Враг Хюррем номер один

Глава 1. "Я все понял! Это неправильные пчелы! Значит они делают неправильный мед!"

Я обитаю во дворце Сераль уже больше двух дней. Это многим известный дворец Османской империи. Да-да, той самой Великой Османской Империи, известной нам по сериалу Великолепный Век!

Нахожусь я в одной из комнат огромного гарема, где меня держат взаперти и ничего не говорят, а если бы и говорили, я бы не поняла. Турецкий, чтоб его, язык! Знала бы что пригодится, на отдыхе в Стамбуле двадцать первого века — учила бы его! И вообще, разве таким как я — «попаданкам» не положен All inclusive? Короче — «это какие-то неправильные пчёлы… И они делают неправильный мёд»!

На дворе тысяча пятьсот двадцать первый год. Февраль. Число неизвестно. Вам интересно кто я? В прошлой жизни обычная восемнадцатилетняя девушка, умершая от сердечного приступа, ныне наложница и рабыня Султана Сулеймана. Сама в шоке.

Это переселение душ мне сразу не понравилось, скажу вам честно. Умерла безболезненно ночью во сне, появился небесный портал, я и пошла к свету, так как вернуться в своё тело не получалось, как бы я не пыталась. Летела в рай, уже видела в поле зрения золотистые ворота и белокурых накачанных ангелов в одежде с последних миланских показов мод, херувимов, обещающих мне вечное блаженство и бессмертие.

Но, прямо перед моим носом, врата с грохотом захлопнулись, яркая вспышка золотого цвета, манящая темнота, и чьё то бормотание — «Упс…». И вот, я уже в чужом теле хлопаю глазами, и пыхчу от возмущения на мироздание и всех её обитателей, в частности на того недоумка, который что-то напортачил, из-за чего я сейчас не в раю, а в месте под названием гарем.

Тело молодое и здоровое, грех жаловаться, конечно, но с раем всё же и сравнивать не стоит. Сами понимаете, женщина в шестнадцатом веке, в мусульманской стране, бесправная рабыня-наложница. Сомнительное удовольствие. Не находите?

Я даже не думала лезть в кровать повелителя и рожать ему детей. Увольте. Это же самоубийство! Во-первых, не факт что получится забеременеть, если забеременеешь, может и девочка родится. И даже если ты родишь ему десять сыновей, лучше сразу повеситься, и не видеть, как брат убивает брата ради трона! Таковы традиции. Чтобы смута не убила страну, наследников и родственников мужского пола убивают. Гуманно? Как посмотреть. Если это не твоя семья и не твой сын, то ради сохранения тысяч жизней убить несколько мальчиков не так уж и страшно. Такова реальность. Бесчеловечно. Жестоко. Аморально. Но страна и люди будут в безопасности.

Поэтому я просто не понимаю, что делать в данной ситуации! Быть рабыней всю жизнь? Не для меня! Как только кто-либо пытается ограничить мою свободу, я впадаю в безумие. Лучше смерть. Ведь, смерть, как выяснилось не конец. У меня между прочим место в раю пропадает! А я здесь в средневековье!

Выйти замуж за какого-нибудь пашу, приближённого к османскому трону? Неизвестно какой женой? Нет. Там с религией строго. А я скорее агностик. Замуж же берут только мусульманок. А я врать не люблю, да и не умею…

Вернуться на Родину? А кому я там нужна сейчас? Василию Ивановичу, нашему Московскому Государю? Только меня там и ждут…

В этом году крымский хан Мухаммед Гирей вместе с братом, казанским ханом, разорил мою страну и увёл по некоторым данным, около восьмисот тысяч человек. Так я и оказалась в этом месте, точнее моё нынешнее тело. Девушку привели в город Кафе и продали туркам.

Эту информацию мне поведала русская рабыня по имени Малуша, хатун вошла во дворец вместе со мной, но в отличие от меня, девушка из этого времени. Когда нас силой привели в османский дворец, по словам милой семнадцатилетней блондинки — нас тщательно осмотрели, где только можно и помыли, а когда рабыни выходили из хамама (турецкая баня), я поскользнулась и ударилась головой об гранитный пол. «Поскользнулся, упал, очнулся, гипс». Классика жанра.

— Ты и правда, ничего не помнишь? Бедная. Твоё имя Ауда. Ты мне сказала, ты славянка-христианка. Мы с тобой почти не общались до сегодняшнего дня, так как родом из разных городов. Я не знаю, где твой дом… Прости…

— Всё в порядке, Малуша. Спасибо, что ты рассказала всё что знала. Сколько я пробыла здесь? — от этих новостей настроение моё не поменялось, я на Русь-Матушку возвращаться итак не собиралась…

— Лекари держат тебя в лазарете уже больше двух дней. Кстати, старшая калфа дала мне новое имя. Теперь я Разие-хатун. Называй меня так.

— Поздравляю.

Я старалась не смотреть девушке в глаза, чтобы, та не заподозрила в теле своей знакомой вселенца, то бишь меня. В средневековой Турции вроде ведьм не сжигали, но быть первооткрывателем мне совершенно не хочется.

В комнату вошли лекарь и старшая калфа, как пояснила мне соотечественница на русском языке. Возрастные женщины говорили на турецком, я ничего не понимала и терялась в догадках. Вдруг, решат избавиться от неуклюжей рабыни, от которой одни неприятности — не успела войти во дворец, а уже можно выписывать счёт за медицинские услуги и уход. Заставят отрабатывать? Или продадут на невольничий рынок, с глаз долой — из сердца вон?! Что же болтают эти женщины?!

— Име. Твоё. Говорить! — коверкая слова, приказала старшая калфа Сераля.

Я испуганно подскочила от подобного обращения. Так на меня ещё никто не кричал. И вроде ничего страшного, но чувство не из приятных…

Я встала и поклонилась, чтоб она знала, что я не невоспитанная рабыня, а вполне умная девушка, знающая правила приличия.

— Ауда, моя госпожа.

— Теперь звать тебя Михримах. Запомнить? — хатун сверлила меня недовольным взглядом.

— Да, — я снова поклонилась, а главная калфа довольно хмыкнула.

Ничего, спина не переломиться, а женщине приятно.

— Идти за мной Михримах и Разие. Учить наш язык. Иначе наказание!

Мы с Разией поклонились и, опустив глаза в пол, пошли следом за женщиной, словно утята за уткой. Всегда что ли здесь так ходят… ммм… строем?

Нас привели в небольшую комнату в восточном стиле с низкими столиками и подушками для сидения, и оставили на попечение учителя. В классе было не меньше десяти человек. Учитель — женщина бальзаковского возраста в красивом платье синего цвета, указала нам на наши места и забыла про наше существование. Девушки не удостоили нас внимания, даже не обернулись, я сначала подумала, что мы им неприятны, но вглядевшись в лица, поняла, что те просто пытаются выучить урок, и судя по общему настрою, всё очень и очень плохо…