Возврату не подлежит

Возврату не подлежит

Петр Вьюшкин и Наташа Павлова познакомились при обстоятельствах настолько банальных, что, спроси Петра сейчас, когда и как это случилось, он ответит протяжным мычанием, закатит глаза к потолку и в итоге лишь пожмет плечами, пробурчав что-то невнятное, похожее на: «Да как… как все, так и познакомились».

Петр не отличался романтичной душой, особой нежностью и щедростью на сладкие признания. В общем, он никаким образом не подходил тщеславной, эгоистичной в некотором роде и безгранично себялюбивой Наташе.

И, конечно, у вас возникнет вопрос, совершенно естественный в данной ситуации.

Почему же они вместе?

Наверное, это больше риторический вопрос, чем такой, на который можно ответить однозначно и с уверенностью. Нельзя сказать, что это была всепоглощающая и сметающая любые преграды любовь, будь то несовместимость знаков и звезд или всяческих предубеждений, как внутренних, так и внешних. Нет.

А почему, собственно, люди вообще состоят в отношениях?

Ответить несложно.

И не столь потому, что ответ очевиден, сколь потому, что на него уже однажды придумали ответ. И теперь его таскают все. Все те, кто даже в отношениях никогда не состоял.

Ну да ладно, зачем вдаваться в эти философские рассуждения, когда это совсем не требуется.

Любви здесь не было, но видимость ее была. По крайней мере, со стороны Наташи точно.

Дело в том, что Петр был достаточно обеспечен. Ему был тридцать один год, он работал в рекламном агентстве и получал приличные деньги. Настолько приличные, что хватало на «угощения ПМС Наташи», как он это называл.

Наташе было двадцать девять. Для друзей двадцать шесть, для незнакомцев – семнадцать.

У нее были густые пепельно-русые волосы, которые она увлажняла тоннами масок, спреев и прочей «химозней», как, опять-таки, выражался Петр. Работала Наташа нигде – считала, что ей ни к чему тратить свою энергию, когда ее прямая обязанность – удовлетворять по ночам уставшего от нервного напряжения Петра, который нуждался в разрядке почти так же сильно, как олигарх в отпуске на своем собственном острове.

Но художницей она была великолепной. Например, брови она рисовала лучше всех своих завистливых подруг и «бьюти-блоггеров», у которых, кстати, сама когда-то училась этому «искусству». То, что его девушка не имеет собственный бровей, поначалу волновало Петра, но потом он понял, что это напускное – скоро она научится рисовать что-нибудь другое.

Маникюр у нее был всегда, и был он всегда идеальным. По крайней мере, ей об этом говорили.

Кожа шелковая, взгляд проницательный, улыбка Мерлин Монро. Но сказать, что Наташа была ослепительной красавицей, было сложно. Где-то под слоями тонального крема скрывалось ее настоящее лицо – обычное, с бледным веснушками, выгоревшими бровками и улыбкой с ямочками. Настоящей, без косметики, ее не видел, похоже, даже сам Петр, поскольку даже дома она наносила макияж. Боялась, что настоящей она своему гражданскому мужу не понравится, или, того хуже, вообще станет отвратительной.

Петр не любил ее и никогда не кривил душой. Но Наташа же нежилась в облаке иллюзий, которое создала сама. А он и не собирался ее разочаровывать.

Отношения с Наташей не приносили ему небесного наслаждения, но и не тяготили. Ему было удобно и неплохо. По крайней мере, когда гармония нарушится, он примет меры. А сейчас все в порядке.

Наташа покладистостью не отличалась, любила пожаловаться и надувать губки, выпрашиваю у Петра, как у любимого папочки, какую-нибудь безделушку. Да, стоит оговориться, что Петр хоть и получал хорошие деньги, в золотых ваннах он, к великому сожалению обоих, он не купался, а потому не так уж и много мог позволить себе и своего благоверной.

Однако Наташа делала все, чтобы одеваться в таких престижных магазинах, как Zara, Bershka, Lime и, как самый престижный, Love Republic. Последний она выбрала потому, что последний сезон «Холостяка» рекламировал платья на участницах. И Наташа поставила цель – купить хотя бы одно платье, которое носит, может быть, будущая победительница и жена Батрудинова.

Однажды они проходили мимо него, и Наташе в глаза бросилось великолепное платье на манекене. Она поняла – это судьба.

Они с Петром жутко спешили на какую-то встречу, которая была очень важна Петру, и тот поставил ей условие: « Куплю, но без примерки».

- А что, если оно мне не подойдет?

- Не подойдет, вернем, успокойся.

- Оно подойдет.

Оно не подошло.

Однажды, находясь дома, Петр услышал ее рыдания. Он понял, что случилось роковое, неизбежное, и что это не просто проблема, а целая катастрофа. Наверняка платье не село не просто потому, что это был нее ее размер, а потому, что она была «нереально жирной коровой, задница которое не смогла бы пролезть и через тоннель». А ему, Петру, еще и выслушивать все это нытье, да не просто выслушивать, так еще и переубеждать в обратном!

Он ненавидел это больше всего, и, по законам подлости, это беспокоило его очень часто.

- Не подошло? – Он зашел в спальню, держа кружку кофе в руке. Он выглядел безразлично и спокойно, хотя в голове у него уже бился ток.

- Что ты, подошло, - она нервно засмеялась, пытаясь изо всех сил не дышать тяжело. – Я просто, просто… ноготь сломала.

Петр вздохнул и оттолкнулся плечом от дверного косяка.

- Давай помогу застегнуть.

- Не надо! – Она подпрыгнула, как укушенная. – Все в порядке.

Петр выдержал паузу.

А затем заключил:

- Оно тебе не подошло.

Пришлось долго ее успокаивать, как тогда, когда умерла ее любимая египетская кошка. Она была уверена, что та умерла от болезни, когда как Петр был убежден, что бедняжка была слишком щупленькой и просто не выдержала морозов.