Война

Война

… Вновь гремят взрывы. Вновь рушатся дома. Вновь тяжелые машины вступили на землю. Воздух разрезают раскаты тяжелых пушек, разрушая все на своем пути. Следом бегут солдаты с автоматами и противогазах на лицах, как и идущая следом, тяжелая пехота. Снаряды попадают точно в цель, разнося все в округе, забирая жизни тех, кто попал в их поле зрения. А кому удалось уцелеть, уже не избегут орудий тяжелых пулеметов тех, кто закован в тяжелую броню.

Света дня уже давно не видно из-за дыма, заволокшего небеса. Вокруг царит только мрак и смерть. Вот разразилась очередное стрекотание орудий, а затем наступила мимолетная тишина, говорящая о том, что никого больше там нет. Здесь никто не хотел уступать друг другу. Все сражались на равных, не щадя даже тех, кто не хотел сражаться.

Я тогда сидел в подвале, держа снайперскую винтовку у себя в руках. Я был со своим взводом там. Мы прятались от тех, кто шли снаружи, пережидая волну неприятеля. То, что разразилось здесь в один момент, в этом городе, стало самым страшным событием для всех живущих здесь. И нас призвали, чтобы отстоять то, ради чего мы теперь сражаемся. Никто из сторон не желал уступать. Силы напирали с обеих сторон, принося лишь уничтожение.

Мы сидели в подвале под светом небольшой лампы. Сюда никто не собирался заглядывать, в это полностью разбитое здание, тем более в подвал. Мы отчетливо слышали, как над нашими головами проезжали танки. От грохота их орудий, сквозь потолочные плиты падала пыль на нас. А мы сидели в небольшом затишке. Лишь небольшая щель, некогда бывшей окном, была проводником во внешний мир, в котором все было видно. Под очередным залпом тяжелых орудий было снесено еще одно здание. Оно, на наших глазах, обрушилось. Еще один залп, и лишь руины остались от строения, продолжая гореть. Кто бы ни был там, ему не удалось бы спастись. 

Почему мы остались здесь? Почему мы не вступили в бой? Почему не вышли из укрытия? Ответ был прост – у нас нет боеприпасов. Потому мы были отрезаны здесь от тех, кто мог бы нас поддержать. Да и сомневаюсь, что они помнили о том, что мы живы. На этой войне, длившейся уже очень давно, ни одна из сторон не имела перевеса. Потому на поддержку рассчитывать не нужно было. Каждый должен был защищать свою сторону.

Мы сидели здесь, в подвале, планируя захватить вражеский ангар с оружием, как только стемнеет. Может быть, тогда нам удастся пробиться к своим, за баррикады. Нас было пятеро, тех, кто остался из взвода, когда нас накрыла тяжелая пехота. Мы отбивались, как могли, и многие погибли от пулеметов, так и не успев отступить. Много парней погибло тогда. Остались только мы.

После того, как все было спланировано, мы услышали тяжелый рев, доносившийся с небес. Издали, сквозь дым, стало раздаваться стрекотание артиллерии. В темной дымке, в небесах, было видно, как яркие огоньки вспыхивают, сразу затухая. Но несколько самолетов все же прошло. Они спустились сквозь дым, ближе к земле. Из их отверстий сразу же посыпались градом бомбы. Земля задрожала от снарядов, пущенных с небес. Огонь залил округу, сквозь который были слышны крики. Затем раздалось стрекотание пулеметов, и крики стихли. Затем вторая волна самолетов прилетела от нашей стороны. Их бомбы также угодили в цель, разбив тяжелую пехоту и танки. Лишь дымящиеся машины и разбросанные куски тел были напоминанием о том, что здесь кто-то был. Все стихло.

Мы наблюдали за этим действием сквозь разрушенный оконный проем. А затем молча сели в круг. Даже наш командир сидел не шелохнувшись. Он, как и мы все, понимали, что попали в пекло, и что выбраться не получится. Но делать было нечего. Кто-то должен был победить в этой войне.

Тишина длилась ровно до тех пор, пока один из нас, тот самый парень, который очень любил поговорить, не нарушил ее. Хоть он и любил поговорить, он был один такой, среди нас всех. И хоть то, что он стал рассказывать, было немного не в тему, однако он пытался оживить мрачную обстановку своими мыслями. Мы разожгли лампу посильнее, разложили то, что осталось от еды, и все разговорились. Хоть и была война, но даже самый серьезный и ответственный среди нас, тоже разговорился. На наших лицах проявилась небольшая улыбка.

И в этот момент я услышал истории. Истории каждого из них. Какими они были, и кто они есть сейчас. Этот город не был большим, хоть и казался огромным, но все знали друг друга. Когда-то нас было куда больше, еще в далеком детстве, мы все играли друг с другом на большой детской площадке. Мы гоняли мяч, висели на турниках, играли в чехарду и другие игры. Даже играли в войну, но не думали, что однажды, она станет реальной. Что все те детские игрушки в виде солдатиков, машин, самолетов и танков, станут той реальностью, которую мы знали.

У каждого из нас была своя история, свои мечты, свои желания, и своя семья, к которой все хотели вернуться. Даже у того парня в очках, с аптечкой в рюкзаке, который был молчалив всегда, даже в детстве, рассказал о многом. Так мы поделились самым ценным, что было у нас, даже показали фотографии тех, кто нас ждал по ту сторону баррикад. И только одному некуда было возвращаться. Но это не значит, что ему некуда было возвращаться. Командир подбодрил его своей историей о семье, и сказал, что теперь семья здесь мы. И он воспрял духом.

И вот спустилась ночь. За пределами нашего укрытия все также была тишина. Как будто бы война закончилась. Но мы то знали, что любое затишье всегда обернется громом. Ведь так было несколько раз. Сколько длится уже эта война – неизвестно. Сколько лет мы ее ведем? И ради того – чтобы победить. И сегодня все зависело от нас. Прорвемся ли мы к своим баррикадам или же нет.

Мы покинули разбитое здание, перемещаясь тенями. Мы двинулись к большому ангару, возвышавшемуся в противоположной стороне города. Он был очень похожим на наш, также окруженный сетчатой изгородью с колючей проволокой. Территория освещалась светом прожекторов.

Мы аккуратно вырезали лаз в одном месте изгороди, пробравшись на объект. Перемещаясь так, чтобы прожектора нас не заметили, мы приближались все ближе к ангару. Как только мы оказались у стенки ангара, сзади меня раздался стрекот автомата. Мне на плечо опустилась рука нашего медика, а затем он упал на землю. Несколько пуль пронзило его тело, но он все же закрыл меня от света прожектора собой. Командир бросил гранату на вышку, взорвав ее вместе с прожектором. А я до сих пор стоял и смотрел на тело своего друга. В моих мыслях проплывали радостные и грустные события, объединившие нас в прошлом. Но командир схватил меня за руку, мы побежали вдоль стены ангара. Тем временем взвыла сигнализация, и к ангару стала стекаться вся мощь противника.