Внутри меня

Внутри меня

Что я скажу: у меня тогда сорвались почти все планы. Уже прошла половина августа, две недели осталось до «кошмар-учёба-курсовые-яустал», и я дико хотел отдохнуть. Взял отпуск на своей подработке, и на эти две недели запланировал полный отрыв. Уехать с друзьями на Байкал – озеро, цветочки, гитара, пиво и болтовня. В голове вместо мыслей был бы кристально чистый воздух. Я ждал конца рабочей недели, а там суббота, магазины, машина…

Был уже четверг. Я сам не заметил, как оказался в очереди в стоматологии. Мерзкое место, полное страхов из самого детства. Запах чего-то лекарственного, усталые и злые лица. И если я бы сказал, что не морщился нервно и боязливо, слушая, как бормашина визжит за дверью кабинета, я бы солгал.

Сами понимаете, я пошёл в стоматологию не потому, что хотел. На это даже самый ненормальный мазохист не решится. Я проснулся утром и обнаружил, что распухла десна. Осмотр в зеркале ванной с фонариком ясно дал понять – ещё один зуб мудрости решил выбраться наружу. Уже третий. Видно, я был слишком умным.

Я думал, что, как и с предыдущими двумя, никаких проблем не будет. Десна немного поболит, зуб вылезет, и всё пройдёт. Но ноющая боль уходить не желала, а после обеда я сплюнул в раковину немного солёного желтоватого гноя.

Так я и оказался в стоматологии.

Выхода не было. Природа снабдила меня всего одним постоянным комплектом зубов, и я не хотел его терять. Слышали фразу: «волосы не зубы, отрастут». Тут всё было с точностью наоборот. Поэтому я сидел в очереди, постоянно трогал языком десну и морщился от звуков бормашины.

Конечно, я надеялся, что врач мне скажет: ничего страшного, полоскайте раствором какого-то там лекарства, и через пару дней пройдёт. Зуб спокойно вылезет, а вы уедете на Байкал, подальше отсюда. Но надеялся не очень сильно. Я подозревал…

– Надо удалять, – сказал врач, бледный молодой парень с кругами под глазами темнее моих во время сессии. – Запишу вас на понедельник?

Я кивал, смиряясь с перспективой провести выходные дома за сериалами, расстаться с зубом и парой тысяч заодно. И с упущенным отдыхом. И с тем, что я расстрою своих друзей сообщением о том, что я с ними не поеду.

Или не очень расстрою.

Мне выдали талон, рецепт на таблетки и лекарство для полоскания рта и отпустили. Я ехал домой, думая, как же мне не везёт. И почему этот зуб дождался именно начала отпуска, чтобы полезть наружу? Как будто он правда специально ждал там, внутри меня.

Я задумался, сколько ещё внутри есть вещей, о которых мы не знаем или просто не думаем. А они, эти вещи, только и ждут лучшего момента, чтобы показаться наружу.

Или худшего.

Полоскалка для рта была горькой. Я запивал её тёплым какао – всё горячее мне запретили – смотрел в соцсетях первые фото друзей с поездки на Байкал, где должен был оказаться и я, трогал языком десну и грустил. Зуб рвался наружу и делал мне больно. Я его ненавидел.

Но так как зуб был частью моего тела, получается, я не ненавидел себя. В этом не было никакой логики. Я так думал.

Я пытался отвлечься. Я читал. Ложился спать пораньше, и, засыпая, вспоминал предыдущие вылазки на природу. Я помнил, как однажды решил спать без палатки, в одном спальнике, на берегу озера. Замёрз жутко, но ночью, дрожа от холода, видел чёрное небо и созвездия. А утром, первое, на что я обратил внимание, выбравшись из спальника, были цветы.

Я и не знал, что это маки, то есть, что маки бывают жёлтыми, мне потом рассказали. И, да, это были жёлтые маки. Тогда они были как блики солнца на воде или просто как десятки маленьких солнц. Я сам не знаю, чем они меня так захватили. Но это моё самое яркое, самое дорогое воспоминание – холодное утро, чистый воздух, и светящиеся, дрожащие на ветру лепестки маков.

В понедельник его вырезали. Врач, круги под глазами у которого немного потускнели за выходные, вколол мне что-то в десну. Было больно, пару раз будто ударило током, но я перестал чувствовать челюсть, губы и даже часть шеи. К счастью, потому что потом он достал всякие неприятные металлические инструменты и посоветовал мне не смотреть.

Я не смог.

Мне было… Да ладно, кто из нас не боится стоматологов? Мне было страшно. И я предпочитал видеть, что со мной делают, это было легче темноты и неизвестности.

Зуб сопротивлялся до последнего. Доктор пилил его визжащей машиной, орудовал в моей челюсти инструментом, подозрительно напоминающим отвёртку. Даже несмотря на укол было больно, не сильно, но всё же. Но делать было нечего, и я терпел. Прошло не меньше получаса, когда врач сказал:

– Ну вот.

Зуб упал в лоток к салфеткам, слюне и крови. Он был очень белый, но какой-то некрасивый, будто скрюченный, с неровными кровями. На белизне особенно выделялся сгусток крови. Моей крови.

Пока рану зашивали, я смотрел на него. Точно, очень некрасивый. Такой мелкий. Совсем не аккуратный, какими я считал остальные свои зубы, по крайней мере, видимые их части.

Такой отвратительный.

Погасла лампа над креслом.

– Можете вставать, только не слишком быстро, – сказал врач, поднимаясь на ноги. Я оторвал взгляд от лотка с отходами, чтобы увидеть его спину. Он записывал что-то в моей карте и не заметил бы.

Сам не понимаю, зачем я это сделал.

Он был мокрый и противный, но легко поместился в кармане.

Я принёс его домой.

Вечером, полоща десну горьким раствором и морщась от боли в челюсти, я попытался всё же понять, что, мать его, сподвигло меня украсть этот зуб. Я даже промыл его от крови и положил на подоконник, на салфетку.

Белый подоконник, белая салфетка и белый зуб.

Я смотрел на него и всё равно не понимал.

Я смотрел на него и думал: он ведь не один такой. У меня есть ещё один зуб мудрости, который сидит где-то там в челюсти и ждёт непонятно чего.