Волшебная ночь

Волшебная ночь

Волшебная ночь


     1

     Рабочий день закончился в 17:30. Марина устало потянулась и выпрямившись, немного прогнула свой восхитительный стан вперед, от чего её шикарная грудь, полного 3-го размера эффектно натянула строгий чёрный пиджачок положенный им всем, по офисному «дрескоду». В принципе, доход мужа, позволял Марине и не работать, но это было её желание. Так она чувствовала себя не зависимой.
Для своих 25-ти лет, Марина выглядела просто шикарно. Высокая шатенка со стройными ногами «от ушей» Рождение двоих детей, ничуть не испортило её фигуру.
Её крупная грудь, всё так же была упруга, а талия, предмет зависти многих её замужних подруг, начавших уже полнеть и оплывать, осталась примерно в рамках ее, дозамужнего состояния.
Она отъехала на колесиках кресла немного от стола.
Её строгая но, не длинная юбочка на ладонь выше колена, красиво облегала её стройные, плотные бедра.
     Марина встала, выключив компьютер, и взяла сумочку.
     — Пока Марин. — Сказала симпатичная блондинка за соседним рабочим столиком.
     — А ты что, Ир, не идешь что ли? — Поднимая брови, спросила Марина.
     — Да нет, шеф просит задержаться сегодня… — Ирина сделала многозначительное лицо, от чего Марине сразу стала ясна цель её задержки.

     Игорь Борисович, их шеф, мужчина был хоть и в годах, а было ему 53 года, был весьма еще ого го! Ну, по крайней мере, он о себе так думал, а Ирине, его, как бы это мягче выразится — постоянной подруге, совсем не на руку было его в этом переубеждать.
Тем более что он, был почти прав в своих убеждениях. Судя по мнению Ирины, ну, по её рассказам, Игорь Борисович был вполне способный мужчина. Ирина, сплетничая с подругами в офисе, иногда сравнивала шефа со своим мужем, и, сравнение это часто, было не в пользу последнего. Не смотря на то, что муж, был чуть не вдвое младше её любовника. Ирина была самой молодой в их довольно взрослом коллективе. Марине 25, Тамаре, бухгалтеру 30, Светлане второму бухгалтеру — 33.

     Конечно, на таком фоне 20-ти летняя Ирина, только весной вышедшая замуж и еще не рожавшая (по ходу, пока и не собирающаяся этого делать) выглядела в очень выгодном для себя свете. Высокая, стройная, с обесцвеченными волосами, длинноногая, такая просто воспламеняла мужиков с пол оборота и, похоже, ей это нравилось.  Ну, во всяком случае, она не пренебрегала подарками шефа и его вниманием. Оставалось загадкой, как ей удавалось, при таком ревнивом муже, всегда выходить сухой из воды…

     — Да!? И что же ты дома скажешь? — Иронично спросила Марина криво, улыбаясь.
     — Скажу, что останусь у матери. — Ирина пожала плечами.
     — А если он матери позвонит!?
     — Не позвонит, они с матерью друг друга, мягко говоря, недолюбливают.
     — И всё же. — Не унималась Марина.
     — У меня всё отлажено, мать в курсе, если что, подтвердит что я у неё.
     — Да!? — Удивилась Марина.
     — Ну, мы же с ней подруги. — Ира сделала невинное лицо и скривила тонкие губки.
Марина рассмеялась и, послав подруге, воздушный поцелуй повесила сумочку на плечо.
     — Пока. — Попрощалась она.
     — Пока-пока! — прощебетала Ира подмигивая.
Марина спустилась вниз, к остановке оглядываясь по сторонам в слабой надежде, что подвернется, кто ни будь из знакомых. Но, как назло, все проезжающие машины были совершенно чужими.

     Марина вздохнула.

     Придется на остановку шагать, ей сегодня нужно было к матери заехать, а она жила совсем в другом конце города. Знакомая мелодия, раздавшаяся из сумочки, возвестила Марину о входящем вызове.

     — Да, ало, а Антоша, это ты. Да, уже закончила… уже вышла… да, а что? Хорошо постараюсь… ладно я позвоню.

Она закрыла свою «раскладушку» и, сунув её обратно в сумочку, едва не попала под колеса остановившейся прямо у её ног машины.
     — Ты!.. — Начала было возмущаться Марина, собираясь высказать растяпе-водителю, всё, что она о нем думает, но осеклась на полуслове. — Виталик!!? — Брови Марины взлетели вверх.

     Мужчина за рулем, широко улыбался.

     — Быстро в машину, Маринка, здесь остановка запрещена! — Крикнул он в свое окно и распахнул ей пассажирскую дверь. Проезжающие машины, уже начали сигналить остановившемуся в не положенном месте водителю.
     — Виталик! Ты!? — Удивленно восклицала Марина, широко раскрытыми глазами глядя на молодого мужчину примерно её лет.
     — Я, я — собственною персоною! — С пафосом произнес водитель.
     — Но какими судьбами!? Ты же, как уехал тогда, так и не возвращался больше.
     — Дела у меня тут.
     — Так ты по работе что ли?
     — Угу.
     — Да, ты погляди-ка, какой стал! — Восхищенно проговорила Марина.
     — Какой? — Игриво спросил Виталий.
     — Прямо видный мужчина! — Марина деланно потупила глаза.
Виталий рассмеялся.
     — Таки и видный!?
     — Правда-правда! Не веришь.
     — Ну, тебе виднее. Ты куда?
     — Сейчас к матери, а так, вообще-то домой шла.
Виталий перестал улыбаться и спросил:
     — Так и живешь с Антоном? — Марина тоже перестала улыбаться.
     — А ты, с Викой? — В машине повисла напряженность, было видно, что этих двоих связывала не простая дружба, и они оба знали это.
     — Марин, ты торопишься? — Вдруг спросил Виталий.
     — Да в принципе нет, а что? — Настороженно спросила Марина.
     — Да так, у меня есть свободное время, и я еще не обедал, составишь компанию?
     — Не поздновато для обеда?
Виталий поглядел на часы, на приборной панели — 17:45.
     — Самый раз. — Деланным голосом произнес он.
     — Да Вит, ты всегда пожрать любил, и куда только шло всё, ты  ж худой как щепка был!
     — Был!? — Заигрывающим тоном переспросил Виталий.

     Марина окинула его крепкий торс многозначительным взглядом.

     — Был.
     — А сейчас что же? — Притормаживая перед перекрестком не глядя на Марину, спросил Виталий.
     — А сейчас отъелся вон как, возмужал прямо, видать Викуля тебя хорошо кормит! — В голосе Марины проскочили ехидные нотки. Виталий криво улыбнулся.
     — Годы, девочка, годы. Они, свое берут. — Он театрально вздохнул.
     — Что-что, годы!? Это ты на что намекаешь. Нахал! Мы  ж с тобой ровесники! Хочешь сказать, что и я… — Марина артистично нахмурилась.
     — Да нет. Маринка. Ни чего такого, я, сказать не хотел! Ты, по-прежнему, на высоте. Просто — супер.

     Виталий кинул на неё восхищенный взгляд.

     — Стараюсь. — Улыбнулась Марина смягчаясь.
     — У тебя неплохо получается. — Многозначительно вздыхая, проговорил Виталий.
Они подъехали к ресторану.
     — Ого, ты никак в ресторанах теперь обедаешь!? — С усмешкой спросила Марина.
     — Знаешь, я подумал, вечер уже, подругу встретил старую, можно и ужином отметить. Как считаешь?
     — Старую!!? — Воскликнула Марина.
     — Ну, Маринка! Я — ж совсем не в этом смысле!! — Виталий сделал вид, как будто ему неловко.
     — Ладно-ладно! Сочтемся. — Игриво супясь, произнесла Марина, но, не удержала улыбки.

Они припарковались на стоянке у ресторана среди других таких же респектабельных автомобилей.

     — Слушай Виталя, и машина у тебя новая и облик, — прямо денди! Ты что банк ограбил или клад нашёл!?
     — Спасибо за комплимент подруга, — Нет, банки я не граблю. Новая работа; новая машина, новая жизнь…
     — Да!?
     — Угу.
     — Так ты, всё же добился своего!? — Марина уже с интересом поглядела на Виталия.
     — Ну, не так как планировал, но… тоже не плохо, хотя…
     — Уау! — На манер тинейджеров, воскликнула Марина.
Виталий потупил взор и, скромно промолчал. Они остановились. Мужчина обошёл машину и, открывая дверь, протянул даме руку.
     — Прошу вас. — Галантно произнес он.
Марина кокетливо вложила свою тонкую кисть в его руку и вышла из машины.
     — Ой, Виталик, ты совсем заболтал меня, нет, я не пойду в ресторан!
     — Что-то не так!? — Удивился Виталий.
     — Да всё. Я же неподходяще одета!
     — Ай да перестань ты. Маринка. Ты, классно выглядишь! А как, по-твоему, должна выглядеть девушка, идущая с другом, заметь, с ДРУ-ГОМ в ресторан.
Марина немного смутилась.
     — Ну, не знаю, но как-то иначе…
     — Э, да ну тебя! — Виталий поддел ее локоть, и они вошли в здание.
О чем-то пошептавшись с метрдотелем Виталий, повел Марину к отдельному столику, стоящему в углу зала. Виталий усадил девушку, и сел сам напротив.
     — Ну, рассказывай. — Обратилась к нему Марина, когда он занял свое место.
     — Что тебе рассказать моя дорогая. О жизни?
     — Таки и дорогая!? — Искусственно удивилась Марина, хотя точно знала, что Виталий в прошлом, был в неё влюблён.
     — Ты неподвластна инфляции. — Виталий сделал восхищенное лицо.
Марина по-настоящему покраснела и потупила глаза.
     — А ты, действительно, красавчик стал. — Со вздохом сказала Марина.
     — Ну у…, не вгоняй в краску…
     — А ты прямо как красна девица! — Марина коротко хихикнула.
Официант, молодой парнишка, лет наверно 17-ти поставил перед ними заказ.
Быстро и, профессионально сервировал столик и так же незаметно удалился.
     — Вина, шампанского, или… — Виталик вопросительно глянул на  подругу.
     — Ой, Виталька, немного вина только, угу? — Виталий пожал плечами и наполнил её бокал.
Марина пригубила напиток и, с удовольствием кивнула головой.
     — У тебя хороший вкус. — Сказала она, глядя на Виталия.
     — А у тебя, помнится тоже. — Со скрытым смыслом сказал Виталий.
Марина вдруг стала серьезной.
     — А в остальном как? — Спросила она, не глядя на него.
     — Да как, нормально. Вика, весной второго родила, да, теперь я, дважды папа. А ты?
     — Я, тоже.
     — Дважды папа!? — Виталий прикалывался.
     — Мама! — Воскликнула девушка и засмеялась.
     — А по тебе и не скажешь, — Виталий снова оглядел подругу, — тренировки, да?
Марина улыбнулась.
     — Ты не поверишь Вит, нифига я ни чем, ни занимаюсь, погляди, во что я превратилась! Совсем домохозяйка стала, это ты меня ещё в домашнем халате не видел!
     — Ну, Марин, в халатах вы все не супер, хотя, смотря какой халатик…
Виталий многозначительно поглядел на подругу.
     — Ой, не вгоняй меня в краску, кто бы говорил, твоя Вика, она же фотомодель просто! — Было видно, что Виталию понравился комплимент в адрес жены, но он промолчал, а потом добавил:
     — А ты всё равно красивее.
Повисла напряженная пауза. Виталий покраснел, осознавая, что не стоило вот так откровенно, сразу себя вести но, не удержался.
     — Кхм! — Кашлянула Марина, — смотри, узнает Вика твоя про то, что ты меня в ресторан водил, она тебе устроит. — В глазах Марины не было иронии.
     — Не устроит! — Возразил Виталий, — у самой за душой не чисто.
     — Да!? — Марина удивленно вперила в него свой взгляд. — В каком смысле — «не чисто»?
     — В прямом. — Виталий опустил глаза на бокал. А потом разом опрокинул его в себя. — Подловил я её, в прошлом году с мужиком!
     — Да!!?
     — Ну! Представляешь, Азер какой-то, прикинь, экзотики ей захотелось. Мать её! Я потом, ребенку анализ ДНК заставил делать.
     — И как, твой!?
     — Мой. Слава Богу! С тех пор, она маленько, потише стала, — Виталий опять налил себе вина. — Вот же сучка, а! Только из-за ребенка не выгнал её к такой-то матери! И мамашу её! — Он разом опрокинул бокал вина в себя.
     — Ты же за рулем. — Осуждающе произнесла Марина.
     — Ай, ну её. На стоянке брошу. На такси поеду. Такой праздник, а я вина не могу выпить.
     — А какой, позволь праздник? — Удивленно спросила Марина.
     — Как какой! Вот, одноклассницу встретил, восемь, нет, девять лет не видел…
     — Семь. — Поправила его Марина.
     — Что. Семь!? — А мне показалось все двадцать!
     — Двадцать лет назад, мы только в школу пошли.
     — Ну, Марин, ты же помнишь, у меня всегда с математикой туго было…

     Марина помнила.

     Всё помнила, и как он всегда списывал у неё контрольные работы, и как потом постоянно дразнил, и дергал за косу.  Она помнила, и то, как он после выпускного вечера, признавался ей в любви, на заднем дворе школы краснея и, запинаясь. Она смеялась и заигрывала с ним, а потом они до полуночи целовались, стоя в обнимку под старым вязом.

     А потом…

     Потом Марина уехала в другой город учиться. Там повстречалась с Антоном, он был взрослый, серьезный со своей квартирой деньгами, бизнесом. Задаривал её подарками, и она таяла, забывала Виталика. А потом, Виталик в армию пошёл, Марина не стала ждать его. Все вокруг ей твердили, что такой шанс девушке не каждой дается. Богатый, взрослый, и почти холостой. Антон, как раз был в стадии развода со своей второй женой.
И Марина, ухватила свой шанс. Это потом она узнала что Антон, жестокий и властный, что дает волю рукам. Любит, чтобы ему все вокруг подчинялись. Но это было уже потом…

… Они засмеялись. Напряженность в разговоре, как-то разрядилась.  Заиграла красивая музыка, и пара из-за соседнего столика встала танцевать. Марина с восхищением смотрела на высокую стройную девушку в красивом вечернем платье танцующую, с крупным мужчиной в дорогом пиджаке. Виталий подал ей руку.
     — Пойдем, потанцуем. — Марина покраснела, последний раз, она танцевала несколько лет назад.

     Виталий потянул её к свободному пространству. Положил руки ей на талию, Марина вздрогнула. Давно забытые ощущения колыхнулись в душе. По телу, неожиданно разлилась приятная истома. Ноги вдруг стали ватными. Виталий вел её, и она, расслабляясь, понемногу невольно плотнее прижималась к нему. Её груди уперлись в его грудь и глаза глядели  друг в друга. Холодные серые глаза Виталия пристально глядели в её, светло-карие, большие, обрамленные густыми, длинными ресницами.

     Дыхание Марины вдруг, стало прерываться.

Ей стало жарко, а низ живота, предательски отсырел. Марина залилась краской.
«Взрослая замужняя женщина — мать двоих детей! А теку, как школьница!» — Гневно думала она. Она с трудом дождалась конца танца.
Виталий заметил её перемену.
     — Эй, ты чего, всё в порядке!? — Он заглянул в её глаза.
     — Вит, мне пора. — Рассеянно сказала она.
     — Марина, я что, обидел тебя!? — Удивленно спросил Виталий.
     — Нет, с чего ты взял, просто, — она поискала слова, — просто мне пора. — Она взяла сумочку…

     2

     Они вдвоем сидели на заднем сидении такси и молчали.  Машина медленно протискивалась в толчее на дороге.
     — Ночь уже, а машин то сколько. — Нарушила тишину Марина.
     — Да. — Подтвердил Виталий, даже не слыша, что она говорит.
     — Ты где остановился? — Спросила Марина еще через минуту.
     — В гостинице. — Ответил Виталий.
     — Поехали к тебе.
     — !!!? — Виталий удивленно взглянул на девушку.
Марина глядела на него с вызовом. Виталий среагировал мгновенно, окликнув водителя, он назвал новый адрес. Машина послушно развернулась.
Водитель, какой-то азиат, жадно поглядывал в зеркало заднего вида на самозабвенно целующуюся пару. А потом, тяжело вздохнув, отвернул зеркало.

     * * * 

     Они сидели в тесном номере, перед по-простецки сервированным столиком.
Играла тихая музыка. За окнами была уже совсем ночь. У Марины зазвонил телефон.
     — Да ало. А? Да…, я пока у матери... Как дети? С Валентиной Юрьевной? А!?... О нет, не нужно, я скоро. Да конечно… за меня не переживай. Пока, целую. — Марина отключила связь.
     — Антон? — Спросил Виталий.
     — Угу, говорит, что срочные дела, он задержится.
Виталий расплылся в довольной улыбке.
     — Видишь как удачно! — Подмигнул он Марине.
Она не ответила, лишь загадочно улыбнулась.
     — Пригласи меня на танец. — Улыбаясь, попросила Марина.
Виталий подскочил как ужаленный.
     — Да-да конечно! Какой же я всё таки… — Виталий смущенно улыбнулся.
     — Ты всегда таким был. — Улыбаясь, Марина глядела прямо в его глаза.
Виталий вновь прижал её к себе, но в этот раз, танца не получилось. Едва их лица сблизились, губы сами нашли друг друга. Где-то в глубине сознания Марины, еще секунду трепетала мысль о неправильности происходящего, но только секунду.
А потом, горячие губы Виталия отключили в ней весь разум, оставив лишь инстинкты, и она, как голодная тигрица, набросилась на его губы. Это была вакханалия, дикая страсть.
Холодность мужа, в последнее время, сделала Марину «взрывоопасной» как оказалось, ей достаточно, малейшей искры, самой слабой детонации, чтобы произошёл взрыв.

     И она взорвалась!

     В её голове всё перемешалось. «Как, ну почему!? Ну, по-че-му я отвергла его тогда!?» — Ответы на эти вопросы она не могла найти тогда — сразу. Да тогда она их и не искала. Антон был лучше со всех сторон. Хотя его она, и не любила никогда. Но это, стало ей ясно лишь позднее. Виталик тогда был просто студент бесперспективного вуза, а Антон, респектабельный мужчина.
И ерунда что он, ровесник её матери, как говорила мать: «муж и должен быть старше»
«Да, но не настолько же» — Возражала ей Марина.
     «Глупая, — говорила мать, — ты погляди на него, зато, ты ни в чем нужды знать не будешь. А Виталька твой что!? С армии придет куда пойдет, в автосервис или на завод наш, как папаша твой, всю жизнь слесарем, тьфу! Ты на меня погляди дочка, а знаешь какие парни у меня были… А я, дура!» — Мать деланно всхлипнула.
     «Ну, мама, у него же еще все впереди». — Возражала тогда Марина.
     «Впереди!? А у Антона уже всё в руках, ты же как принцесса будешь. Сечешь!? Жить то, нам бабам сейчас надо, пока молодая еще…»

     Марина и не заметила как, оказалась совсем нагая на кровати в маленькой спаленке. Виталий страстно покрывал её тело поцелуями, касаясь губами грудей, животика, бедер, тонкой кожи под коленями. Марина как в тумане наблюдала за тем, как Виталий спешно раздевается, стаскивает с себя брюки вместе с трусами и ей, открылась завораживающая картина:
     Орудие Виталия было раза в полтора больших размеров, нежели скромное орудие её мужа. Вздыбленная плоть, с упругой твердостью каучука, коснулась её бедер. Марина закусила губу и прикрыла веки, призывно раскидывая колени. Но Виталий не спешил, с расчетливой не торопливостью, он нежно касался её припухших гладких губок, меж которыми уже бушевал пожар, который, он не спешил гасить.

     Виталий понимал, что дразнит Марину, но, продолжал издеваться над ней, то касаясь её плоти своею, то, отводя её. Марина начала постанывать от нетерпения, желая немедленно ощутить в себе его тело, подалась вперед, но, Виталий был на стороже, он среагировал мгновенно, не дав двум телам слиться.
     — Ммм… — Простонала Марина, впиваясь в его спину ногтями.
     — Тише, детка, не оставляй следов, Вика, достанет потом, а тебе оно надо!?! — С трудом дыша, говорил Виталий.
     — Вит… ты… ты просто, изверг! Ты… — Стонала Марина.
Он слился с её губами и Марина, словно стараясь влиться в его тело, жадно приникла к нему. Их языки переплетались.

     Марина еще ни когда не испытывала такого возбуждения, она готова была кричать, все же царапала спину Виталия и тот, похоже уже сам, завелся до той степени, когда становится всё равно. Когда плевать на царапины, — «пусть царапает, несколько дней похожу в майке, что-нибудь, придумаю…. Плевать!! В конце концов, Вика первая начала мне изменять» Виталий, наконец, сжалился над бедной женщиной, и перестав играть с ней, начал медленное погружение в тело Марины. Марина затаив дыхание, впускала в себя явно большой для неё орган.

     Со сладкой, и не сильной болью тело Марины натягивалось на Виталия. Она не могла удержать стон, когда таран уперся в её колыбель и начал так же медленно двигаться обратно. Марина обхватила его икрами и, насаживаясь на него, улетала в потоке дикой страсти. Её тело, уже подстроилось под размер, а возбуждение сделало свое дело, смазки было более чем достаточно. Совсем потеряв разум, Марина шептала ему:
     — Боже, какая я была дура! Ну, зачем, зачем послушалась! Вит и ты… и ты тоже! М-м-м. Боже. А-а-а!

     Марина почувствовала как в глубине её лона, зарождается оргазм неимоверной силы.  Всё перестало существовать для неё, комната исчезла, исчезла кровать, исчез даже Виталий, осталось только лишь её пульсирующее лоно, жадно сжимающее причину её удовольствия. Потом, она провалилась куда-то, и падая, с неимоверной высоты, она хотела разбиться вдребезги, разлетевшись на миллион осколков исчезнуть, смешаться с воздухом, чтобы войти в его тело с кислородом, которым он дышал и, быть в нем всегда.
Марина, на мгновение отключилась, весь мир сейчас перестал для неё существовать. Виталий, тяжело дыша, заглядывал ей в лицо, Марина смежила веки, и почувствовала, как слезинки покатились по её вискам. Виталий нежно собрал их губами.
     «Ведь я же не плачу!» — Сама себя уговаривала мысленно Марина.
Виталий продолжал целовать её лицо, гладить по груди. Её тело отвечало на ласки, помимо её воли. Груди покрылись мурашками, а в глубине её тела вновь, разгоралось пламя. На сей раз, Марина была более решительна.
Одним движением она опрокинула мужчину, перевернулась, и оседлала Виталия.
    — Ого! — Восхищенно шептал он, — да ты сильна мать!
В глазах Марины вспыхнули похотливые искры. Тепло её тела и умелые ласки, сделали свое дело, Виталий воспрял и Марина мастерски поймала его в себя. Она прижала его руки к подушке и теперь сама управляла процессом, не отрываясь, глядя в серые глаза Виталия.

     «Вторая серия», затянулась надолго, и когда Марина упала с Виталием рядом, их дыхание было сравнимо с дыханием спринтера, только что переступившего финишную черту. Они лежали так довольно долго, дыхание постепенно восстанавливалось, дрема одолевала все сильнее и Виталий, с трудом разлепляя веки, борясь с сонливостью, прижимал и ласкал тело Марины, целовал её горячие, припухшие от страстных поцелуев губы и шептал:

     — Люблю, люблю, люблю тебя! Всегда любил. Давай бросим всё, давай сбежим, давай… — Он, вновь перебив сам себя прильнул к губам Марины.

     Марина гладила его по лицу, по плечам, шептала что-то в ответ, и Виталий, сжимая её в объятиях, проваливался в сон. Последнее что он запомнил её горячий поцелуй, и слова:
— «Ты мой, мой, и только мой! Спасибо…»

     * * * 

     Где-то  на полу, настойчиво дребезжал вибровызовом, его телефон. Не открывая глаза, Виталий пошарил по полу рукой, но телефон не попался под руку. Пришлось открыть глаза. В номере было уже светло, а на истерзанной кровати он, лежал один.
     — Марин! — Позвал он громко но, никто не откликнулся. — Марина! — Позвал он громче. Тишина. Он, наконец, поймал телефон и ответил:
     — Ало. А Вик это ты… Да, я на работе… Как на какой. На такой! — Уже с явным раздражением бросил Виталий и откинул телефон в сторону. Тот снова зазвонил, и Виталий с миной отвращения, совсем отключил его.
     — А не пойти бы тебе со своими претензиями… — Пробурчал он себе под нос.
Виталий встал и направился в сторону душевой кабины.
     — Марина. — Виталий осторожно постучал в дверь. Опять тишина.
Он толкнул дверь, она оказалась не заперта. На крючке висело мокрое полотенце, в кабине пахло Мариниными духами. Виталий наскоро умылся, поглядел на себя в зеркало и, думая, что сказать Вике вышел из душевой комнаты. Только теперь он увидел на столе сложенную домиком бумажку, на которой было что-то написано. Виталий присел на край кровати и развернул записку. Красивым почерком, который он сразу узнал, он прочитал следующее:

     «ВИТАЛИК, МИЛЫЙ, НЕ СЕРДИСЬ НА МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА, ЧТО СБЕГАЮ. ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ. НОЧЬ БЫЛА ПРОСТО ЧУДЕСНОЙ, ТЫ ПРОСТО АНГЕЛ. МАЧО.  :)  НО ДЛЯ НАС УЖЕ НЕТ, ДРУГОГО ПУТИ. ПРОСТИ, Я ДОБЕРУСЬ ДО ДОМА САМА, НИКОГДА НЕ ИЩИ СО МНОЙ ВСТРЕЧИ, ЗАБУДЬ ТО, ЧТО МЕЖДУ НАМИ БЫЛО. НЕ ЗВОНИ МНЕ, ЭТО ТЫ МОЖЕШЬ ДЛЯ МЕНЯ СДЕЛАТЬ. СЧАСТЬЯ ТЕБЕ. ЦЕЛУЮ, ТВОЯ НАВСЕГДА, — М» Виталий скомкал бумажку и, отбросив её в сторону закрыл лицо руками…
 

    


Новогодние подарки


    
     Я преднамеренно не пишу здесь ни имён, ни дат.  Место действия так же, значения не имеет.  Ни города, ни названий улиц, это могло произойти везде и, нигде.  Такие истории держат при себе. Скрывают. Поэтому я, избегая ненужных ассоциаций и, случайных совпадений, не назову здесь ни одного имени, ни номера дома, ни подъезда. Для всех мы просто среднестатистическая семья такая же, как у всех, история эта тоже весьма обычная таких  историй наберётся сотня или больше. Их скрывают, умалчивают, я не знаю, почему вдруг решил поведать эту историю! Я, конечно, мог назваться чужим именем или вести рассказ от третьего лица, но (не скажу, что история эта произошла со мной, лично), мне показалось что так, будет острее, реалистичнее что ли.

     С женой мы были вместе уже четыре года. И хоть психологи и утверждают, что на четвёртый год совместной жизни наступает некий кризис, когда чувства притупляются, становятся более обыденными, у нас, слава Богу, пока, он ещё не наступил, а может…

     Случилось это, аккурат, в новогоднюю ночь. Новый год с детства был моим любимым праздником, гости, подарки и, прочее. Вот и в этот раз как обычно я, проводив гостей, собирался уже усесться перед телевизором, а жена, уложив сына спать, тоже собиралась лечь. В двери раздался звонок. Мы с женой переглянулись.  Гости только что ушли, а больше я никого не ждал.
     — Кто там ещё!? — Спросил я, обращаясь к жене.
     — Откуда мне знать? — Сказала она спокойно но, как мне показалось спокойствие её, было напускным она, явно была взволнована чем-то, но тогда не придал этому значения!

     Я пошёл открывать.

     — А-а-а, здорово, с новым годом! — Начал он прямо с порога. Это был… ну, в общем, не важно, друг скажем. Весёлость его была, возможно, немного искусственная но, в тот момент я, ни обратил, ни какого внимания на это.
     — Не помешали? Я не один… — Он отступил и, в дверях появилась, С… его жена, в общем!
     — С новым годом, — сказала она, подставляя щеку для поцелуя.
     — И тебя! — Я слегка приложился к её щеке. А друг уже вовсю расцеловывал щеки моей жены.
     — Входите, вы как раз к столу успели, а то я собиралась со стола убирать. — Сказала жена, беря пальто его, жены.
     — Мы вот решили к вам приехать. Вместе всё веселее! — С воодушевлением произнёс гость (назовём его так.) Жена проводила их к столу.

     Мы сидели за столом выпивали, вернее я с женщинами пил, а он за рулём.

     Его жена была немного, нервная я, не мог понять от чего, да и, говоря по правде, не очень-то и, пытался. Как все, сидя за одним столом и, выпивая, мы много говорили, ни о чем. Я, однако, незаметно поглядывал то на свою жену, то на гостя. Ну не давала мне покоя, их плохо скрываемая, напускная весёлость. Вторая бутылка вина подходила уже к концу, когда зазвонил телефон. Жена, незаметно вздрогнув, со словами: — Сиди, я подойду, — она пошла в прихожую.
     — Зачем на, домашний телефон звонить, если у всех сотки? — Произнёс я, ни к кому конкретно не обращаясь.
     — Поздравляют наверно. — Я заметил что, его жена скрывает раздражение, причину которого я никак не мог понять и, подумал что, возможно, они немного поссорились по дороге. 

Жена вернулась в комнату, лицо её было взволнованным и немного растерянным.

     — Что случилось? — Спросил я.
     — Представляешь. — Начала она — Мать уехала встречать новый год к подруге в другой район. И только там вспомнила, что кран в ванной забыла закрыть, днём воды не было, но если дадут!  Не дай Бог соседей, снизу, затопит, а он судьёй работает, вовек потом мать не рассчитается. Я возьму такси быстро съезжу, а вы посидите пока! — Она стала собираться.
     — Постой, мы же на своей машине, зачем искать такси, да и будет ли оно, в новогоднюю ночь.

     Сказал гость, глядя на свою жену, затем добавил:

     — Ты посиди пока здесь скоро праздничный концерт начнётся, мы мигом туда и, обратно. Он встал и, пошёл в прихожую.
     — Как здорово! Так гораздо быстрее получится! — Восторгалась моя жена.

Они, торопясь, вышли из квартиры я, немного, подумав, не стал закрывать дверь на замок.
Машина его, была припаркована у подъезда, я видел, как они отъехали.

     — Далеко твоя тёща живёт? — Спросила С…
     — Минут двадцать если дороги свободные. — Я смотрел на её лицо и пытался понять от чего она такая встревоженная.
     — У неё и, правда, сосед снизу судья. — Я как бы пытался поддержать свою жену.
Она глубоко вздохнула, потом спросила:
     — Ты доверяешь своей жене? — Она отвела глаза.
     — Да. А что?
     — Нет, просто ты, так легко её отпустил. Одну с другим мужчиной.
     — Он же не кто-то, а твой муж, и мой друг! — Но, лёгкое подозрение вдруг прокралось в мою душу.
     — А ты заметил, как он, на неё смотрел весь вечер. Да и всегда смотрит?
     — Ну, вообще-то я, на тебя тоже весь вечер пялюсь, уж такова наша природа.
 Она усмехнулась. Потом как бы взвесив всё, сказала, глядя мне прямо в глаза:
     — Ты знаешь что, она ему нравится?
     — Ну, подозревал немного, но не спрашивал. — Я начал беспокоиться.
     — Он, сам мне не говорил, но я и так вижу. — Тихо сказала С…
     — Что ты видишь?
     — Постоянно спрашивает о ней, номер телефона записан как Олег из автосервиса. А это, её номер, второй. Вот видишь, а ты о нём и, не знал!
     — Нет. А ты откуда знаешь?
     — Да знаю вот. — Она откинулась на спинку кресла и, наблюдала за моей реакцией.
     — И ты предполагаешь, что они… — Я не договорил, мне сдавило горло.
     — Это более чем очевидно. — Она многозначительно поглядела на меня.
     — Отлично! — Воскликнул я, вдруг мне стало, всё ясно. — Оставил, тебя со мной, а сам  с моей уехал! В случае чего мне и предъявить нечего. И Тёща с ними заодно, вот сука! — Я начал не на шутку нервничать. Она, видя это, сказала:
     — Я давно знаю, что они встречаются, но думала перебеситься и, успокоится. А они видишь, на пролом пошли.
Я Махом опрокинул рюмку водки и даже не почувствовал. Так и сидел, как в вводу опущенный.

     — Вопрос в другом. Нам-то, что делать? Я его знаю, он получит своё и успокоится! Я не хотела-бы сейчас раздувать скандал. Люблю я, дурака этого! И не хочу портить отношения тем более мне это, не, на руку.  А то, что он, с твоей женой мне наоборот спокойней, от этого.
     — Тебе спокойнее! — Воскликнул я. — А мне, ты обо мне подумала?
     — Поэтому и сказала тебе, я же вижу, как ты её любишь. Хорошо сейчас мы скажем им, что всё знаем и, тем самым, только себе жизнь испортим, тебе в основном.
     — А почему только мне?
Она усмехнулась.
     —Я то, давно знаю, что он к ней неровно дышит. И молчу.
     — Но почему?
     — Просто, не хочу терять его. А ты?
     — Что я?
     — Ты готов, расстаться со своей женой?
 
     Я уже не знал что сказать.  Шок прошёл и я, вновь был способен думать.

     — Но как нам быть? — Я окончательно протрезвел.
     — Есть два выхода! — Она склонила голову на бок. И спокойно продолжала — Сделать вид, что мы ничего не заметили. И продолжать дальше так жить, или сказать им всё. Но тогда мы их потеряем.

Я смотрел на неё как в первый раз.  Удивление, даже было сильнее ревности.

Но, она говорила искренне, похоже, она действительно сильно его любит. Да возможно, она права, сломать всё легко. А что потом? Она его уже простила, худо, бедно, но их семья останется целой, а моя!? Как же мне быть? Что со мной, с нами будет!?

     Немного успокоившись, я спросил:

     — И ты не ревнуешь?
     — Ещё как!
     — А, что же ты!? — Я уже откровенно недоумевал.

     Она развела руками.

Мы, сидели молча нам, нечего было сказать друг другу. По телевизору заиграла музыка, медленная композиция.
     — Давай потанцуем. — Предложила она.
     — А. Что? — Не понял я.
     — Раз так пошло, давай веселиться. — Сказала она нарочито весело, но я почувствовал, что это, скорее нервное веселье.

     Мы стали танцевать.
 
     В танце я прижался к ней и, почувствовал возбуждение. Она это заметила и сильнее прижалась ко мне.  Дальше всё было как в дешёвом кино, мы впились друг другу в губы.
Быстрым движением, я, содрал с неё платье прямо через голову. Она стояла перед мной в красивом ажурном, красном гипюровом белье. Обняв её, я расстегнул застежку её лифчика. Её большие красивые упругие, груди, третьего размера, с вызывающе торчащими сосками, уперлись в мою грудь. Я впился еще сильнее в её губы, и мой язык протиснулся за её ослабевшие зубы.

     Мы повалились на пол.  Прямо на полу под ёлкой я и овладел ею.
 
     Её лоно, было таким горячим, таким узким, потеряв окончательно голову, я с силой входил в неё. Буравя её тело, неистово врываясь в неё. Потом мы поменялись местами, она встала передо мной на  колени и, я испытал то, о чем давно уже мечтал. Её губы так нежно охватывали моё естество, её язык так остервенело, ласкал меня. Она, словно собиралась высосать меня, вывернуть наизнанку. Потом, она вновь вытянулась на полу, призывно раскинув согнутые в коленях ноги. Я, прильнул к ней губами стараясь доставить ей, такое же наслаждение, как и она, мне минуту назад. Её соки били мне в губы, она громко стонала, уже совсем позабыв про свой стыд.

     Это было, какое-то наваждение я, ни о чём не думал, просто хотел её.  Мы, занимались этим яростно, с каким-то остервенением, как будто мстя, друг, другу за что-то! Не припомню, что бы я был, ещё когда-нибудь,  так возбуждён.  Оттягивать момент оргазма стало уже не возможно. Моё сердце было готово выскочить из груди.  Её ноги задрожали, бедра сжались с такой силой, что мне, стало больно уши. Теряя над собой контроль, я, рывком освободил свою голову от объятий её ног, и, проскочив губами вверх по её телу, с силой вошёл в неё до самого дна.

     Тугой горячий заряд семени, ворвался в её тело, заполняя её. Мы не сказали ни слова друг другу. Тяжело дыша, спешно одевшись, мы, вернулись за стол.  Она прятала от меня свой взгляд. И лишь посидев немного, восстановив дыхание, спросила, где у моей жены косметика.

     Несколько минут спустя она, как ни в чём не бывало опять села за стол.
 
     — Вы женщины прирождённые актрисы! — Сказал я с ноткой восхищения.
     — И не говори. — Она засмеялась.

     Мы, мирно сидели за столом и, пили шампанское, когда щёлкнула входная дверь.

     — Ау! А что это дверь не закрыта у вас? — Услышал я голос жены.
     — Наверно забыл запереть… — Сказал я и добавил: — Да и чего боятся-то. Незваных гостей? — Спустя минут пять, пришёл и гость.
     — Пока машину припарковал, пока покурил… — Уточнил он.
     — Ну, как вы здесь не скучаете? — Спросила моя жена весело.
     — Нет, а как вы, успели? — Спросила  С…
     — Успели что? — Настороженно переспросила жена.
     — Ну, кран закрыть — С… посмотрела на меня и едва заметно моргнула глазом.

     Несколько мгновений жена молчала, как бы, не зная, что сказать, потом, встрепенувшись:

     — Да. Как раз во время, хорошо канализация не подвела. Ванна не наполнилась!
     — Ну, вот и классно теперь можно праздновать. — Я толкнул жену в бок. Давайте за, Новый Год что ли!? — Она, как мне показалось, вздохнула с облегчением.
     — Да! — Сказала С… — Ты же больше надеюсь никуда не собираешься? — Обращалась она к мужу.— Давай выпьем немного и, до утра здесь останемся.
     — А. — Он махнул рукой.— Давай!

     Мы ещё долго сидели весело болтали и, пили, потом танцевали, каждый со своей женой. Пожалуй, это было самое насыщенное празднование нового года в моей жизни, всё прошло просто чудесно. Я не знаю, встречались ли они ещё, для ЭТОГО,  скорее всего – нет, а я сделал вид, что ничего не заметил.

     Весной жена сказала, что беременна.

     Я, сначала промолчав чем, заставил её немного понервничать, сказал, что очень рад.  Её реакция меня немного удивила: Она повисла у меня на шее. Искренне радуясь, не понятно чему, то ли тому, что беременна, то ли тому, что я, якобы не догадываюсь от кого…

Но, самое  интересное; то, что и, С… была в положении, и, примерно на таком - же сроке!!!

   

    

Портрет жены
 


     В почти пустой мастерской он один, устало сгорбив спину, сидит напротив картины нарисованной им самим, и его взгляд, устремлен на глаза той, сказочно—красивой для него женщины, что изображена на картине. На большом холсте, в масштабе 1:1 изображена очень красивая, и, полностью обнаженная женщина. Пышная грива черных как смоль волос, спадающая на плечи, рассыпаясь, совсем не скрывала большую грудь.
 
     Казалось пускающая в пространство, — заваленной мятыми холстами, пустыми тубами, карандашными очистками, небольшой мастерской, — черные молнии.
Распущенные, словно тронутые легким дуновением утреннего бриза, дующего в лицо красавице. Чёрные как смоль волосы словно искрились изнутри. Фантастические бедра; изящная талия; вся поза женщины с выгнутой вперед спиной, и высоко поднятой грудью, с запрокинутой головой, выдавала момент её наивысшего наслаждения. Глаза были закрыты, губы слегка разошлись, едва обнажая идеальные зубы, казалось еще мгновение, и с них, слетит сладострастный стон, стон  женщины, вкушающей прелести плотской любви.

     А в самом низу, у самого обреза холста, был лишь фрагментарно, схематично, давая лишь понятие о том, что там изображено, набросан силуэт сильного, мужского тела, чья голова и почти весь торс, были лишь штрихами-набросками. Женщина сидела верхом на этом схематическом мужчине, упершись руками в его грудь и слегка откинув голову назад. От чего, часть её черной гривы падала на спину и, обнажая грудь, давала зрителю возможность любоваться её большой, с торчащими немного к верху крупными темными сосками, – женской прелестью.

     Её гладкая кожа, выглядела мраморной на фоне бронзового наброска тела любовника.
Несколько капель пота блестели на груди любовницы, выдавая то напряжение, с которым она отдавалась власти эроса. Алые крупные губы, призывно приоткрытые, словно манили к себе и побуждали человека испытывать непреодолимую тягу к этой женщине. Тягу к её силе, её красоте, к этому здоровому, гладкому телу…, они заставляли безотчетно завидовать тому, чей торс, был выполнен лишь в виде наброска, но явно дающий представление о том, что счастливчик, обладающий этой богиней, именно тот, кто способен доставить ей, всю полноту ощущений.

     И она, эту полноту сейчас испытывала. Об этом говорили и прикрытые в любовной истоме глаза, и всклокоченные волосы тяжёлыми прядями спадающие на её плечи,
и капельки пота блестевшие в её восхитительной красоты ложбине меж грудей. Там где возвышались большие груди с большими ореолами сосков. И упругий плоский животик, плавно переходящий в едва видимый, восхитительной красоты, чёрный треугольник в том месте, там, где сходились и, откуда брали начало, её восхитительные ноги. Там, где начинались её прекрасные бедра, лежащие сейчас по бокам смуглого мускулистого тела, и лишь её поразительно красивые, гладкие колени, крепко сжимающие тело мужчины. ЕЁ мужчины. Плотно прижатые к его бокам, были отлично видны зрителю. Казалось, еще мгновение, и зритель услышит стон, вырывающийся из её груди, он уловит запах ее волос, запах её тела разгорячённого страстной любовной игрой. И мастер, создавший её, испытывает непреодолимую тягу к этой богине, воплощению женской власти над всеми мужчинами, власти, женского начала над мужским. К этому воплощению буйной, неисчерпаемой сексуальной силы, чья неистощимая энергия, способна и возродить мертвую материю к жизни, и испепелить её дотла!

     И он, узнает её.

     Узнает каждый её изгиб, каждую прядь этих восхитительных волос.  Даже сейчас, сидя в мастерской перед освещенной единственной лампой картиной, художник боится её, боится чарующей, неодолимой, непреклонной силы.

     Да, он боится её!

     Боится своего творения, боится, этого образа, образа, что, он создал и почти оживил на холсте. Боится её власти, он знает, что она такая кроткая, такая нежная, такая ласковая, и милая, всё же имеет над ним неодолимую власть. Теперь он знает; она может быть и другой, безудержной и, ненасытной, и даже – властной, в любви! И эта её власть, только укрепилась над ним. Власть её чар, тех чар, что заставляют трепетать его сердце, и путают его мысли. Они заставляют прощать ей всё, только ради того, чтобы вновь, испытать эту её силу. Чтобы вновь окунуться в бездонные темно-синие просторы её огромных, бесконечно милых глаз. В которых ему хочется утонуть. Ради этого, он готов простить ей всё, и готов поклясться сейчас, что чувствует почти радость за неё. Радость, от осознания её блаженства. И он смотрит, не отрываясь на творение рук своих, и понимает: — вот оно!
Это то, что он, уже никогда не сможет повторить, не сможет даже отдаленно скопировать её, потому что, — он это чувствует, — у этой картины, уже есть душа! Нет, это не её душа, не душа той, кому принадлежит этот волшебный образ. Теперь это уже его душа!
Да душа, он чувствовал это, он чувствовал как его собственная душа, стремится, расставшись с опостылевшим телом, вселится в того, кто сейчас с ней рядом.

     Да!

     Именно в него, в того кто держит её на себе, чувствует теплоту и упругость, и узость, и тяжесть её тела. И он уже слышит её дыхание, слышит её жаркие стоны, чувствует её разгорячённый любовью запах. Чувствует тепло, её родного, жаркого тела. Он не мог всего этого не знать. Он слишком хорошо знал ту, чья прелесть стала его вдохновением, и натурой. Он, ВИДЕЛ её своими глазами, видел её страсть, её наслаждение, и её похоть….

     Он ВИДЕЛ ЭТУ КАРТИНУ живую, видел ВСЁ своими глазами!

     И он не мог не запомнить её образ, не мог избавится, от картины, с фотографической точностью впаявшейся в его память. Он хотел бы, никогда не видеть её, потому что, теперь никогда не сможет её забыть. Он уже не сможет жить как прежде. Ведь он, никогда еще не видел женщины прекраснее. Он никогда не испытывал таких чувств к ней. В этот миг, в это время, она казалась ему воплощением красоты и эроса. Воплощением вечной тяги мужчины к женщине. Он еще никогда не видел женщину, в любви забывшую обо всём, о земле, о небе, о воде, о звездах, о людях и, даже, – о себе самой! Потому что он знал, что эта женщина, испытавшая такой, врыв чувств, теперь уже никогда не станет прежней. Уже никогда не сможет забыть жар этого пламени. Одного его взгляда тогда, было достаточно, чтобы понять; в эту секунду она, была счастлива. Может ли что-либо сделать её сейчас, более счастливой? Он знал ответ на этот вопрос, равно как знал и ту, на отображение «греха» которой, смотрел сейчас, не отрываясь, забыв даже дышать.
Он знал её до мелочей,  он не мог её не знать.

     Потому что это…была… ЕГО ЖЕНА!!!

     * * * 

     Мастер с чувством не удовлетворенности положил в карман, сложенные вместе, несколько мятых купюр. Иной бы радовался на его месте, неплохой заработок за несколько дней необременительной работы. Но он, был художник, рисование рыхлого, надменного лица, на дорогом (не к месту) холсте, хоть и приносило реальный, ощутимый доход, не приносило больше ничего кроме раздражения. Раздражения от осознания того, что на этом холсте и этими, страшно дорогими импортными красками, могло быть рождено нечто прекрасное. Достойное того что бы, быть увековеченным его кистью, а не это жирное, заплывшее в надменной самодовольности лицо, которое может себе позволить написать свой портрет на лучшем в мире полотне, лучшими в мире красками.
Стоимость которых превышала, скромный годовой бюджет безвестного, хоть и талантливого художника. Но смятые бумажки в кармане, все же, уже ощутимо грели его тело сквозь тонкий материал его рубашки. И он спешил, вернутся с ними домой, где сможет, наконец, положить эти деньги на стол перед своей женой не избалованной излишествами обеспеченной жизни. И он уже представлял, как заблестят её глаза от осознания мысли, что некоторое время им, не придется нуждаться.

     Им, по крайней мере, некоторое время, не придется отказывать себе в мелочах, отсутствие которых так раздражает.  Его сын сможет наконец-то похвастать в школе новой курткой и ботинками, а жена наконец-то купит вожделенную кофту. Как же мало надо человеку, что бы ощутить себя человеком. Те несколько мятых бумажек были ни чем по сравнению с тем что было в руках того человека, обрюзгшее лицо которого он, изобразил с точностью до волоска на правом ухе! Ему стало горько от того, что он, вынужден был заниматься увековечиванием лиц, совершенно этого не заслуживающих.
Эту жирную рожу, мог с не меньшей точностью запечатлеть цифровой фотоаппарат, и потом, высококачественный лазерный принтер, мог выдать отображённое на любом материале изображение того, чей лик, по его мнению, был достоин изображения лишь на вратах хлева!

     Но нет, он попытался себе представить, как бы тот выглядел на фотографии размером с нарисованную им картину. Где с нечеловеческой, цифровой точностью, беспристрастная машина в мельчайших подробностях передала бы облик того, которого он, был вынужден писать кистью, облагораживая попутно его лик. Мастер усмехнулся, представив себе, как бы выглядел такой портрет:

     Одутловатое лицо, с до синевы выбритыми щеками, уши, висящие как щеки бульдога.
Огромные мешки под глазами, нажитые от ночных «трудов» в банях и саунах, в которых, среди кишащих путанами бассейнов, и проходили его «трудовые» будни. Он потратил много времени и сил, чтобы разгладить, это измятое «тяжёлой жизнью и бременем забот о народе» лицо. Мастер занимался по сути тем, что могла бы выполнить и программа «фотошоп» в его компьютере. Лицо от этого бы только выиграло, правда, оно стало бы неестественным, каким-то синтетическим, таким как лица «прекрасных» всегда счастливых, домохозяек из реклам стиральных порошков. Но видимо новоявленный эстет, кое-что всё же, понимал в живописи, и по этому, мастеру несколько раз приходилось начинать картину, практически с чистого холста.  Так как заказчик дважды, заставлял мастера начать работу с начала. То его не устраивал ракурс, то выражение лица.
То, его молодой жене вдруг показалось, что на портрете её «суженный» выглядит старым.

     Хотя каким может видеться ей мужчина, ведущий отнюдь не самый здоровый образ жизни в свои 56 лет. Ей 23-х летней блондинке, модельной внешности. И что она, на его фоне, будет выглядеть его дочерью. (Хорошо ещё хоть, не внучкой) Мастер хотел было отпустить ядовитую шутку по поводу того, что для полного соответствия своему мужу, ей придется повзрослеть, (он не хотел сказать: постареть), как минимум, лет на 25-30! Но, вовремя сдержался, предпочитая не высказывать в слух, очевидного но неприятного.

     Родной подъезд, встретил его как обычно; запахом мочи, протекающей в подвале канализации, стыдливо скомкавшимся под трубой отопления, презервативом. В общем, всем тем, что сопровождало жизнь простого обывателя на задворках современного урбана. Родная дверь, единственное светлое пятно на мрачной, словно покрытой копотью стене, среди трех таких же и отличавшейся от них, лишь новой обивкой. Ключ в новом, замененном совсем недавно замке, повернулся неслышно. Смазанные тогда же петли, не выдали неосторожным скрипом его приход.

     Звуки.

     Звуки были первыми, кто его встретил в квартире. Тихий, повторяющийся стон, полный сладострастия и удовольствия. Этот звук, он не перепутал бы ни с одним другим звуком. Он много раз, представлял его себе в своих самых смелых эротических грезах, где его источником всегда была ОНА. Та, на чей образ он был готов, молится, чьему образу поклонялся как язычник каменному идолу. И вот теперь, он слышит этот её стон! Он слышит то, о чем мечтал, но, почему, почему она так стонет!? Как это возможно? Ведь его, рядом нет! И только теперь, он замечает стоящие у двери туфли. Чужие туфли.
Мужские туфли! Дрожь крадется по его спине, пробегая мурашками меж лопаток, когда он делает несколько шагов, по направлению к спальне, которую от остальной квартиры отделяет лишь тонкая штора. Звук, который заставляет трепетать его нутро, переворачивает душу, гасит сознание, идет именно отсюда!

     Осторожно, не издавая ни звука, он заглядывает за штору и застывает парализованный картиной открывшейся его чуткому взору. Прекрасная фурия, с разметанными угольно черными волосами выгнувшись к нему навстречу, своей большой крепкой грудью. Прикрыла глаза в наслаждении. Если бы сейчас, она открыла глаза, она встретилась бы с ним взором! Но её веки были сомкнуты, а губы напротив, слегка приоткрылись для страстного выдоха. Эти её размеренные движения вверх и в низ, сообщаемые ей, крепким мускулистым телом, к потным бокам которого были плотно прижаты её колени. Её руки лежали на его груди, а ногти вдавились в его плоть, словно когти кошки, поймавшей свою добычу. Стоны, срывающиеся с её губ, словно магические заклинания, ввергли мастера в ступор. Равномерно взмывающая вверх и опускающаяся вниз женщина, уже ни на что не реагировала, её оргазм, был неизбежен, – неотвратим.

     Её прижатые к смуглому потному телу бедра, мелко задрожали, а из груди вырвался крик больше похожий на рев раненного зверя. Если бы сейчас, в это мгновение, она была бы способна соображать, реагировать на внешний мир, она бы заметила как, колыхнулась штора на двери. Несколько мгновений, что показались ему вечностью, мастер смотрит на двоих, объятых пламенем бешенной страсти. И понимает, что еще ни когда во всей своей жизни, не видел ни чего, подобного. Эта женщина сейчас казалась ему, чем-то не реальным, не земным! Воплощением древней языческой богини, – Афродитой, ангелом, фурией, феей, гарпией! Всем, что только могло сейчас создать его распаленное воображение. Чувствуя как в нем, зарождается чувство животной страсти, испепеляющее возбуждение, в пламени которого испарялись; и злость, и ревность, и обида.

     Необъяснимая, противоестественная, ирреальная, радость и одновременно наслаждение, перемешанное с диким, животным возбуждением. От созерцания неземной страсти, объявшей сейчас ту, чей образ он, боготворил. Разве мог он, человек всегда мечтавший видеть её счастливой, мешать ей сейчас. Врываться, устраивать скандал, ругань, и в итоге, потерять её! Чем дольше он, созерцал картину «грехопадения» своей жены, тем прочнее уверялся он в том, что не сможет, что просто не имеет права, лишать её этого. Того наслаждения, которое он, (он был в этом уверен), ей никогда не сможет подарить. Где-то на задворках сознания, в полу бредовых ночных фантазиях, он часто представлял себе это. Поглощенная, занятая своим оргазмом, его жена даже не заметила как вслед за удаляющимся шорохом в коридоре, едва слышно щелкнула входная дверь.
Краем сознания он всегда понимал; когда-нибудь это, должно было случиться. Но он не боялся этого. Просто знал, что ЭТО неизбежно. И теперь, когда это всё же случилось, почему же он, так взвинчен!?

     И мысли его, совсем не те, что должны были переполнять его в эту секунду:
«Значит вот откуда у неё новая куртка и серьги! — Думал он. — Значит, это, ни какой не кредит! Значит, встречи одноклассников, посиделки в кафе с подругами, болезни матери, всё это лишь фарс, всего лишь отговорки! Значит, это продолжается уже давно! Значит её постоянная мигрень, и отсутствие желания кое он списывал на её утомленность, на работе, имеет под собой иные, более прозаические причины!»

     Он не помнил, как он покинул квартиру, как садился в автобус, как шёл от остановки на окраине города, к месту, где находилась его мастерская в помещении, которое он, снимал у администрации средней школы. В его сумке, всё еще лежали тубы с остатками той самой, страшно дорогой краски, которой он писал портрет «нетленной свежести героя»  Рука сама, потянулась к палитре и кистям. Обычный холст, был давно натянут на неказистую раму мольберта. Краски, знакомыми, отточенными до автоматизма движениями, выдавились на палитру. Простые кисти, купленные в «канцтоварах» обмакивались в краски и смешивали их, до желаемого оттенка. Тонкий грифель, уверенно и без ошибок наносил эскиз двух тел, один на одном, сцепленных, спаянных в экстазе.
Еще ни когда он не работал с таким остервенением одержимого, еще никогда он не испытывал такого возбуждения, представляя, рисуя, это любимое тело. И видимо поэтому, нижнее тело, так и осталось лишь схематичным наброском, болванкой, на которую мог лечь любой образ. И тут в нем родилась мгновенная мысль, идея как закончить картину, чей же образ, придать тому, кто вверг эту фурию в бездну сладострастия. Он еще никогда не рисовал автопортрет.  Тем более в таком ракурсе, тем более в таком взвинченном состоянии, без зеркала, без набросков, но он знал, что портретное сходство, ему и не требуется.

     Была глубокая ночь, в сумрачной мастерской от испарений краски становилось душно, единственная лампочка висела прямо над мольбертом, оставляя все остальное пространство за темной границей, словно в ином мире. Пот стекал по его обнажённому до пояса телу, а руки неустанно творили. Творили как в бреду, как под наркотиком, мозг не осознавал ни чего, остались лишь рефлексы. Он изображал сцену «греха», рефлекторно.
Краски закончились, пальцы сводило от напряжения, он, вдруг понял, что за окнами стало светло. Боже, неужели он, провёл тут всю ночь!? И даже не отметил хода времени!
Он отошел от написанной картины и в свете встающего солнца, бьющего в тесное помещение сквозь старые темно-розовые занавески, на единственном окне, тело изображённой женщины, приняло медный оттенок. От чего стало оно, лишь еще более сексуальным.

     Тот, на ком восседала прекрасная гетера, был лишь отдаленно похож на мастера, но мастер был им доволен, он и не должен быть похожим на него. На него такого, какой он есть сейчас. Он был похож на него такого, каким, он должен быть, чтобы соответствовать своей богине!

     Шорох за спиной заставил его, наконец, придти в себя, медленно отвернувшись от глаз пленившей его распутницы, он обернулся и вздрогнул. Встретившись глазами с той, свидетелем экстаза которой он был. Не впервые за эти сутки, он испытал состояние близкое к шоку. В дверном проёме, освещенная утренним солнцем, стояла точная копия той, что была им изображена. Только эта была одета в легкое обтягивающее платье. И её пышные волосы были собраны в изящный хвост, в её лице мастеру, неуловимо рисовались следы ночной страсти. Стоявшая на пороге ожившая богиня, была его женой, над портретом «греха» которой он, проработал всю ночь!

     Застыв на пороге, она, широко раскрытыми глазами смотрела за его плечо. Её глаза впились в картину, а на лице отразилось глубочайшее изумление.

— Ты. — Едва слышно прошептал мастер, чувствуя, как земля уходит из-под его ног.
— Ты здесь!? Почему не звонил. Я переживала, ждала тебя… — Лепетала она, узнавая на портрете тех, чей образ, выжженный словно каленым клеймом, отпечатался в фотографической памяти мастера, отпечатался настолько, что пытаясь изобразить себя, он, все равно изобразил — ЕГО!

     Того, который, подарил его жене истинное наслаждение…




     Современная сказка


     Василий Дмитриевич Котов, двадцати семи лет от роду, тихо трудился на заводе бытовой химии. Ничем особым из, небольшого числа работников, малого предприятия, под названием «Лана» он не выделялся. Предприятие было небольшое, штат тоже не велик, поэтому работники, практически все, совмещали по нескольку профессий. Вася наш, тоже исключением из правил не был. Сам себе, был он и слесарь и, электрик и, плотник и, сантехник если нужно. Поэтому когда его вызвали в контору он, не сильно удивился. Подумал только: — «Что опять, в этом курятнике стряслось?»

     Курятником, контору, он называл потому что, в офисе фирмы, где находилась бухгалтерия, она же и, отдел кадров, работали одни женщины. Во главе с генеральным директором их малого предприятия, Мариной Витальевной Зиминой. Стройной ухоженной шатенкой. Тридцати трёх лет. Им постоянно требовалась его помощь, то вкрутить, что-нибудь, то забить, то ещё что. Обычная мужская работа, в общем. Секретарша, открыв перед ним дверь, пропустила его в кабинет, со словами:

     — Марина Витальевна, вы слесаря, нашего просили прийти?
     — Да. Ниночка просила.
Женщина, сидящая в кресле директора, подняла взгляд. Василий вошёл.
     — Василий Дмитриевич, если я не ошибаюсь? Директор, посмотрела на него поверх небольших очков в, красивой овальной оправе.
     — Да, вы не ошиблись. – Раньше он никогда не разговаривал с начальницей. У неё был низкий голос, не грубый как у мужчин, а приятный мягкий, голос взрослой женщины.
     — У меня проблема. — Сказала она.
Вася огляделся, как бы ища то, что требовало, его внимания.
     — Что у вас случилось? — Наконец спросил он.
     — Вы в водопроводных кранах разбираетесь? — Она глядела на него, как ему показалось, с интересом.
     — Ну, есть немного. — Усмехнувшись, ответил он. — А что?
     — Кран течёт, капает и капает, зараза. — Она откинулась на спинку кресла.
     — Где? — Он удивлённо огляделся, вроде бы, в её кабинете, кранов не было.
     — Не здесь, дома. — Она слегка наклонила голову набок. — Боюсь, когда-нибудь, когда меня дома не будет, он совсем потечёт и, соседей снизу затопит. Только этого мне, ещё не хватало. Она сложила руки на груди.
     — Дома? — Спросил Василий — А из Ж.э.Ка мастера вызывать не пробовали?
     — Да, был уже, один, на прошлой неделе, как всегда пьяный, возился он дольше, чем кран работал. Сказал, манжет менять надо, у него с собой нет и, ушёл. А кран, через два часа, опять закапал.
     — Ясно.
     — Вы сможете помочь? Это не приказ, личная просьба. — Она пристально глядела на него. Он не выдержал взгляда и, опустил глаза.
     — Поглядеть нужно, но думаю, что смогу, а когда?
     — Сегодня после работы.
     — Я не знаю где вы живёте. Почему-то, немного смущаясь, произнёс он.
     — Мы поедем вместе, на моей машине, потом я отвезу вас домой, так что за дорогу не беспокойтесь.
 «Придётся перенести свои планы. — Подумал он,— эх накрылось моё свидание, с Наташкой» — но, отказать своему шефу не решился.
     — Где вы меня заберёте?
     — Подходите к проходной, вместе и, поедем.
     — Хорошо. – Он собрался уходить.
     — Да, ещё инструменты захватите, дома мужиков нет, мы с дочкой одни живём.
     — Хорошо, я свободен? — Спросил он тихо.
     — Да, вы свободны, в пять буду вас ждать возле проходной.

     Рабочий день кончился.  Взяв сумку со своими инструментами, Вася направился к проходной.  Марина Витальевна вышла из дверей проходной в числе последних. Вася разместился на заднем сидении. Марина Витальевна, видимо была довольно опытный водитель, уверенно чувствовала себя на дороге.
     — Вы сказали с дочкой одни живёте? — Спросил Вася.
     — Да, дочка школу уже заканчивает, потом, учится, уедет я, совсем одна останусь.
     — Не ожидал, что у вас, такая взрослая дочь есть. — Василий, и правда, был удивлён.
     — Да вот, есть. — Сказала она, чего-то немного смущаясь. — Я рано её родила, в двадцать лет.
     — А муж ваш где? — Спросил Вася.
     — Разошлись, два года назад. — Чувствовалось, что разговор ей неприятен, поэтому Василий не стал интересоваться, почему.

     Они приехали. Вошли в подъезд, поднялись на пятый этаж. Квартира была, не очень большая, три комнаты, но хорошо и, со вкусом обставленная.
     — Проходите. — Сказала Марина, пропуская его в дверях. — Кран на кухне. — Марина Витальевна провела его на кухню.

Василий бегло осмотрел кран и, сказал ей:

     — Думаю, часа за полтора справлюсь. — Он раскрыл сумку с инструментами.
     — Вы занимайтесь пока краном, а я переоденусь и, сделаю ужин. — Она вышла в другую комнату. Закрыв стояк, Василий разобрал кран. Ремонт, занял даже меньше времени, чем он ожидал. Потом, она снова вышла. Он, впервые увидел её в домашней одежде. На работе, она ходила исключительно в чёрном женском костюме. Состоящем из, пиджака, прямой юбки, до колен, с небольшим разрезом сзади, белой рубашки. Такой же строгости, она требовала и, от остальных сотрудниц. Исключением была только молодая секретарша. Вернее, требовать то, от неё требовали, но она всё равно, ходила в коротком платье и, во всяких кофточках. Теперь, на Марине Витальевне, были простые джинсы и, кремовая кофточка.
     «А ноги то у Босса, ничего» — Подумал Вася, тайком разглядывая ноги начальницы. Довольно стройные, не короткие, плотные бёдра, он засмотрелся и, не заметил, что она глядит на него.
     — У меня всё готово. — Смущённо опуская глаза, сказал Василий.
     — Мне не идут брюки? — Заметив его взгляд, игриво спросила она.
     — О нет, что вы. Конечно, идут, у вас красивые ноги, просто я привык видеть вас, в костюме. — Он не знал что добавить.
     — Давайте, поужинаем, а то мы же, прямо с работы.
     — Да, не помешает. Пока я подогрею, пока на стол соберу, ночь наступит. Так что, от ужина, не откажусь.
     — Вот и славно. А то мне, уже надоело, одной за стол садится.
Она быстро собрала на стол.
     — Выходит, вы тоже один живёте? — Спросила она, наливая ему чай.
     — Выходит. — Подтвердил он.
     — А что так? — Поинтересовалась она. — Убеждённый холостяк?
     — Да, нет, я был женат, детьми, правда, не успели обзавестись, к счастью.
     — Почему, к счастью? — Она недоумевала.
     — Не к моему счастью, к её. Она, меня бросила.  К другому мужику ушла, он богаче да, и солиднее меня. — Вася нахмурился, ему явно была не приятна эта тема.
     — Солиднее, в каком смысле? — Поинтересовалась она.
     — Он, старше, большая квартира у него, машина, с деньгами дружит. А кто я такой? Слесарь на заводе? Хорошо хоть, квартиру на неё не успел оформить. А то, жил бы сейчас как бомж. — Он тяжело вздохнул. Несколько секунд была тишина, потом он спросил:
     — А дочка где? Она с вами живёт?
     — Дочь у бабушки, у моей матери, она в другом районе живёт. И дочь часто её навещает. Мне-то за работой некогда было ей заниматься, так что, она с бабушкой росла. Они и теперь большие подруги. — Марина налила себе ещё чаю.
     — Вы, тоже совсем одна? — Спросил он.
     — Давайте перейдём, на — «ты», мы же не на работе.  Там, ладно а, дома, ведь я, не намного старше вас. — Она посмотрела в его глаза.
     — Мне неловко, Марина Витальевна, вы же Босс.
     — На работе да, а дома я, в первую очередь женщина. Чувствую себя старой.
     — Вы прекрасно выглядите, это я вам не как подчинённый говорю, а как мужчина. — Василий удивился своей откровенности.
     — Спасибо. — Кокетливо ответила она. — Вот если бы это ещё и правдой оказалось.
     — Это и есть правда, вы красивая взрослая, успешная женщина. Ваш бывший муж, извините, просто осёл.
     — Ты так считаешь? — Она немного нахмурилась.
     — Да. Я не пойму, чего ему, ещё было надо? — Он откровенно льстил ей.
     — Возможно, он не любил меня. — Она отвернула лицо. Василий решил быть откровенным.
     — А ты его? — Он перешёл, на — «ты». — Она резко повернула лицо к нему.
     — Даже не знаю теперь. Сошлись по молодости я, была беременна от него, и нам пришлось пожениться. Видимо, он меня никогда не любил, ему просто, было выгодно со мной.
     — Выгодно?
     — Да. Это как раз был, самый конец девяностых, тяжёлое, для многих время. Он был приезжий, ни квартиры, ни прописки. Был симпатичный, постарше, а я совсем молодая. Влюбилась в него до одури. Он умело воспользовался случаем. Отец мой в администрации работал. Мог помочь ему, и помог, благодаря папиным связям, он в люди выбился. Деньги появились,  друзья во власти. Я, ему теперь, не нужна стала. — Она с грустью вздохнула.
     — Тебе ли переживать? — Ты не старая, дочь уже взрослая, можешь теперь и собой заняться. Своей личной жизнью. 
     — Знаешь…. Боюсь я.
     — Чего?
     — Боюсь снова обжечься, боюсь полюбить, кого ни будь, а вдруг опять? Нет уж, лучше одной, спокойнее как-то.
     — Пока, да. А дальше. Что будет дальше? Дочь выйдет замуж и уйдёт жить к мужу, а ты…. Так и останешься одна?
     — Возраст у меня, уже не тот, чтобы жениха искать, срок хранения истёк. — Она усмехнулась, горькой усмешкой.
     — Зря ты так о себе. Будь я человеком твоего уровня, я бы приложил, много усилий, чтобы завоевать тебя.
     — А, извини, какой у меня, по-твоему, уровень. — Она подняла брови.
     — Ты, красивая, не топ модель конечно, — Василий испугался своей откровенности, — но очень приятная, хорошо выглядящая, деловая, женщина. Характер приятный. Нам мужикам, такие женщины нравятся. Да, и фигура хорошая, что не маловажно.
     — Спасибо. Ты, правда, так считаешь?
     — Да. Я так считаю.  Ну, а я, кто такой я? Просто слесарь на заводе. Никаких перспектив. – Теперь уже, он горько усмехнулся. Они допили чай и теперь просто сидели за столом.
     — Ну, мне пора. Сказал он некоторое время спустя.
     — Я отвезу тебя. — Она поднялась, из-за, стола.

     * * *

     Всю следующую неделю, они встречались только на работе и, исключительно по рабочим вопросам. Вася, уже начал забывать поездку к шефу.  Наташка, его девушка с которой, он встречался, после того как от него ушла Лена, постоянно, раскручивала его на какие-нибудь шмотки. К середине месяца он оставался без денег, Наташка исчезала, под каким-нибудь предлогом и, появлялась только на второй день после его получки. С невинным видом говорила ему, что была занята, что скучала. А потом как бы, между, прочим, говорила, что видела в магазине, ну просто чудесные туфельки, о которых она давно мечтает. И, он как зачарованный дурень, бросался в этот магазин, чтобы купить ей её вожделенные туфли.

     Но долго, так продолжатся, не могло. Вася по натуре своей, был довольно прижимист, нет, не жмот конечно, но и не транжира. Жизнь заставляла его, быть экономным. Поэтому, когда он отказался купить Наташке платье, стоимостью чуть не всю его зарплату, она закатила ему истерику. Обзывала жадиной, скрягой неспособным зарабатывать, деньги. Говорила, что теперь понимает, почему жена от него сбежала. Это, он ещё как-то терпел, но  когда она, решив уколоть его, побольнее. Сказала что он, слабый как мужчина, его терпению настал конец. Взяв её за шею, он вытолкал её за дверь и, едва не спустил кубарем по, лестнице, крикнув ей в след, чтобы она, никогда больше, не попадалась ему на глаза, закрыл за собой дверь.

     Он слышал, как она в припадке ярости кричала на всю лестничную площадку, о том, что даже у дворника, гастарбайтера из Таджикистана, ЭТА штука больше чем у него. Вася, конечно, понимал, что это она, ему назло, так говорит. Но сам факт, того что, она знает, КАКОЙ у дворника, поверг его в шок.

«И с этой,… — Он не знал как её обозвать, — Я встречался. Обнимал и целовался с ней!» — Он, в сердцах плюнул.

     С того дня, он свою, ненаглядную, больше не видел.

     В пятницу неожиданно объявили короткий день. Все разошлись по домам. Вася стоял на остановке и, как обычно ждал автобус. Когда возле него притормозила, знакомая, чёрная «AYDI A 8» он, немного удивился. Стекло опустилось, он узнал свою начальницу.

     — Садись. — Просто сказала она.
Василий хотел опять на заднее сиденье, но дверь не открылась.
     — Садись, рядом, или ты меня боишься? — Игриво сказала начальница.
Вася сел на пассажирское сиденье и, застёгивая ремень безопасности, поздоровался:
     — Здравствуйте Марина Витальевна.
     — Мы уже не на работе. Это моя машина, значит ты у меня в гостях, а мы же договаривались. Когда ты будешь у меня в гостях, то разговариваем, на «ТЫ».
     — Извините. — Смущаясь, сказал он.
     — Вася-Вася. — Как бы с сожалением, проговорила она.
Он решил немного реабилитироваться.
     — Прости, Марина я, не могу так быстро перестраиваться.
     — Составишь сегодня мне, компанию за ужином? — Спросила она, не глядя на него.
     — Вы меня приглашаете?
     — Да, я приглашаю тебя в гости. Дочь идёт вечером, к подруге, на день рожденья я, снова остаюсь одна. — Она помолчала, потом добавила: — Или у тебя, иные планы, на вечер?
     — Да, нет у меня, никаких планов.— Вдруг его как прорвало: — Знаешь, а я хотел встречи с тобой, — он помолчал, как бы собираясь с мыслями. — Ты красивая женщина и, очень нравишься мне. Когда вижу тебя, не знаю как себя вести, что говорить. — Он замолчал, удивляясь своей откровенности.
Марина улыбнулась.
     — Знаешь? Мне давно уже, никто таких слов, не говорил. По крайней мере, так искренне.
Её овальное лицо стало серьёзным. — Я что, правда, нравлюсь тебе? Или это, от того, что, я твой Босс? Решил подход сделать?
     — Правда. Ты действительно красивая и… и, сексуальная. — Вася покраснел и глядел в окно.
     — Даже так? — Она усмехнулась.
     — Да. Ты привлекательная.
     Остаток пути они молчали. Дверь открыла совсем молодая девушка, девочка лет тринадцати. С интересом, поглядев на Василия, она сказала:
     — Мама. А я как раз к подруге собралась. — Они вошли.
     — Знакомьтесь: Василий Дмитриевич, — сказала Марина, представляя гостя дочери. — Мой друг и, сослуживец.
     — Анастасия. — Кокетливо протягивая руку, представилась юная красавица.
     — Очень приятно. — Немного растерянно произнёс Вася, пожимая тоненькую ручку.
     — Сегодня, я у Машки ночевать останусь. Так что не беспокойся, её мама в курсе, она разрешила.
Она вышла. Со словами: — Пока, мам. — закрыла за собой дверь.
     — Совсем взрослая стала. — Воскликнула Марина, разводя руками.
Они вновь сидели на кухне, за столом. Василий с аппетитом ел макароны с гарниром из баранины.
     — Давненько я человеческой еды не ел. — Говорил он, — с тех пор как Ленка ушла, питаюсь в основном, супами из пачки.
     — Твою жену тоже, Лена звали? — Ему показалось, что она удивлена.
     — Да. А почему тоже? — Удивлённо спросил Вася.
     — Ту, к которой мой муж ушёл, тоже, Лена зовут.
Вася, подивившись совпадению, помолчал немного, потом спросил:
     — А кто твой муж, кем работает?
     — У него, свой автосервис.
     — Да? — Вася широко раскрыл глаза.
     — Ну. Он там хозяин, мой отец ему помог, его выкупить. — Она говорила теперь медленнее, о чём-то, думая.
     — А, машина, какая у него? — Вася почувствовал неприятную дрожь в голосе.
     — Серебристая такая, большая, джип кажется, вроде «Ленд Крузер» называется, я не очень-то в них разбираюсь.

Вася даже жевать перестал.

     — А, извини, мужа твоего как звали?
     — Николай. — Ответила она, подозрительно глядя на Васю.
     — Как?! Как ты сказала. Николай?
     — Да. Можешь ты объяснить, наконец, в чём…— Она не договорила, догадка сразила её.
     — Таких совпадений не бывает. — Растерянно говорил Василий.
     — Значит, ты думаешь, твоя жена ушла, от тебя к моему мужу? — Марина сидела, словно студентка, перед ректором. Вася поймал её растерянный взгляд.
     — А разве это не очевидно?
     — Теперь и мне, ясно. Вот это да. Прямо как в кино. — Волнение Марины улеглось она, вновь заулыбалась. — Занятная ситуация. Он всегда говорил, что у него никого нет, а потом раз, и перед фактом поставил.
     — Моя Ленка, тоже, до последнего отрицала, измену. Лишь когда я, её застукал, она не смогла отвертеться и, призналась, что уже давно встречается с ним, что он разводится с женой. И как только он разведётся она уйдёт к нему. Я не стал долго ждать, в тот же день собрал её вещи и отправил её матери, а её больше не пустил в дом.
     — Да, жестоко ты с ней.
     — Жестоко? А она со мной не жестоко? Спала с другим, врала мне и, ждала пока он освободится, живя со мной, в моём доме. Сука...
Вася, был откровенно взбешён. Сжал руку в кулак и, стукнул о стол.
     — Не принимай так близко к сердцу. — Она налила ему чай.
     — Просто обидно. — Он тоже успокаивался.
Несколько минут они сидели молча, думая каждый о своём.
     — Бывает и такое. — Марина улыбнулась.
     — Подумать только. Моя начальница, жена, любовника, моей жены. — Вася горько усмехнулся.
     — И что же теперь? — Спросила она.
     — А что теперь? Они нашли своё счастье, им хорошо вместе, нам остаётся только удалиться. Попытаться забыть.
     — Ты её до сих пор любишь? — Спросила Марина, заглядывая в его глаза.
     — Не знаю. Может быть. — Вася разжал кулак, на ладони остались следы от ногтей.
     — Любишь. — Марина иронично прищурилась.
Василий молчал. Молчала и Марина, потом он, засобирался, со словами:
     — Пойду я. — Он встал.
     — Стой, я отвезу тебя. — Она поднялась.
     — Нет. — Он остановил её жестом. — Прошу тебя, я должен немного побыть один, остыть я, на такси поеду. — Он стал обуваться в прихожей. Марина подошла к нему.
     — Ты что обиделся? — Она пыталась поймать, его взгляд, но он намеренно отводил глаза.
     — Нет. Что ты, за что мне на тебя обижаться, это ты должна, дуться, на меня.
     — Я-то за что? — Она удивилась.
     — Ну, это же моя жена, твоего мужа, увела. — Он развёл руками.
Она рассмеялась. Осознав комичность сказанного им, Вася тоже засмеялся. Они долго смеялись, стоя друг перед другом, так близко, что она почти касалась его, своими крупными грудями. Успокоившись, они встретились глазами. Как во сне он коснулся её губ своими губами. Она подалась навстречу ему, чувствовалось, что она, уже порядком истосковалась по мужским губам, рукам, всему телу. Вася обнял своего Босса за талию. В этот день домой он так и не уехал. Их отношения стали развиваться, они встречались теперь, почти каждый день. Полгода спустя, Вася, сделал Марине предложение. Весной они поженились. Вася переехал в квартиру Марины. Теперь они жили втроём.

     Настя, дочь Марины относилась к нему не плохо, она с пониманием отнеслась к словам матери, о том, что та, собирается замуж, сказала только:

— Отцу ведь можно. А почему мама должна быть одна?  — Василий удивился столь взрослому поступку Насти.

     На этом рассказ можно было, и закончить, одно только, Лена ушла от Николая. Устала от его измен, пыталась наладить отношения с Василием, но он  не мог простить ей предательства, да и Марину, он полюбил сильно. Разрешил только, Лене пожить в его квартире до тех пор, пока она не найдёт, себе жильё. Она подала на него в суд, хочет хотя бы часть квартиры отсудить.

     А ещё некоторое время спустя, Марина родила сына, все её опасения насчёт поздних родов, тридцать пять всё-таки. Не оправдались, она родила здорового ребёнка.  С её помощью Вася стал, начальником цеха, заменив ушедшего на пенсию Петровича, а Марина, сдав свои полномочия новому директору, сидела в декрете и, похоже, была счастлива.