Возвращение

Возвращение

Я вернулась домой в начале июля после нескольких лет учебы в городе, покоящемся на дне котлована, и оттого постоянно окутанном тяжелым туманом, так что аромат здешних растений, проникающих в комнаты из моего маленького сада, одурманил меня и быстро усыпил. Ночью мне снилось, будто горели деревья на близлежащих холмах, в городе царил страшный беспорядок и повсюду носились толпы обезумевших людей.

Летом городок был особенно хорош, не в смысле архитектурных достопримечательностей, которые в нем отсутствовали, а хороши были его живописные улицы в окаймлении гор, окруживших его почти замкнутым кольцом. Мягкие извилины горного ландшафта, сверкающего на Солнце, словно мозаика из драгоценных камней, и исчезающего в пасмурные дни, подобно миражу в пустыне, можно было принять за складки на мантии местного духа природы, чьи расплывчатые очертания складывались из пышных облаков, медленно кочующих по ослепительной синеве небесного свода.

До середины лета погода держалась превосходная, и в этой одержимой блаженности беззаботных дней впору было потерять счёт времени. Да времени больше и не существовало – словно мои внутренние часы остановились и принялись идти в обратном направлении.

Проснувшись однажды ранним утром от лая собак, я вспомнила, что мне нужно получить разрешение на проживание в городе. Было ещё совсем темно, и приятная прохлада приятно бодрила тело. В предрассветной мгле я вышла в спящий сад, где под полуиссохшими стволами деревьев при свете звезд поблескивали плоды, преждевременно попадавшие на землю. Выйдя за калитку, я зашагала по дороге, по краям которой сплошной стеной тянулась листва, мерцающая при свете Луны и шелестящая при порывах ветра.

Двухэтажное здание болотного цвета, в котором разместился Отдел, возвышалось на пригорке близ дороги, проглядывая из-за железных прутьев заграждения. Я прошла мимо охранника, дремавшего в будке, обогнула мраморный бассейн со спящими рыбками и вошла в фойе здания через открытую стеклянную дверь.

Внутри было безлюдно, и, идя по длинному узкому коридору, я обратила внимание на то, что некоторые двери были занавешены тяжелыми бархатными занавесями. Остановившись перед одной из таких дверей, я раздвинула складки портьеры и увидела просторный зал, наполненный публикой, перед которой, стоя на возвышении, выступал оратор. Зрители, вероятно, находясь под гипнотическим воздействием голоса выступающего, впали в глубокий транс, так что по временам даже раздавалось чье-то всхрапывание. Из отдельных фраз оратора можно было сделать вывод, что присутствующие в зале являются членами комиссии, прибывшей из вышестоящего органа с целью проверки Отдела, и докладчик отчитывается перед комиссией о проделанной работе.

Между тем небо за окнами аудитории начало окрашиваться в серый предрассветный оттенок, и я решила вернуться к поискам нужного мне кабинета. Пройдя до конца коридора, где здание разделялось на два крыла, я остановилась перед открытой дверью справа от меня. Слева находился лестничный пролет, но я решила сначала выяснить, куда ведет отворенная дверь.

Занавесь на двери отсутствовала, и я беспрепятственно вошла в просторную комнату, которая оказалась наполненной разнообразной снедью. Свежие булки, сыр и прочее было аккуратно разложено по полкам, как в каком-нибудь бакалейном магазине. В помещении отсутствовали окна и царили тишина и прохлада, так что казалось, что продавец просто забыл запереть на ночь дверь. На какое-то мгновение мне показалось, что я уже видела это во сне или, быть может, много лет назад, и протянула руку к одной из булок, чтобы убедиться в том, что она настоящая, когда внезапно поблизости раздался оглушительный вой сирены.

Из-за боязни быть застигнутой на месте преступления, я выскочила из помещения и побежала к лестничному пролету. Судя по его обшарпанному виду, это был запасной выход. Некоторые из ступеней отсутствовали, из-за чего подниматься по лестнице оказалось не так просто, так что мне пришлось высоко подпрыгивать, хватаясь за перила, которые заметно раскачивались. Я пожалела о том, что явилась в Отдел спозаранку — ведь приди я позже, было бы у кого узнать более безопасный способ добраться до кабинета инспектора.

Внезапно вой сирены прекратился, и я очутилась в пустынном коридоре второго этажа, сумрачную глубину которого теперь робко ощупывали лишь одинокие отзвуки моих шагов. Воздух здесь был влажный, словно рядом буйно расцвела плесень, прельстившись здешней тишиной.

Отыскав кабинет с надписью «Старший инспектор», я остановилась и постучала в запертую дверь. Не услышав ответа, я открыла дверь и увидела перед собой небольшую комнату, посреди которой стояли два стола, поставленные перпендикулярно друг к другу. За столом, стоявшем у окна, лицом к двери сидел молодой человек лет тридцати, одетый в униформу. У стены справа от него стояла этажерка со стопкой томов «Свода законов», а на противоположной стене висел постер с красивым пейзажем, в центре которого замерла стая пестрых рыбок.

Инспектор был занят изучением какой-то бумаги, и при моем появлении постарался придать своему лицу непроницаемое выражение. Выдержав паузу, он, наконец, оторвался от бумаги и бросил на меня пристальный взгляд. В его серых глазах промелькнула тень двусмысленности, которая залегла также в складках вокруг его пухлых губ. Охрипшим голосом я объяснила ему цель своего визита, и молодой человек проверил мои документы, после чего нагловатым и отрывистым голосом спросил: «Какова цель вашего прибытия?».

― «Когда-то я здесь жила, а теперь вернулась сюда после учебы», ― ответила я, уклонившись от прямого ответа.

Инспектор поднялся со стула, чтобы взять анкету с соседнего стола, и оказалось, что он невысокого роста и одет в форменные синие брюки длиной чуть ниже колена, что придавало ему несоответствующий его должности вид.

― «Вам придется набраться терпения, чтобы дождаться получения разрешения на постоянное местожительство. Все эти формальности, связанные с оформлением документов...».