Внеклассные Занятия

Внеклассные Занятия

Осень. Бегло стучит дождь по стеклу. На моих часах 18:50. Пятница. Я сижу в старенькой аудитории и дописываю конспект. На стене громко тикают часы, а за дверью слышны шаги проходящих мимо людей. Освещение слабое и я стараюсь дописать до того, как начнут болеть глаза.

Вдалеке начинает греметь первый гром. От резкого порыва ветра распахивается одно из окон и хлопают шторы, став похожими на хребет каракатицы. От сырого ветра по рукам побежали мурашки. Закрыв окно, я заметил на подоконнике маленькое черно-бурое пятно, как птичий помет. Не рискнув трогать дурно воняющую дрянь, я сел на место и вновь принялся за конспект.

Спустя время часы на запястье пискнули, обозначив семь часов. Пора собираться. В другой день я бы дописал свои конспекты в комнате общежития, но сегодня я хочу прийти, когда все разойдутся по барам. На днях у моего соседа по комнате случился день рождения, и он пригласил в местную богадельню весь блок, состоящий из четырех комнат, по два человека в каждой. Ну всех, кроме меня.

Было немного обидно, да и черт с ними. Приду в комнату, когда все их веселые лица уйдут отдыхать.

-Шмяк-

Что это было? Звук такой, словно что-то шлепнулось на пол, как мокрая тряпка. Оглядевшись под столом, я не нашел ничего (ни своего, ни чужого), что могло бы упасть, и тем более с таким неприятным звуком.

Я уже начал складывать вещи в портфель, когда мне в нос ударил крайне неприятный, даже мерзкий запах. Сладковато-резкий, его нельзя было спутать с другими запахами, если единожды ознакомился с ним в полной мере. Гниение. Трупное разложение. Полноценная работа бактерий и грибков под мертвой тканью.

-шмяк-шмяк-

Запах внезапно стал таким сильным, что меня охватил кашель со слезами. Собравшись, я убрал руку с воротом от лица, и, стараясь дышать только ртом, закинул оставшиеся вещи в портфель. Накинул лямку на одно плечо и двинул к выходу.

Краем глаза увидел, что упало на пол и служило причиной такой вони: под окном накопилась куча черно-бурой массы, и с уже полностью загаженного подоконника стекала густым потоком та же дрянь.

Ничего себе трубу прорвало-подумал я. -Уборщице придется тяжко.

Это не мое дело. Подставив под капающую жижу ведро из противоположного угла аудитории, я ушел. Вернее, я собирался уходить. Пару раз повернул ручку, потянул дверь. Толкнул дверь. Потянул и толкнул дверь еще раз. Толкнул и протянул с одновременно повернутой ручкой. Ничего. Заперто.

Заперто? В смысле заперто?!

Этого в принципе не могло быть – дверь никогда не закрывалась за три года, что я был здесь. Оно и понятно- ведь я еще на первом курсе её сломал. Неужели поменяли? Я наклонился, чтобы рассмотреть замок поближе.

На улице загрохотала молния, на мгновение озарив комнату бледно- фиолетовой вспышкой. Замочная скважина была забита – из нее стекала та же гадость, что и с подоконника. Я немного занервничал.

Это уже был какой-то бред. Дверь не хотела открываться, сколько я ее не толкал и не тянул.

Теперь еще и замигали лампочки. Пара секунд- и свет вообще потух.

–М-да, – только и вырвалось из меня.

А я хотел всего лишь прийти в общежитие, поесть пряников, купленных по пути в магазинчике, принять душ, посмотреть фильм на телефоне и лечь спать!

Но теперь приходиться искать выход из загаженной комнаты, где даже дверь от дерьма заело.

Оставив попытки всеми правдами и неправдами открыть дверь, я сел на ближайший стол и начать звонить соседу. Немного потными пальцами держал телефон и набирал кнопки.

-шмяк-шмяк-шмяк- капала дрянь с подоконника.

-буль-буль-буль- текла дрянь из замка. От вони начала болеть голова.

[Абонент находится вне…] – я сбросил, даже не став дослушивать.

Та же ситуация повторилась и со вторым, и с третьим, и с последующими знакомыми. Вывод: или они все занесли меня в черный список, или их бар находится в бункере, и ни одна из этих новостей меня не прельщала.

Еще оставался вариант вылезти из окна. Второй этаж – это и не много, если сильно прижмет. Подсвечивая фонариком телефона дорогу в темной аудитории, я пошел к окну, противоположному тому, что в данный момент бурлило дерьмом. Ведро, как я успел заметить, свою функцию уже не выполняло – дрянь кучей вываливалась через край.

Дождь к тому времени перешел в наступление. Легкие стуки капель по стеклу переросли в пулеметную очередь, иногда подстрекаемые громовой артиллерией, да такой, что стекла тряслись.

Не успел я дернуть щеколду, так случилось нечто, непонятное мне до сих пор.

Я услышал плачь ребенка. Прямиком из навозной кучи под окном. Крик так резанул по ушам, что я подскочил и закрыл их руками.

Со звонким ударом ведра на пол хлынула целая волна бурой дряни, и в куче зловонной слизи я заметил легкое шевеление. Увидел маленький затылок, и меня вырвало. Собственная рвота растеклась по полу, смешавшись с подступающей к ногам дряни. В слабом свете фонарика телефона было видно, что каждый сантиметр залитого пола кишел бледными опарышами.

– У-а-а-а-а-а! – раздался очередной крик, но теперь с потока. Маленькая детская голова торчала прямо из зияющей черной дыры, где раньше висела люстра. Из густой тьмы вслед за головой показались плечи, торс, руки и – шмяк! – студенистый сгусток грохнулся вниз, разметал ошметки дряблого тела во все стороны и в ту же секунду замолчал.