Ворон никогда не спит

Ворон никогда не спит

Она приехала в замок днем, и первое, что она увидела, было то, как он тренирует курсантов на поле для состязаний. Куртка была им давно отброшена и теперь лежала забытая где-то рядом, позволяя увидеть в расстегнутом вороте рубашки его крепкую грудь. Рукава рубашки плотно облегали его плечи и руки, не скрывая бугрящихся мышц. Плотные брюки, заправленные снизу в высокие сапоги, подчеркивали мощь его ног.

Застыв на месте, она не могла заставить себя оторвать от него взгляд. «Очнись, глупая старая дева», − затем одернула она себя. «Такой как он никогда не посмотрит на тебя с желанием во взгляде. Вернее всего, он даже не заметит твоего появления здесь. А если и заметит, то ты об этом не узнаешь, потому что не осмелишься встретиться с ним взглядом».

Александр Рейвен, на баронском гербе которого расправил крылья ворон, удерживающий в когтях меч. Боевой генерал, превративший один из своих замков в тренировочную базу для курсантов Военно-магической академии. Он стоял на вершине лестницы, наблюдая, как через большой зал медленно идет Лия Тарис. Новый преподаватель теории магической материи. Как будто его ребятам мало этой науки и в основное учебное время. Могли хотя бы на время летнего факультатива оставить их в покое. И его за одно. Но Ренар, ректор академии и его друг, давно и упорно пытающийся ввести его в основной штат, не упускал ни единой возможности. Такой, как сейчас, например. Он что, всерьез полагал, что дивные формы госпожи магессы помогут ему выйти на путь штатного преподавателя? Потому что, со всей очевидностью, теория магии в условиях полевых тренировок не является необходимым предметом.

Лия открыла глаза, будто наяву ощутив прикосновение его больших горячих рук к своей спине. После ее приезда в замок эти и без того слишком реалистичные видения усилились, сделав ее жизнь невыносимой. Стоило ей закрыть глаза, и в тот же миг к ней приходил его образ. Образ, который грезился ей с юности. И который после приезда в замок обрел лицо и плоть. Которые принадлежали барону Рейвену.

Сколько она себя помнила, Лии казалось, что у нее отняли что-то очень дорогое. Что-то, что она непременно должна вернуть себе, отыскав и в этой жизни. Отыскав того, с кем была разлучена смертью в жизни прошлой.

Это казалось глупым и странным, но Лия не могла отринуть чувство пустоты и незавершенности, так часто охватывающее ее. И ее выбор теории магической материи для изучения был попыткой отыскать ответ на мучивший ее вопрос. Возможно ли это − чувствовать другого человека сквозь жизни?

С каждым новым днем, проведенным в замке, Лия все больше приходила к выводу, что это возможно. Потому что ее жизнь в замке барона все больше напоминала пытку. Она не могла говорить с ним. Находиться рядом с ним. Смотреть на него. Даже мысли о нем вызывали в ней неукротимый пожар желания. Ее тянуло к нему так, как будто он был давно потерянной частью ее. Тем, кто был ей предназначен судьбой с самых первых дней.

Она свела его с ума с самого первого взгляда, как только Александр увидел ее. Он пытался бороться с этим, игнорируя ее. Но все его попытки избегать ее рухнули, когда он понял, что больше физически не может не видеть ее. Не слышать ее голос. Не прикасаться, подавая в приветствии руку.

Он желал ее. И в этом желании было нечто большее, чем обычная жажда обладания. Как будто то, что он всю свою жизнь искал, чего ждал и чему не мог дать названия, вдруг обрело имя. Имя Лии Тарис.

Они столкнулись в огромной замковой кухне, в середине ночи, спустившись выпить воды, в тщетной попытке погасить сжигающее их желание. Не давая ей задуматься, он взял ее руки в свои, поднимая их и смыкая ее ладони на своей шее. Заставляя крепко обхватить ее. А потом резко поднял вверх, подхватывая, принуждая обвить себя ногами.

Теперь, наконец, их глаза оказались на одном уровне, и он смог утонуть в их бездонной синеве. Несколько мгновений он просто смотрел на нее, не позволяя ей отвести от себя взгляд. Потом дотронулся губами до ее губ. Вначале мягко, просто желая узнать их вкус. А затем, уже не в силах сдержать себя, впился в них, сминая и проникая внутрь.

Он был готов, что она оттолкнет его, будет стараться вырваться из плена его объятий. Но вместо этого она лишь крепче обняла его за шею, безропотно принимая его жадные поцелуи. И начиная несмело отвечать на них.

Разомкнув руки, она провела пальчиком по его брови, всматриваясь в его лицо. Будто желая найти ответ на какой-то вопрос. Улыбнулась нежной и немного грустной улыбкой. И уже сама прильнула к его губам поцелуем.

Обуреваемый жаждой обладания, он сдерживал себя из последних сил, не желая принуждать ее к тому, что ей может быть нежеланно. А потом все запреты пали, когда он почувствовал ее руку на своей груди, безуспешно пытающуюся расстегнуть его рубашку. Он рванул ворот, открывая ей доступ, не слыша, как покатились по полу оторванные пуговицы. Не чувствуя ничего вокруг, кроме нее. Ее, крепко прижимающуюся к его телу, будто желающую врасти в него. Не размыкая объятий, он вновь подхватил ее на руки, унося в свою спальню.

Опустившись на постель, он развернул ее спиной к себе, заставив откинуться на его грудь и руками обхватить его шею. Делая ее особенно открытой для себя. Губами он прижимался сзади к ее шее, царапая щетиной нежную кожу и оставляя алыми следами россыпь поцелуев. Лаская шершавыми подушечками пальцев мягкие полушария ее груди. Спускаясь ниже, наслаждаясь срывающимися с ее губ стонами удовольствия. И еще ниже, позволяя себе проникнуть в ее скрытую влажность. И утонуть в ней, усиливая напор ласк.