Войди в ручей дважды

Войди в ручей дважды

Ручей манил и обещал прохладу. Разве можно тут устоять? Жаркий солнечный денёк был прекрасен сам по себе. Беззаботные игры с друзьями наполняли его до краёв, так что усталости и скуке места не осталось вовсе. Разве только ноги горели от бега и пить очень хотелось.

Я напился из звенящего серебром ручья. Холодная вода дарила восторг и лёгкость – настоящее чудо! Наверное, если бы в ручей упала гусеница, то вмиг обернулась бы цветастой бабочкой. Вот и мне показалось, будто у меня отрасли крылья! Я принялся плескаться в прозрачной воде, радостно смеясь, поднимать в воздух облака брызг. Пусть они летают вместе со мной! Я играл и плескался, словно ребёнок. Но ведь я им и был, мне было можно.

И тут я понял, что у  ручья стоит человек. То ли он, то ли она: рассмотреть не получалось. Слишком много солнца и сверкающих капелек.

- Не играй долго, малыш, - голос был глубоким, словно студёный колодец, и мягким, как сладкая вата.

Я замер по колено в воде. Пытался разглядеть взрослого, только это никак не выходило.

- Тебе не стоит задерживаться у ручья. Ты ещё слишком юн для этого места. Беги скорее домой, мама уже зовёт  тебя. Слышишь? Кажется, она испекла пирог и одна с ним не справится.

Звон ручья стих, издалека прилетел голос. Добрый, нежный, зовущий подкрепиться. Разве можно было устоять? Тогда я решил, что обязательно вернусь к чудесному ручью. Может быть завтра или послезавтра. Но точно вернусь!

Я побежал домой. А ручей напевал что-то вслед, прощаясь.

***

Наивно было думать, что к ручью можно выйти когда пожелаешь. Я вот не смог. Сколько бы ни искал, как бы ни пытался вспомнить дорогу – безуспешно. Ни на следующий день, ни через месяц, ни через год, я не мог больше отыскать путь к этому чудесному живительному потоку. Впрочем, позже я понял, что к ручью каждый приходит дважды. Сдержать своё смешное детское обещание, данное игривым брызгам и солнцу, я сумел.

В этот раз путь был тяжёлым. Даже не помню, сколько я шёл. День сменялся ночью, ночь уступала новому дню. Я шагал по твёрдой, приветливой земле, которая уже через миг превращалась под струями ливня в липкую грязь. Слякоть застывала, укрывалась хрустящей ледяной глазурью, и в глаза летели навязчивые снежинки. И вот уже приходилось тяжело переваливаться по колено утопая в снегу. А кто говорил, что путь к ручью всегда лёгок?

В этот раз я шёл не один. Позади шагали люди, впереди с  трудом брёл старик. Он усердно тропил, спотыкался и падал, но поднимался и вновь шёл. Крепкий дед, старая закалка – прокладывал дорогу всем, как бульдозер. И всё же, я нагнал его и мягко отстранил:

- Пожалуйста, разрешите мне.

- Спасибо, - старик тяжело дышал, но нашёл в себе силы для вежливой улыбки. - Спасибо большое, молодой человек. Что-то сегодня метёт – аж жуть. Тяжко шагать.

Теперь я иду впереди. Дедок не лукавил – топтать вязкий живой снег нелегко. Силы быстро утекают, ноги гудят. Приходится заслоняться от ледяного ветра, что метит прямо в лицо. Ну, ничего, справлюсь. Зато как приятно будет окунуться в живительный ручей.

Время не останавливается на перекур. Я не ошибся, мы достигли цели: все приходят к ручью дважды. Теперь снова было тепло, сияло нежное, улыбчивое солнце. Словно привет из детства. А ручей совершенно не изменился: всё так же тихонько пел и скакал по камням. Бежал из неведомой дали и исчезал за ширмой горизонта.

Я давно уже скинул тяжёлую зимнюю одежду, а сейчас избавился и от надоевшей обуви. Напиться чистой воды и дать отдых натруженным ногам в конце дороги – что может быть прекраснее? Я отдыхал, это был долгожданный заслуженный отдых. Мои попутчики умывались, валялись на берегу, некоторые купались в ручье или швыряли камушки. Он был рад всем, этот искристый гостеприимный поток.

- Не хочешь искупаться? – раздался глубокий бархатный голос. - Когда-то тебя из воды было за уши не вытянуть.

- Конечно хочу. Только посижу ещё немного, на людей посмотрю, - я улыбнулся своему старому незнакомцу. А может это была она?

- Сегодня можешь не спешить. Времени и воды всем хватит, - неведомый собеседник зашагал прочь. Я опять не разглядел, кто же это был. Впрочем, важным такой вопрос не казался. Может по тому, что я и так догадывался об ответе?

Но, сколько не сиди на берегу, а вода в погожий денёк всё одно манит. И отказывать себе в купании причин не было. Я ступил на отшлифованные за века камушки, окунулся в шепчущие воды. Блаженство! Жаль только, что я уже не тот радостный малыш: слишком бородат для счастливых детских писков.

Кстати о малышах – вот заботливая мама опустила совсем ещё юного паренька в ручей. Он радостно покрикивает, пытается ухватить сияющие брызги. Умилительное зрелище. Но воды ручья стремительны, может даже чуточку быстрее самого времени. Прохладные струи омывают меня, и я вижу, как малыш становится на ноги. Растёт на глазах, словно деревце на ускоренной перемотке. Превращается в  кучерявого  пацана с россыпью огненных веснушек на лице. Ему пора.

А вот мать недавнего малыша уже не так молода. Паренёк и его мама проходят мимо друг друга. Он исчезает в прибрежных зарослях. Она заходит в ручей по пояс, ладони скользят по игривой воде. Дарю женщине приветливую улыбку – всё же нам теперь по пути. Одним ручей даёт силы, с других смывает копоть прожитых лет. Старик, что упорно шёл со мной, уже скрылся за горизонтом. Где-то там, в белеющем мареве брызг исчезну и я.

На берегу стоит неразличимый провожатый. Или это она? Фигура, что приветливо улыбается всем и каждому машет перед расставанием. Пора подмигнуть ей, подняться на ноги и брести среди тихо журчащих вод. Неглубоких и бескрайних одновременно. Я ухожу, а ручей напевает что-то вслед, прощаясь.