Возвращение себя

Дождь лил, не переставая, уже больше часа. По крайней мере, об этом утверждали залитые водой и потому остановившиеся часы. На самом деле прошло уже два, даже два с половиной часа – чувство времени у Павла было развито хорошо. Да и на ориентирование в пространстве Павел Гром раньше не жаловался. И вот – на тебе! Заблудился. И где – в родных местах, в хоженых-перехоженых северных лесах!

Ну, если быть совсем справедливым к себе, лес хоть и оставался северным, а место хоженым, и уж тем более перехоженым не являлось. Здесь, в ста пятидесяти километрах от дома и в полусотне – от саамского[1] поселка Кулозеро, Павел еще не был. В самом Кулозере – да, приходилось бывать; ездил на прошлогодний Праздник Севера, смотрел на гонки оленьих упряжек… Затащил Герка Коготков, любитель всяческого экстрима – от тех же лопарских оленьих гонок, до ралли на джипах по лесотундре и соревнований дельтапланеристов-самодельщиков. Тогда-то Герка и рассказал о Святилище – скоплении сейдов километрах в пятидесяти от Кулозера. Сейды – это культовые камни у древних саамов. Павел и раньше кое-что про них слышал, но Герка рассказал все подробно и «в цвете». Во-первых, о самих камнях – какие они бывают необычными и по форме, и по расположению. Огромные булыжники, настоящие обломки скал, встречаются там, где и скал-то никаких поблизости нет. Некоторые лежат на «подставочках» из камней поменьше, иногда на пологом склоне сопки, и просто удивительно, как такой «булыган» с этих подставочек не скатывается. Другие формой напоминают зверей, хотя камень явно не обработан – таким его вылепила природа или что еще, неизвестно... Рассказал Коготков и о «летающих» сейдах – находят, дескать, каменные «подставочки», на которых еще пару лет назад видели сейд, а теперь его нет, причем, нигде – ни рядом, ни у подножия сопки, куда он мог скатиться… Или такое: в прошлый раз видели сейд на одном месте, а потом – уже в десятке метрах, и не обязательно ниже, бывало и наоборот. Но самое интересное – по легендам, такие камни наделены магическим силами: внутри сейда обитает дух! И они, сейды эти, вместе с духами, в них заключенными, помогали шаманам в камлании, охотнику – в охоте, соответственно; и вообще выполняли всякие просьбы, если конечно человек им нравился. Сейдам приносили для этого жертву, чаще всего оленя, – до сих пор возле них оленьи рога находят. Женщины и дети, правда, к сейдам не допускались – не признавали их почему-то духи за достойных просителей. А еще на человека, сейдам не понравившегося, они и всякую-разную бяку могли напустить: болезнь, например, или в лесу закружить так, что тот в трех шагах от собственного дома блудился. Некоторых сейды к себе даже и близко не подпускали – нападал на такого «отверженного» безотчетный дикий страх, отчего он и шагу в нужную сторону ступить не мог! Или сваливались вдруг неожиданные препятствия: то олени разбегутся, то ногу на ровном месте человек ломает.

В общем, заинтересовал тогда Герка Павла здорово. Договорились сходить к Святилищу еще прошлым летом, но у Герки все никак не получалось выкроить денек-другой: то соревнования, то авралы на работе. А потом и сам Павел в командировку до осени уехал. Договорились в сентябре – дотянули до октября, а там и снег пошел…

Этим летом Павел дал себе зарок сходить к сейдам обязательно! Как только растаял снег, стал теребить Коготкова. Но прошлогодняя история повторилась: Геркины гонки, полеты, поездки не прекращались. Наконец, «железно» договорились на август, даже число наметили. И как раз накануне Герка сверзнулся с небес вместе со своим мотодельтапланом! Переломал ребра, сломал ключицу и голень, получил сотрясение мозга. Отделался сравнительно легко, но загремел в больницу надолго, как раз до нового снега, как минимум.

И тогда Павел решил идти к Святилищу сам. Он навестил Герку в больнице и выспросил все у того о дороге. Получалось так, что почти до самого места можно было проехать на машине – сначала сотню километров по шоссе, затем – около сорока – по проселочной дороге, ведущей на Кулозеро. И лишь последние десять-пятнадцать километров предстояло пройти пешком. Павел даже слегка разочаровался: он-то рассчитывал, что поход ожидается по-настоящему сложный, по местам, где нога современного человека ступала нечасто. А так… Да там, поди, все уже грибниками-туристами вытоптано и на каждом сейде помечено, что «Вася Пупкин был здеся».

Коготков однако Павла успокоил:

– Там мало кто бывает… Идут многие, а вот доходят единицы. Никто не знает, почему так получается, но найти Святилище трудно. Вроде и карты есть у людей, и компасы, а все мимо. Бывает, не по одному дню плутают – и назад-то дорогу не сразу находят! Я бы тебе, Палтус, не советовал туда одному соваться. Погоди, вот я оклемаюсь…

– …и мы пойдем туда на лыжах! – закончил за приятеля Павел, слегка обидевшись на «Палтуса» – старое школьное прозвище.

– Ну, в следующее лето… – поморщился от боли Герка.

– Ладно, лечись, – положил Павел руку на здоровое плечо экстремала. – Послезавтра приду, расскажу. Принесу тебе ма-а-аленький сейдик!

– Ты что, не вздумай! – вскинулся Герка, но тут же застонал и опустил голову на подушку. – Не вздумай трогать камни…

– Что так?

– Нельзя! Касаться сейдов нельзя. Даже подношения бросались к ним с расстояния!