Возмездие Падших

Глава 1

Надоедливый риктон будильника играл, кажется, третий раз за последние десять минут, заставляя меня лениво распахнуть глаза, а после медленными, неуклюжими движениями протереть их тыльной стороной ладони, иногда задевая веко побитыми костяшками.

Первое, что я увидел – это белоснежный потолок, на котором отображались солнечные блики, проходящие через плотные светлые шторы. Раскинув руки по обе стороны кровати, протяжно застонал, когда услышал, громкие шаги отцовской стервы-невестки. 

Это молоденькая девушка, старше меня на пять лет, взяла на себя ответственность перевоспитать меня и избавить от хамских манер, которыми я, по её мнению, обладал на уровне «мастера». Джесс, так звали эту сучку, как окрестили её мои друзья при первой нашей неудачной встречи, обладала миловидными чертами лица, обворожительной фигурой и гнилой душей. 

Эту ужасную черту своего характера она показывала только будучи один на один со мной. Когда в доме находились кто-то посторонний, будь то коллега по работе из отцовской кампании или кто-то из моего окружения, она умело нацепляла одну из своих масок и оживлённо вела любой разговор, поражая собеседников своими безграничными знаниями в любой сфере.

Я напрягся, когда осознал, что прослушал три предупредительных стука. Пальцами вцепился в подушку, на которой лежала моя голова, и всё также, прикрыв глаза мысленно считал, когда неприятно скрипнет дверь, чтоб в миг запустить в неё ту самую подушку. Подобный ритуал, я проводил каждый день, лишь бы не видеть её лицо по утрам и тем самым не портить себе настроение, ведь поднять его выше планки «нормально» будет просто невозможным.

Как и предполагалось ранее, я резко швырнул мягкую подушку в сторону еле приоткрытой двери, отчего та сразу же закрывалась, а Джесс крикнула громкое:

– Ублюдок!

Из моих уст сорвался лёгкий смешок, я ощущал каждой клеточкой своего тела прилив сил над этой маленькой «победой» и прекрасным началом дня. 

В моей голове зародилась ещё одна идея, по исполнению которой я до конца учебного дня не смогу видеть напыщенное и покрасневшее от злости лицо этой молоденькой стервы. Это утро всё же зародило во мне надежды на отличный день!

Быстро подорвавшись с постели мигом начал натягивать привычную одежду, состоящую из черных брюк, с порванными коленями, и простенького, в том джинсам, свитшота. Также быстро сложив по памяти в рюкзак пару книг, попавших мне на глаза, и скинув несколько толстых тетрадей, я остановился перед зеркалом, чтоб привести сонного себя более менее в человеческий вид. Откинул светлую челку назад, радостно улыбаясь собственному отражению.

Вновь послышались спешные громкие шаги Джесс. Видимо, своим поступком я вызвал у неё огромное негодование, а это значит, что ей нужно избавиться от бурлящего в крови гнева. Усмехнувшись, взглянул на закрытую дверь. Ради собственной безопасности стоит её запереть на замок, мало ли что взбредёт в голову этой больной.

Переместив свой взгляд в противоположную сторону, там, где находились окна, выходящие во двор, решительно двинулся к ним. Открыв пластиковое окно, я перелез его в миг оказываясь с другой стороны дома. Оперевшись ногами на шершавое покрытие дома, крепко схватился за одну из сторон дверцы окна, чтоб закрыть его с этой стороны, потянул на себя и отпрыгнул, с недолгой болью в ногах оказываясь на зелёной траве. 

Мне хватило пару минут, чтоб перевести дыхание и успокоить сердцебиение, а ей этого времени хватило, чтоб осознать, что я покинул комнату (думаю, она поняла это именно тогда, когда я с грохотом свалился со второго этажа) и поэтому, явно стуча каблуками по плиточной поверхности пола, направилась к выходу из дома, чтоб обругать меня нелестными выражениями.

Но на моём лице опять расцвела ухмылка и, стряхнув пыль с задней части бёдер, я бегом рванул с двора периодически поправляя рюкзак. Скрывшись за углом перво попавшего коттеджа, теперь пешком, но ускоренным темпом, двинулся в сторону школы. 

– Извините, – приоткрывая дверь в кабинет физики, запыхавшись произнёс я. – Можно войти? – поинтересовался, указывая пальцем в сторону последней парты.

Мистер Фрим, так звали преподавателя этого сложного урока, лишь припустил свои огромные очки и внимательно осмотрел меня. А когда заметил разбитые костяшки, которые я быстренько скрыл за спиной, слабо кивнул в сторону свободных мест.

– Когда же это прекратится, Джем? – спросил пожилой мужчина, взглядом указывая на руки.

Мои одноклассников, поглощенные начинающей перепалкой между учеником и учителем, которую они ожидают сейчас увидеть, оторвались от самостоятельной работы и направили свои осуждающие взгляды на меня. Каждый из них понимал эту ситуацию по-разному, но воспринимал одинаково: он интересуется тем, когда я перестану опаздывать на первые уроки, ну, или хотя бы появляться на первых трёх. Но я-то понимал, что Константина Фрима не особо интересуют мои успехи в учебе, как тот факт, что я вновь с кем-то подрался, спасая очередного непутёвого первогодку в старшей школе.

Да, в нашей школе, славящейся отличниками, были и такие ублюдки, которые надевали на головы воображаемые короны и творили несусветное дерьмо. Туда входило и то, что они, как обычные гопники, вот только с повышенным интеллектом, издевались над младшими или зажимали в углах девушек.

– Мистер Фрим, – расплываясь в примирительной улыбке, произнес я. – Буду стараться, чтоб больше подобных ситуаций не происходило.

Профессор кивнул и вновь начал что-то расписывать на школьной доске, имеющую форму побольше, чем в других классах. Видимо, это алгоритм решения домашней задачи, ведь я-то явился в класс считай что под конец второго урока. 

Ученики начали сдавать толстые тетради, чем-то напоминающие блокноты формой A5, вот только по больше. А после того, как прозвенел звонок с урока, мистер Фрим повысив голосом заставил всех сесть на свои места и дождаться, когда он произнесёт домашку.

– Если Вам будет что-то не понятно – обратитесь за помощью сразу же. В этом нет ничего постыдного, – со вздохом добавил преподаватель. – Вам не стоит бояться просить кого-то помочь Вам с чем-то – это нормально.

На слова мистера Фрима никто не обращал внимание, по крайне мере, они делали вид, что им всем всё равно. Не поняли – не сделают, а после найдут причину почему не пришли к нему, ведь он так любезно обратился к ним. Но профессор не будет разбираться с кем-либо, ибо он считает, что каждый отвечает за свои поступки, прежде всего, перед собой, а после перед человеком, которого каким-то образом обидел. 

Я и сам не понимаю, по каким причинам люди бояться что-то попросить, ведь в этом, действительно, нет ничего постыдного и здесь нет над чем издеваться. Да и я сам часто обращаюсь за помощью к Константину, как он попросил обращаться к нему.

« – Ваше «мистер Фрим» заставляет чувствовать себя старым. – смеясь объяснил преподаватель. – И если Вас смущает, Джем, то вы можете обращаться ко мне по имени наедине. – прямо без каких-либо на намеков, говорил Константин. – В конце концов, мне только 39 недавно исполнилось!»

К такому преподавателю, в котором, кажется, всё ещё живёт шкодливый подросток, было бы грехом не обратится за помощью. Да и я, как-то раз попавшись ему на глаза после очередной драки, должен говорить ему об любых школьных происшествий. Так, он говорит, что сможет защитить меня от наезда полицейских, если кто-то посмеет оклеветать меня. А ещё, причиной нашего хорошего общения, был тот факт, что учитель был знаком с моей мамой, покинувшей нас пять лет назад.

– Когда успел подраться-то? – кивая головой в сторону рук, держащих за лямку рюкзака, решил узнать интересующее Константин.

– Да так, – переминаясь с ноги на ногу, смято начал объяснять я. – По дороге домой какие-то придурки зажали парнишку и срочно потребовали определённую сумму денег. Ну ты знаешь, – уже смелее говорил, чувствуя как ярость вновь лёгкой вуалью накрывает мой трезвый рассудок, вспоминая вчерашний вечер. – Я не смог пройти мимо.

– Да ты прям спаситель, который наказывает людей за их грехи! – рассмеявшись, серьезно проговорил Фрим.

– Это, скорее всего, воспитание мамы сказывается на меня. – начал пояснять я своё поведение. – Она, когда записала меня на бокс, объяснила, что подобные навыки нужно для того, что защищать себя, своё или невинных людей, которым угрожает любого вида опасность.

– Да рука Хелен здесь чувствуется. – нежно произнёс Константин.

Как позже выяснилось (это мне высказал пьяный профессор, когда он, убитый горем, напился и пришел выяснять отношения с моим отцом) Фрим любил мою мать всю их подростковую жизнь, а когда мама начала отношения с мои отцом – Гордоном – то, стоящий перед мной, мужчина уехал в другую страну учиться. 

– Ты не задумывался по какой причине она говорила тебе такие вещи? – опираясь на небольшой выступ профессорского стола, продолжал допрашивать Фрим. 

– Да кто её знает: она мне много подобных вещей говорила. – взвыл я, понимая, что не имею возможности ответить на такого рода вопросы. 

– Не думал, что это значит? Для чего это всё? – продолжал давить профессор вопросами, от которых мой мозг мог запросто приобрести жидкий вид.

– Константин! – недовольно взревел, заставляя его прекратить говорить что-либо.

И он, поняв, что доставляет мне дискомфорт, отступил. Его тяжёлая жилистая рука упала на моё плечо, мужчина улыбнулся и кивнул головой в сторону двери, явно намекая на то, что пора идти на уроки, ведь я не каждый день появляюсь на них. Я уверен, что многие учителя этот день обозначат красным цветом в календаре, где находились и другие цифры, обрисованные в круг. Жаль, конечно, что их можно дважды-трижды пересчитать на пальцах двух руках.

В коридоре учебного заведения было уже поздно – звонок прозвенел. Я поспешил, не хочу опаздывать на урок литературы, что так сильно любила моя мама. 

Она, по истине, сходила с ума от подобных уроков, где можно высказать своё мнение, своё понимание написанного произведения. Кроме литературы, она интересовалась языками и мистическими историями. Многие учителя относились ко мне нормально только из-за отношения к моей маме, которая когда-то здесь была авторитетом среди учащихся. 

«Она была светлой, словно ангел.» – так однажды её описала учительница по языкам и литературе, к слов у, к женщине, на урок к которой я так бессовестно опаздывал каждый раз или вообще не приходил. А я был тогда ещё мальчонком, только окончил 6 класс, и был доволен таким описанием собственной мамы. Даже, помню, представлял её в образе ангела, находящегося на небесах и наблюдавшего оттуда за моими поступками. Пусть она не совсем будет мной довольна, но я много каких обещаний не нарушаю.

«Дал слово – держи его.» – вот что сказала мне мама за два года до смерти.