Волк и Фиалка

Мэт

Свет фонаря смотрителя медленно удалялся, оставляя узника в полной темноте. Мужчина сидел в углу неподвижно, прислонившись головой к холодной стене. Он не спал, старался как можно дольше держать глаза открытыми, чтобы не встречаться с тем ужасом, который шел рука об руку со сном. Мэт не помнил ни дня своей жизни без кошмаров. Стоило закрыть глаза, как мир представал перед ним совсем другим, наполненным жуткими созданиями. Люди жили, не замечая их, а сами эти твари, паразиты, в свою очередь, просто пировали, невидимые для чужих глаз. Мэт видел, как эти создания присасываются к своим жертвам, прилипая к больным местам и усиливая недуги своих носителей. Вчера смотритель проходил мимо узника, когда тот уже засыпал, Мэт заметил на его спине черную жабу, совсем не большую, но место где она сидела, старик то и дело потирал с мерзким кряхтением. Через какое-то время эти существа покидают носителей, ища кого посильнее. К самому Мэту они тоже присасывались не раз и не два. Соседство с таким непрошенным гостем сопровождалось упадком сил и угрозой серьезной болезни. С последним Бог его миловал, до сего времени. Парня уже два дня колотил озноб, а подобные создания приставали к груди. Оно и не удивительно, учитывая все последние события. Мэт хорошо их помнил.

Мэт с подельниками взяли третий дилижанс за этот месяц. Их было всего восемь в банде: двое старших и шесть более молодых мужчин. Грязный Гарри и Фред Томс были организаторами, а он сам и остальные – рабочей силой. Фред и Гарри ходили по городам под видом бродячих торговцев и выясняли, когда и в какие банки будут отправлены деньги. В двух франтоватых джентльменах никто бы не заподозрил бывалых грабителей и налетчиков. Нередко они сами покупали билеты на эти рейсы под чужими именами. Документы добыть довольно легко во время налетов, главное их кровью не запачкать. Фред виртуозно менял внешность, когда речь заходила об очередном деле. Гарри же для этих целей использовал специальную краску, делавшую его кожу почти черной. Так во время налетов его принимали не за белого человека, а за темнокожего метиса. Умные гады, иначе не скажешь. Ни один департамент полиции не обладал их точным описанием или биографией. Ничем, кроме списка преступлений.

Сам же Мэт следовал за ними порядка восьми лет, с тех пор, как покинул банду другого грабителя, не такого удачливого, как эти. Он не строил иллюзий о своем положении. В банде каждый сам за себя и лишь условно подчиняется вожакам. Все, что есть между ними – деньги, а деньги – выживание. Это все, что парень знал в своей жизни. Остальные ребята были не лучше. Гаррет был сыном разорившегося торговца. Помимо Фреда и Гарри он был единственным из всей банды, кто умел читать и писать. Когда их с отцом лавка разорилась, старик влез в долги, и все его имущество ушло с молотка. Мать и сестра Гаррета погибли от тифа, а вскоре за ними ушел и глава семейства. На парне остались долги семьи, он должен был пойти под суд за это, отправиться на отработки к кредиторам и стать так называемым белым рабом. Далеко не завидное положение, хотя и не пожизненное. После отработки молодой швед должен был снова стать свободным человеком. Правда Гаррет не стал дожидаться расправы властей и, прихватив отцовский мушкет и двуствольное ружье, примкнул к банде в надежде быстро накопить достаточно денег, чтобы купить билет на свободу. Он часто воображал, как уплывет в Швецию, на родину своей семьи, и вольно заживет там, не то что здесь. Мэт часто осаживал парня, находясь в полупьяном виде. Он считал большой ошибкой Гаррета выбор такой жизни. Легкие деньги не доводят до добра дурачков подобных этому самоуверенному белобрысому мальчишке. К тому же он был белым и у него был выбор! Этот недоносок мог отработать долги семьи на предприятиях кредиторов и позже получить шанс на честную жизнь. Юный швед струсил отвечать перед законом, подался в бандиты и теперь обречен. Шаг на этот путь – шаг в бездну. Охотники за головами, бравые офицеры, желавшие получить повышение по службе, да даже такие же преступники, как сам Мэт и Гаррет, все они стремились перегрызть друг другу глотки.

– Держи свои детские мечты при себе, приятель, – последнее слово от метиса звучало особенно грубо и ядовито. Он ненавидел подобных мечтателей. – Куда ты денешься из этой проклятой страны? Только на виселицу, как и все мы!

Эти слова были в самую точку. Шанс, что Гаррета не поймают при покупке билета на корабль, был просто до смешного мизерным. Во время одного налета юный швед обзавелся внушительным шрамом на щеке. Теперь его было куда проще поймать и опознать, не говоря уже о выдающемся росте и довольно мощном телосложении. Гаррет был весьма приметным парнем.

– Поэтому тебе хватает ума только на просаживание своей части денег в дешевых салунах и кабаках? – едко ответил Гаррет. – Чего еще ждать от дикаря?! Вы не способны мечтать и ставить цели!

С этого обычно и начинались драки между ними двумя. Остальные наблюдали за этим зрелищем, пока швед не уползал в сторону с разбитой рожей, а сам Мэт не уходил из лагеря с бутылкой дешевого виски. Их не разнимали, равно как и остальных, кто умудрялся сцепиться друг с другом по любому поводу, кроме раздела добычи. В этом вопросе старшие споров не допускали вообще, и за возражения можно было получить не кулак в рожу, а пулю в лоб.

Гаррет знал куда бить, когда Мэт осаживал его. Он ненавидел свое происхождение по многим причинам. Родившись метисом, парень оказался изгнанником с обеих сторон. Он ненавидел свою бронзовую кожу, слишком явно отличавшую его от белых людей. От матери Мэту не досталось ничего. Изабелла была весьма миловидной женщиной когда-то, до того, как стала вдовой и потеряла все состояние из-за родственников мужа. Мэт видел старую фотографию еще незамужней матери. Она стояла на столике рядом с ее кроватью. Светло-каштановые волосы подчеркивали молочно-белую кожу, а глаза светло-орехового оттенка предавали образу некую невинность и праведность. Тонкие губы и прямой носик добавляли тогда еще юной девушке живого задора. Правда потом он угас и превратился в наигранную чувственность, коей дамы в салунах и завлекают мужчин. Изабелла пила, курила табак, часто недоедала. Все это почти убило в ней былую красоту, оставив лишь худой, высохший призрак той, кем она была прежде. Но даже так, европейское происхождение матери в самом Мэте не оставило и следа: его черты лица были грубоватыми и резкими, как у отца, а глаза и того темнее, густые темные волосы слегка вились на концах, предавая образу неких более легких ноток. Хотя многие женщины находили его весьма привлекательным, Мэт не верил ни единому их слову. Эти девицы повидали не мало кавалеров всех мастей. Правда это совершенно не мешало ему пользоваться их расположением к себе. Парень обладал редкой харизмой и почти непревзойденным талантом к лицемерию, когда действительно хотел завоевать кого-то или обмануть. В местах полных продажных чувств и лживой искренности такому учишься крайне быстро.