Возможность

Глава 2

Иду, как обычно, не спеша, нагруженная, как вьючное животное — рюкзак за плечами, пакет в руках, на поясе птичка болтается (шнурок из капюшона кофты выдернула и повязала его на поясе). И так смачно запинаюсь обо что—то, что падаю и проезжаю на животе около метра. Благо под ногами земля мягкая, а не асфальт какой. Но коленки я себе, наверное, разбила, чувствую, саднят немного. Теперь я до кучи ещё и землей перепачканная. Встала, отряхнулась, собрала всё, что по пути падения растеряла, и решила посмотреть, за что же я запнулась. Оборачиваюсь и вижу … топор. Обычный такой топор. Ну ладно, не совсем обычный, лезвие было из какого—то сплава серебряного оттенка, оно было выполнено искусно с душой, даже были выгравированы какие-то символы. А вот топорище было грубо обтесано, что создавало ощущение чужеродности. Но я была не рада этой находке. Вроде бы какие-то гуманоиды близко, и я должна радоваться, что шла в правильном направлении, и что скоро кончится это скитание—выживание. Но… внутри всё противилось такому развитию событий. Интуиция взывала к разуму, ударяя уже не в звоночек, а в колокол. Топор я взяла с собой – ещё пригодится.

—Псс, Кира, ты предупреждай, если таких, как я почувствуешь, — говорила я шепотом, глупо конечно, ведь просто идя по лесу, я создаю намного больше шума. А кошка как шла, так и идет, и даже ухом не повела. Только хвост выдал её напряжение: перетёк из вертикального – признак хорошего настроения или приветствия, в горизонтальное положение.

И тут я вспомнила одну очень подходящую песню и ехидненько так улыбнулась.

Вышла я из дома с топором, с топором....

Я пошла одна, да с топором, с топором...

Я пошла по полю с топором, с топором,

Да по чисту полю с топором, с топором,

Я пошла по полю с топором, с топором...

Я пошла по лесу с топором, с топором,

Да по тёмну лесу с топором, с топором,

Я пошла по лесу с топором, с топором...

Не носите, люди ,топоры, топоры...

До поры, до времени топором по темени,

До поры, до времени топором… (LuridaN – Топоры)

И с мрачной решительностью топала дальше. Мы шли вдоль отвесной скалы, высотой она была примерно с пятиэтажку. На вершине тоже росли деревья. Можно предположить, что топор попал сюда именно оттуда, а что достаточно недалеко от скалы он и находился, небольшого замаха бы хватило. Это бы еще и объяснило, почему за ним не вернулись, если бы потеряли.

На этот раз мы остановись у небольшого ручейка, истоком которого был родник, бьющий из скалы. Было уже темно, ну, на небе ни одного светила. Я приготовила «куриц», хотела отдать одну Кире, но она отказалась. На этот раз я соорудила односкатный навес, на случай дождя, а так он мне не требовался, спальник оправдывал свою навороченность. Когда я уже легла спать, Кира присела рядом и начала меня вылизывать. Мда… Похоже она считает меня своим котенком, может нереализованный материнский инстинкт? Я решила её погладить, сначала она насторожилась, а потом зажмурилась, прилегла рядом и замурлыкала, если можно так назвать это тарахтение. Так я, поглаживая и почесывая кошку, и уснула незаметно для себя.

***

Проснулась я от глухого рычания рядом, запоздало поняла, что это Кирюсик. Рык быстро затих, а затем и я сама начала снова засыпать, толком не предприняв никаких действий по спасению нас – я даже глаза не успела открыть. Похоже, Кира что—то почувствовала и хотела защититься, но не смогла. Последней мыслью было: «нам подсыпали или вкололи транквилизатор, лишь бы Киру не убили».

***

Просыпалась я тяжело, жутко болела голова, и я лежала поперек на чем—то, что очень сильно тряслось, и на очередном ухабе я снова отключилась.

***

Разбудил меня лучик солнышка, попавший прямо на глаза. Блин, уже утро, пора ставать, но я ещё пять минуточек полежу. Потянувшись, я перевернулась на другой бок, не открывая глаз. Тело болит, будто я после, первой за месяц, физкультуры не приняла горячую ванну и не массировала мышцы. Уснула бы снова, если б не странности: слишком мягкая постель – дома у меня никогда такой не было, и звуки заколачивания гвоздей в дерево, и голоса какие—то шипяще—свистящие, не разобрать и слова или язык неизвестный. Так, где я? Что я помню. Лес, поход, топор, пантера. Кира! Надеюсь, её не убили и оставили в лесу.

Я открыла глаза. Первое, что увидела – это стена. Глиняная. С вкраплениями сена. Ага, похоже, глину смешивают с навозом травоядных. Перевела взгляд на пол. Голая земля. Ясно. Повернулась на спину и вперила взгляд в потолок. Жерди и солома. Села на «кровати» и огляделась получше. Это была круглая комната с одним узким «окном» и одним входом, прикрытых тканевыми занавесями. Я сидела на матрасе, по ощущениям он был набит пером (но чтобы посмотреть точно, разрывать я его не стала). Я встала, чуть не упав из—за обмотавшегося вокруг ног подола. Меня переодели в длинную белую сорочку без изысков, два сшитых прямоугольных куска с прорезями для головы и рук. Нижнее бельё, спасибо им, на мне оставили. Нужно найти свои вещи, а то чувствую, придется в ближайшее время хватать ноги в руки и бежать как можно дальше.

Что ж пора встретиться с действительностью. И я вышла из комнаты, на проверке оказалось, из дома. Мда… Прямо в Африку попала: высушенная лучами светил, безжизненная красная земля, и множество таких же домиков стоят немного отдаленно от того, из которого вышла я. Попыталась взглядом найти людей—нелюдей – не нашла. Что удивительно, с тех пор как я вышла, ещё ни одного голоса не услышала, а ведь до этого болтали только так. Спрятались, значит. Ну, похоже, есть меня не собираются. Иначе, зачем спрашивается, класть меня на постель, а потом ещё и на глаза не попадаться. Можно помечтать, что меня ещё и просто так отпустят. Решила пройтись по улочке. Идти было неприятно – босиком по нагретой земле шибко не походишь.