Восхождение хранительницы. Курс на время

Глава 1

Время будет дальше гнать,

Как дойти, куда бежать?

Мне сражаться или нет,

Кто же точный даст ответ?

Эхо прошлых времен

Слышно сквозь тишину.

Не позволю продолжать

Тебе сражаться одному.

Елена Левищева для книги Восхождение хранительницы. Курс на время.

Глава 1.

Сегодня ночью я совершу настоящее преступление. Такое, за которое поплачусь жизнью, если буду поймана. Все, что мне остается - спасти жизнь, рискнув ею. В лучшем случае удастся сбежать, учиться, и никто меня уже не тронет. В худшем - поймают, как кошка мышку, и сразу отправят к старосте Костылю в соседнюю деревню. Точно не будут ждать, пока исполнится пятнадцать лет, как договаривались. Мне предстоит стать его пятой женой. И никого не интересует, почему предыдущие четыре супруги так скоропостижно ушли из жизни. Первую - в реке выловили, когда та уже была цвета грозовых туч. Костыль сказал, что бедняжка утопилась, пока одежду полоскала. Другую обнаружили в лесу, с вспоротым животом и страшными гематомами на спине, ногах, руках. Костыль то и дело, проклинал диких зверей. Третью - повешенную в соседском сарае. Когда-то наполненные счастьем глаза, были выколоты, и покрылись запекшейся кровью. Уже и не помню, на кого скинули всю вину. Четвертую девушку, ей тоже пятнадцать было, как и мне скоро, нашли прошлой весной в пшеничном поле. Из маленького хрупкого тельца торчала рукоять топора. На руках не досчитались трех пальцев, из совсем свежих ран на спине сочилась сукровица, а тело ее было белее снега. Даже ребенку понятно, что звери не избивают до синяков, а соседи, которые любили девочку, как собственную дочь, не станут убивать несчастную, но предъявлять старосте никто не осмеливался. Я - пятая невеста Костыля и все, чем были заняты мои мысли последние несколько лет - найти возможность избежать своей участи.

За три месяца до моего пятнадцатилетия, стало известно, что Глинчик - староста нашей маленькой, но уютной, деревеньки Синчи, у которого я живу и работаю, заполучил приглашение в школу времени и отдаст его своей дочке.

Скорее всего, выкрасть приглашение и бежать, это единственная возможность, и другой уже не будет. Но правильно ли сбегать? Староста Глинчик с теткой Глинчихой меня всю жизнь кормили, крышу над головой давали, а я - неблагодарная - удираю, еще и с приглашением их дочки Гусли. Подумаю над этим, когда буду в безопасности. А для меня, безопасное место одно - подальше от Синчи. Хоть и люблю я нашу деревню. Лес тут добрый, щедрый на грибы и травы. Поля плодородные, а речки глубокие, кристальные. Вода в них живая, сладкая. Да только ни лес, ни вода от смерти меня не спасут. Они примут бездыханное тело, как должное, похоронят в своих глубинах и чащах. А я жить хочу.

Смелость удариться в бега, усиливали истории местного пекаря Пранина. Он часто рассказывал, как несколько месяцев работал в одном из самых больших городов империи - Абер-Дабере, и какие чудеса видел. Именно благодаря ему, я поклялась себе, что увижу величественные корабли, рассекающие моря своими огромными носами, и эти самые моря, и платья настоящих леди, и на фонтаны погляжу, а больше всего мечтаю карету потрогать. Пранин, когда рассказывал про эту телегу с крышей, так у него глаза блестели! Иначе, чем у пьянчуги местной, скорее как у коня, увидевшего хлеб с солью. А мужику, между прочим, уже сорок лет.

Готовиться к побегу я начала сразу же, успокаивая себя тем, что у Гусли - законной обладательницы приглашения, со временем не ладятся дела. Сколько она не пытается, даже секунды считать толком не получается. Не покоряется ей этот ритм, как не всякому человеку покорится дикая лошадь. А пекарь рассказывал, что это важно, и в школу Времени попасть тяжелее, чем пересчитать весь коровий навоз, раскиданный по дорогам Синчи. Он и сам пробовал во времесленики податься - но его не приняли, хотя со временем у того, как мне кажется, проблем нет - без перерыва может пять часов по секунде считать, не сбиваясь. 

Я свои способности никому открыто не показывала, да и показывать пока особо нечего, но один трюк со временем сотворить умею - на него и надеюсь, а еще считаю тоже не плохо. Если в школу учиться не возьмут, так значит Глинчиха права была - от меня “толк будет только в постеле у Костыля - тот молоденьких любит, и заплатит нормально”. 

И сколько бы Глинчиха не рассказывала, что быть женой старосты - почетно и я должна радоваться такой возможности, меня от одной мысли об мерзком старике тошнит, как тошнит при виде мертвого пса, который уже неделю лежит под палящим солнцем, на радость мухам и муравьям. Особенно после случая двухлетней давности, когда Костыль меня своими противными жирными ручищами облапал с ног до головы, мол “оценка товара”. Как вспоминаю - так дрожь по телу, и слезы предательски выступают. Повезло, что “товаром” я оказалась ценным, и Глинчик запретил тогда со мной, что-то делать, сказав Костылю так: “Пускай подрастет. А дальше так поступим: сначала деньги - потом утехи”. Про тот случай рассказать было некому - никто бы меня не пожалел, как не пожалели моих четырех предшественниц, и стыдно про такое жаловаться. А пекарю расскажи - на разборки рванется - да только без толку все это. Против старосты выступать - себе хуже сделать. Не хочу чтобы из-за меня пострадал дорогой сердцу щекастый дядька, с теплой солнечной улыбкой. Вот и молчу, как рыба. Осадок от “оценки” Костыля, сопровождающейся противными касаниями и похотливыми смешками, лёг на сердце, в виде чувства позора и страха. Как будто слой грязи на теле после целого дня в болоте, а отчаяние душило, словно змеюка горло обвила. После той самой встречи с суженым, дождалась пока все спать лягут, а сама спряталась в холодном темном хлеву. Я жадно считала секунды, как учил Пранин, да носом хлюпала. Время всегда есть, секунды сливаются в минуты, минуты в часы - беспрерывный процесс, который захватывает, убаюкивает, дарит спокойствие. И время никогда не расскажет мои тайны, так, что с того вечера, два года назад и каждую ночь, по сегодняшний день, как только с уборкой и животными дела заканчивала, садилась считать и рассказывать времени обо всем, что меня тревожило. И о том, что страшно, и о том, что устаю, и о будущем и о прошлом говорила. С кем, как не с временем, о таком болтать? Сначала было тяжело совмещать счет и рассказ, но потом приловчилась. Часто в результате этих “обсуждений” непонятные ситуации прояснялись, находились решения проблем, а самое главное - я не была одинока. У меня есть время.