Волчья Яма

Глава 1

Алан шёл по тропинке через лес, уже темнело. Но бабка-знахарка, к которой он ходил, жила далеко, и на машине туда было не добраться. Он прекрасно понимал, почему старуха забилась в этот забытый всеми уголок. Лихих людей вокруг было много, да и просто невменяемых хватало. О том, где она живёт, знали только проводники. Они встречали клиента в назначенном месте, завязывали глаза и вели до самой избушки.

Даже с ним поступили так же. Он возмутился, но проводник лишь пожал плечами: «Исключений нет». Он, конечно, мог приказать прочесать весь лес, но понимал, что после такого старуха едва ли стала снова помогать ему. А вот сосчитать количество шагов никто не мог запретить.

Его отец болел уже второй год, и ничто, кроме снадобий старой знахарки, не приносило облегчения. Её травяные настои ненадолго заглушали боль, но вскоре она возвращалась с новой силой, и ему приходилось всё чаще отправляться в лес за редкими травами. Он был готов отдать всё, лишь бы спасти отца, но в Волчьей Яме не было хороших тиасорсов*, а в городе, где могли помочь, им отказали. С такими, как они, не церемонились — просто выбрасывали на улицу, оставляя умирать без помощи.

Самое обидное, что у его семьи было полно денег, но даже они не смогли помочь. Людей из кварталов запрещали лечить и вообще хоть как-то помогать им. Они пытались обучать своих тиасорсов* или привлекать чужих, но судьба таких людей была незавидна. Обязательно приходили те, кто забирал их. Все попытки бунтовать, сопротивляться или дать отпор неизменно заканчивались поражениями. В последней такой битве погибло половина клана, и после этого было принято решение прекратить сопротивление.

Таких, как старуха-знахарка, сарконты* уничтожали на месте, считая опасными, как и любого человека, который не подчинялся им. В кварталах оставляли лишь людей с боевыми способностями. К такому виронту* присматривались, брали его на учет и некоторое время следили. Если способности росли, его забирали в Анольсиор*, и больше о нём никто ничего не слышал.

На мелочь же попросту не обращали внимания, угрозы они не представляли, а без кланов и установленного ими порядка пришлось бы охранять и эти районы. Поэтому такие люди пополняли главный состав кланов, укрепляя их. Некоторые виронты*, не согласные жить под постоянным контролем города, сбегали и прятались, но мало кому удавалось выжить. Так что он хорошо понимал, чего опасалась старуха.

За спиной послышался легкий шорох, словно кто-то неуклюже наступил на ветку. Алан моментально схватился за оружие и обернулся.

— Выходи! — громко, но спокойно крикнул он.

Ответом была лишь тишина, нарушаемая шёпотом леса. Повернувшись обратно к дороге, он буквально столкнулся нос к носу с девчонкой лет пятнадцати. Две густые тёмные косы спадали ей на плечи, а голубые глаза смотрели на него с любопытством. Выругавшись про себя, что был столь неосторожен, Алан убрал оружие и настороженно начал рассматривать её. Вряд ли эта пигалица хотела причинить ему вред.

— Испугался? — спросила она, неверно истолковав его молчание.

— Тебя? — искренне удивился Алан.

Девчонка только кивнула, еле сдерживая улыбку.

Вздохнув, он осторожно отодвинул её и пошел дальше. Конечно, встретить кого-то посреди леса в такой час — случай не самый обычный, но неужели ему бояться какой-то девчонки… или всё-таки стоит? Подсознательно, когда за его спиной стоял чужак, он ждал подвоха, и даже сейчас несмотря на то, что это была малявка, он мысленно сжался. Враги порой использовали даже детей.

— А ты куда ходил? — услышал он беззаботный голос сзади и снова остановился, но лишь на мгновение, а потом зашагал быстрее, не желая поддерживать разговор.

Но девчонка и не думала отставать. Сначала она пыталась выяснить, откуда он пришёл, затем — куда направляется, а вскоре и вовсе принялась болтать ни о чём, как это частенько любят делать женщины. Алан даже поймал себя на том, что пару раз невольно улыбнулся. Но внезапно разговор оборвался, и наступила тишина. Пройдя ещё немного, он не выдержал и обернулся.

Девчонка сидела на поваленном стволе дерева, роясь в потрёпанной сумке. Увидев, что на неё наконец обратили внимание, она засмеялась и поманила его пальцем с такой непосредственностью, что он не выдержал и подошёл ближе. Уже давно никто не позволял себе подобной вольности. Родные и близкие любили его, остальные — боялись. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то общался с ним столь спокойно и непринуждённо.

— Вот! — девушка протянула руку, сжав кулак, а затем, с лукавой улыбкой, разжала его. На её маленькой ладони лежал мешочек из грубой мешковины, перевязанный синей верёвочкой. Именно в таких выдавала ему лекарство старуха.

— Что это? — Алан протянул руку и взял мешочек.

— Это бабушка Фарин велела передать и наказала хорошенько отругать тебя, — девушка вскочила с дерева и, вытянув руку, погрозила пальцем у него перед носом. — Совсем растяпой стал… Всё забывает… Вечные дела… Вечно хмурый… — она ловко передразнивала старуху, снова вызвав у него улыбку. — Вот! Забыл, и мне пришлось тебя догонять.

— Ты проводник? — поинтересовался Алан, засовывая мешочек в карман куртки.

— Нет, — замотала она головой, так что две косички забавно запрыгали из стороны в сторону, — я просто иногда помогаю ей по хозяйству, травы собираю… Ну и продукты ношу.

— Спасибо, — поблагодарил Алан и, отвернувшись, вновь зашагал по дороге.

Сзади снова послышался девичий голос. Сначала она рассказывала истории о старухе, затем — о каких-то странных людях, которых он даже не знал. Краем уха слушая ее успокаивающую болтовню, Алан снова погрузился в свои мысли.

В последнее время всё шло наперекосяк. Разборки между кланами усилились, передел сфер влияния достигал своего пика. Силы распределились почти поровну, оставались лишь несколько мелких районов, которые упорно отказывались мирно присоединиться к большим кланам. Алан как раз обдумывал, как уговорить одного из крониксов, когда снова услышал её голос.