Восход

Глава 1

Музыка исстари считалась творением господним, но конкретно эти барабаны изобрел дьявол.

Джайлзу ужасно хотелось зажать уши руками, чтобы дать измученной болью голове хоть мгновение тишины, но тяжелые кандалы этого не позволяли. Да и будь он в состоянии поднять руки — толку? Уж лучше ритмичные сполохи боли от гулких ударов, чем позволить зевакам насладиться его корчами.

Наконец барабаны умолкли. Значит, прошел еще час. Остался один, последний.

Утомленное сознание голосом старого Джошуа проворчало, что не “последний”, а “крайний”, но юноша лишь мысленно отмахнулся. Во-первых, бедолаге не больно-то много пользы принесла привычка шугаться злого слова, во-вторых… Да, пожалуй у дня были все шансы стать последним.

Поднявшийся к эшафоту человек походил на кочан вареной капусты. Его происходящее, по-видимому, тоже утомило, однако на зычности голоса это не сказалось.

Джайлз слушал вполуха, улавливая лишь отрывки фраз, указ он помнил уже наизусть.

«За учиненные беспорядки…» «оскорбление святой церкви и власти его величества» «лиц всех чинов…» «…и выслать к северным границам» «особой милостью Его Величества» «право выкупить до полудня сего дня» «сотню монет серебром»…

Злость, почти уже испарившаяся, вспыхнула с новой силой. Стоять у эшафота, словно рабы на торгах, было само по себе мерзко, а уж знать, что весь этот цирк лишь для того, чтобы богатеи могли выкупить своих сынков, по глупости ввязавшихся в протесты…

Хуже всего было то, что это понимали все — и зеваки, собравшиеся посмотреть, как полсотни осужденных дожидаются пожизненной ссылки и как «милостивый король» отпускает одного за другим тех, за кого был внесен установленных выкуп, и сами осужденные.

— Густав Варот, — голос из толпы заставил всех удивленно обернуться. — Я выкупаю Густава Варота.

По рядам осужденных пронесся шепоток, затем волна прокатилась по толпе зевак, зашелестела аристократия, пристроившаяся около короля. Даже военные в оцеплении начали коротко переглядываться.

Король, до этого момента со скучающим видом восседавший под навесом у края площади, резко поднял голову. Немного растерянно мазнул взглядом по стоящим за его спиной подданным, а затем жестом подозвал к себе высокого мужчину в светло-бежевом пальто и пожилого клирика в епископском облачении.

Вот он, мудрый правитель, чуть что – зовет нянек. Впрочем, Джайлз не мог осуждать его, вряд ли кто-то из верхушки предвидел такой поворот событий. Хотя, по-хорошему, должны были. Сумма для бедняков и части среднего класса, конечно, неподъемная, особенно если на ее поиски всего пара дней – но как-то же в итоге ее нашли?

Разговор продлился не больше минуты, затем епископ коротко поклонился, и, выйдя к эшафоту, громко объявил:

— Его Величество, король Альберт Пиллар в своем милосердии не откажет в помиловании даже зачинщику этих возмутительных беспорядков. Однако, поскольку вина его несоизмеримо тяжелее, нежели у прочих, цена компенсации, коею следует выплатить для возмещения потраченных на усмирения беззаконий средств, будет поднята до полутора сотен.

— Я даю полторы сотни, — не изменившись, согласился тот же голос и на площадь выступила широкоплечая приземистая женщина, возраста, в котором положено уже нянчить внуков. Одутловатое лицо выражало решимость и искренний праведный гнев, речь звучала на удивление ладно. Джайлз даже не исключал, что она тренировалась делать такое лицо перед зеркалом, если, конечно, происходила из тех слоев общества, что могут позволить себе зеркало. — А если Ваше Величество изволит поднять цену снова, то дам и две, потому что народ не оставит своего глашатая! Или вы трусливо откажетесь от собственных слов и не позволите неугодным воспользоваться предложенной милостью?

Все смотрели на нее, а Джайлз почему-то смотрел на солдат. Рука стоящего в ограждении командира дрогнула и ненавязчиво легла на эфес, а взгляд метнулся к королю.

Какова вероятность, что ее зарубят прямо на площади? Наверно, минимальна. Но вот арестовать, отвести подальше от людских глаз…

Один сигнал — и осмелившаяся открыть рот закроет его навсегда.

— Поберегись матушка, а то ведь и правда поднимут, — Джайлз не знал, что толкнуло его вперед, однако это, кажется, сработало. Позабыв на мгновение о женщине, стража обернулась к нему. Если король и подал сигнал, командир его не увидел. Значит, нужно продолжать. — Разве что ты настоятельница какого-то монастыря, к церкви-то у нас особая милость. Только, уж прости, твой тыл слишком узок, чтобы поверить, что ты живешь на харчах наших поднебесных сестер и братьев.

По толпе прокатился смех, а молодой офицер, стоявший подле караульных, подлетев, отвесил Джайлзу оплеуху, да такую, что не удалось устоять на ногах.

— Следи за языком, сученок, — стальные пальцы вздернули за ворот, у самого лица блеснули злые зеленые глаза. Из них разве что молнии не летели – но только из них, все остальное лицо не выражало ни тени эмоции, напоминая маску брезгливой вежливости.

Отчего-то это укололо. Причем настолько, что Джайлз, оскалившись, плюнул в холеную морду.

Новый удар выбил из легких воздух, а следующий заставил упасть. Мир покосился, в глазах на миг потемнело.

Откуда-то из тумана вновь раздался голос клирика:

— Его Величество в своей милости принимает выкуп и дарует свободу Густаву Вароту. Однако если впредь…

В ушах звенело и какое-то время юноша лежал на земле, пытаясь собраться с силами, а затем его грубо вздернули на ноги и куда-то поволокли.