенский лодочник был великим водяным, что во времена своей молодости топил купеческие корабли и запугивал местных жителей. Сейчас старый водяной вел относительно спокойную жизнь. Мутил воду в реке, не давал рыбакам-любителям наловить рыбы, давал пристанище в своей реке озерным чертям за скромную плату. Однако на старость лет он, как подмечала мама Тони, стал слишком эмоциональным. Его настроение могло варьироваться от очень радостного настолько, что река могла выйти из берегов, до глубокой депрессии. В такие моменты река могла настолько уйти на отмель, что дома чертей ломались в одно мгновение, а рыба оставалась на берегу, не успев уплыть от него далеко.

«Что же могло случится с Родионом Водионовичем? Пожалуйста, не болейте сейчас, дядя водяной.» - мысленно просила маленькая ведьма, пока они с другом домовым шли к дому у реки.

- Не переживай, Тонька. Вода медленно уходит. Значит, с водяным все хорошо. Возможно, депрессия его настигла. Как в прошлый раз, ну, месяц назад, когда его никто не навестил из его родни. – попытался поддержать подругу Михайло.

- Но ведь это и правда грустно. Представь, Михайло, к тебе никто на твой день рождения. А ты тортик приготовил, варенье, мед… - начала перечислять девочка, сгибая пальцы левой руки.

- Понял-понял. – прервал речь соседки домовой.

Парочка дошла до домика водяного, в котором не горел свет и не шел дым из трубы. Это заставило ребят занервничать, потому что водяной, как любая нечисть, вел ночной образ жизни. Так что ночью всегда горел свет и топилась печка. А если кто-то уезжал из деревни, то каждый житель об этом знал и говорил. Однако никто из деревни об этом не говорил.

- Как-то не очень заходить в дом дяди Родиона без разрешения. Да? Михайло? – неуверенно спросила девочка того, с кем пришла, ища в его ответе поддержку своих слов.

- Тонька, идем, - позвал домовой, открывая калитку, петли которой издали протяжный скрип. – Тьфу ты! Так и напугать можно. Нет, чтоб петли смазать. Порядок какой-то навести. Тонька, посмотри на деревья заросло все! Ветки не во все стороны. Так ведь и окно пробить может. – начал причитать он, наиграно цокая языком.

«Михайло тоже испугался. А виду не подает, чтоб я не боялась. Так что хватит дрожать как осиновый лист, Тонька. Пошла. Вдруг что-то серьезное случилось, а ты из-за страха не зашла в дом.» - растрогалась в начале маленькая ведьма, а после дала себе мысленных пощечин за трусость.