Волков. Дуэль

ГЛАВА 1

— Владимир Петрович… Милости просим, милости просим! — Рослая фигура в ливрее распахнула передо мной дверь. — Давно уже ждем вас… Сейчас человеку скажу — мигом борщеца подаст. Или, может, водочки изволите?

Швейцара будто подменили — хотя, конечно, у входа дежурил тот же самый, что пару дней назад пытался прогнать меня подзатыльником. Уж не знаю, какие именно инструкции выдал местному персоналу Кудеяров, но на этот раз все вели себя так, будто в «Медвежий угол» пожаловал кто-то из старших чинов — а то и сам градоначальник.

— Не время сейчас водку пьянствовать, любезный. — Я поднялся по ступенькам. — Я к хозяевам по делу.

— Тогда это вам наверх, Владимир Петрович. Фома Ильич там уже, с самого утра — весь в работе. — Швейцар в очередной раз скрючился, неуклюже изображая учтивость. — Проходите, будьте любезны… А ежели чего нужно — только свистните, вмиг принесем!

Подобострастие уже понемногу начинало утомлять — и внутри ресторации его не стало меньше. Нет, официанты не бросились ко мне с подносами наперевес, да и девицы из варьете вели себя скорее сдержанно, однако улыбок, поклонов и приветствий по имени-отчеству я успел собрать столько, что по лестнице поднимался уже с искренним облегчением. На втором этаже меня встречали тоже весьма учтиво, но хотя бы без всего… вот этого.

— Владимир! Проходи, проходи, располагайся. — Кудеяров поманил меня в рукой. — Только дверку прикрой, уж будь любезен… Денежки чужих глаз не любят.

Да, чего-чего, а этих самых денежек в уже знакомом мне зале для карточных игр хватало с избытком: чуть ли не весь стол покрывали купюры. В основном мелкие — зеленые, красные, синие и розовые, двадцатипятирублевые. Зато их было столько, что пачки приходилось укладывать рядами. И накопилось их уже десятка полтора-два, а кучу смятых бумажек вокруг пепельницы, похоже, еще даже не начали разгребать.

Интересно, откуда? Я догадывался, что налет на воровской притон может подразумевать и вполне материальную выгоду, но масштабы успеха, похоже, недооценил. И пока я ковырялся с Прошкой и носился с ведром, задорно поливая керосином искалеченное нутро «Каторги», кто-то из Кудеяровых озаботился… скажем так, более насущными вопросами.

— Изрядно, изрядно. — Я щелкнул ручкой на двери и неторопливо прошел вглубь помещения. — Я не вовремя?

— Ну как же, Владимир? Ты-то как раз вовремя. — Кудеяров указал на денежные развалы. — Как раз поможешь сосчитать.

— Откуда ж такие богатства? — поинтересовался я. — И что — все ваше?

— Нет, Владимир, — это все наше. Не врали, значит: Прошка у себя целый воровской общак держал. И вам с твоими гимназистами тут четверть положена… Да не морщись ты! Сказано же: что с бою взято — то свято. — Кудеяров хитро ухмыльнулся. — Или опять отказываться будешь?

После того, как лично, своими руками, зарезал верховного урку всего Апраксина двора?

— Да я-то не буду, с чего бы. — Я пожал плечами. — А вы, Фома Ильич, — вот так и отдадите, за здорово живешь?

— Ну… Я, может, и пожадничал бы, да брат настоял. Говорит — если Володьку обидишь, так если не он — тогда я тебе по лбу дам. — Кудеяров с деланым испугом чуть втянул голову в плечи. — А у него кулачищи — сам видел…

— Ну а как иначе-то, Фома?!

За шелестом купюр я не услышал, как открылась дверь, — зато раздавшийся на весь зал медвежий рев не услышать было сложно. Старший из братьев Кудеяровых радостно продемонстрировал два ряда крепких желтоватых зубов, хлопнул меня по плечу так, что я едва не улетел на стол, и, прихрамывая, направился к дивану.

— Как иначе? — повторил он, усаживаясь и вытягивая ноги. — Вот ты когда с артелью на охоту идешь соболя или куницу бить — шкуры все себе забираешь? Или делишь по совести?

— Все, уболтал, уболтал! — Кудеяров рассмеялся и бросил на край стола очередную пачку. — Только у нас тут, Федор, не шкуры и не золото, а очень даже наличные средства. И надо бы их в нужное место определить, а то как бы чего нехорошего не вышло.

— Это в банк? — догадался я. — А не спросят… ну, откуда взялось? Сумма-то солидная, Фома Ильич.

— В банке, может, и спросят. — Кудеяров поднял с пола здоровенную кожаную сумку и принялся складывать деньги. — А вот уважаемый Соломон Рувимович лишних вопросов задавать не любит. Обстряпает все в лучшем виде. А если пожелаешь, Владимир, — то и твои капиталы в дело определит, а вернет с прибылью… Человек надежный, проверенный.

У меня было не так уж много оснований доверять даже самым надежным и проверенным людям, но причин держать у себя дома целую кипу наличности оказалось еще меньше. Желающих вогнать мне финку в поясницу наверняка и так в избытке — и я уж точно не собирался пополнять их число любителями шальной наживы.

— Что ж, видимо, придется нанести визит уважаемому Соломону Рувимовичу, — вздохнул я.

— Заодно будет и повод познакомиться получше. С такими… скажем так, талантами, Владимир, ты в Петербурге не потеряешься. — Кудеяров застегнул сумку и протянул мне. — Самое время обзавестись нужными связями. Составишь Федору компанию?

Конечно, я не слишком-то верил в добродушие или тем более кристальную честность купца первой гильдии. Его брат, пожалуй, и правда мог замолвить за меня словечко, да и вообще казался слишком уж простым и прямолинейным для интриги или обмана. Но сам Кудеяров определенно преследовал свои цели — даже если и успел взаправду проникнуться ко мне чем-то вроде дружеских чувств или хотя бы какого-никакого уважения.

И я уже давно догадывался, в чем дело: сильный Владеющий — неплохой союзник для войны с любым противником, но пригодится не только метко стрелять и орудовать крепкими кулаками или финкой. Теперь, когда Прошка стал достоянием истории, передо мной открывались весьма занятные перспективы. Молодость, положение потомственного дворянина, хоть и без титула, какое-никакое образование, характер и незаурядный Талант уже имелись — а капитал мог проложить мне короткую дорогу в самый высший свет столичного общества.