Все будет хорошо!

Шедевр и страшное проклятие

                           Глава 1.

                           Шедевр.

  В третьем часу ночи сладкий сон Эдика прервал требовательный телефонный звонок.

  ‑ Эдик, приезжай ко мне сейчас же! – услышал он возбужденный голос Федора Шкоды, бывшего однокурсника по университету.

  У Эдика замерло сердце:

  ‑ Что случилось?

  ‑ Я такую повесть написал, такую повесть! На уровне лучших мировых стандартов. Ты обязательно должен ее слышать!

  ‑ Ночь же на дворе, ‑ устыдившись невоспитанности приятеля, сказал Эдик.

  ‑ А, все равно! Такая повесть, такая повесть ‑ закачаешься! Я немедленно должен ее тебе читать.

  «Удивительное внимание к моей скромной персоне!», ‑ подумал Эдик. Ведь он не был литературным критиком, да и Федор не относился к числу близких его друзей. Но отказать своему старому знакомому Эдик не смог:

  ‑ Ладно, приеду, ‑ сказал Эдик, повесил трубку и завалился спать опять в радостном ощущении, что отпуск только начинается и утром не нужно идти на работу, а можно будет понежиться в кровати и хорошо отоспаться.

  Его сон был крепким, но не долгим: примерно через час звонок повторился.

  ‑ Ну, почему ты до сих пор не у меня?! – возмущался Федор на другом конце провода. ‑ Сколько можно ждать?

  Трясясь в первой полупустой электричке, Эдик глядел в окно на мокрые после дождя деревья и удивлялся причудам Федьки. Прикольный он все-таки, и фамилия у него прикольная ‑ Шкода. С Эдиком они вместе учились в Политехническом университете года три, затем Шкода отчислился из университета и связь с ним прервалась.

  Несмотря на то, что Шкода был малообщительным и сторонился шумных компаний, его многие знали в университетских стенах. Прославила его не столько фамилия, сколько история с экзаменом по теормеху. Эту историю пересказывали даже после ухода Шкоды из Политеха. На экзамене с Федором случилась пренеприятная история. Он умудрился пронести в аудиторию учебник по предмету и нагло, но благополучно списал с него свой вопрос. Однако непосредственно во время экзамена тяжелый, как кирпич, учебник предательски вывалился из-за пазухи Ильи и больно ударил экзаменатора по ноге.

  ‑ Ой! – вскрикнул доцент и угрожающе изрек:

  ‑ Ваш учебник упал мне на ногу!

  ‑ Этот учебник не мой! – возразил испуганный Шкода.

  ‑ Как же не ваш?! – изумился экзаменатор.

  ‑ Точно не мой! – настаивал Шкода. – Он поднял злосчастный учебник и дрожащим пальцем указал на фамилию автора:

  ‑ Вот, смотрите, здесь же написано: Кикоин. А моя фамилия – Шкода. Значит и учебник не мой, а Кикоина.

  Преподаватель после секундного замешательства вдруг громко захохотал. Все присутствующие на экзамене уставились на хохочущего доцента. Сквозь смех он, наконец, произнес:

  ‑ Учебник Кикоина. А у этого фамилия вовсе не Кикоин. А как? Шкода? Ха-ха-ха!!! – экзаменатор захохотал пуще прежнего и повалился со скамейки прямо в проход аудитории.

  Экзамен был прерван. Правда, ненадолго.

  Чем занимался Шкода после университета, Эдик достоверно не знал. До него доходили кое-какие слухи о том, что Федор выдает себя за потомственного колдуна и ведет частный прием женщин, склоняя их к сексу. Эдик воспринимал подобные слухи с улыбкой. Он симпатизировал своему незадачливому знакомому.

  Когда они случайно встретились в электричке пару месяцев назад, Эдик сразу узнал Федора и обрадовался встрече с давним приятелем.

 Шкода рассказал, что он  на самом деле приобрел необычные способности, но в настоящее время приостановил частную практику потому, что решил стать знаменитым писателем. Для этого он забросил все свои дела и снял комнату за городом, чтобы, отгородившись от городской суеты, с головой погрузиться в творчество.

  Эдик не удивился, они и сошлись-то в университете потому, что оба пытались писать рассказы. Эдик ‑ юмористические, Федор, по мнению его немногочисленных слушателей, ‑ какие-то непутевые, полумистические.

  Эдик поинтересовался, о чем пишет Федор спустя столько лет. Тот пригласил Эдика к себе. Ехать было недалеко, всего пару остановок на электричке. И Эдик принял приглашение.

  Шкода снимал комнату в Лахте. Комната оказалась с отдельным входом на первом этаже частного деревянного дома. Федор причитал Эдику свой рассказ «Ужас», где он описывал ощущения человека, провалившегося в канализационный люк.

 Рассказ был странным, показался Эдуарду каким-то бессмысленным, непутевым. Но Эдику, очень доброму в душе человеку, было как-то нехорошо, нелюбезно критиковать, придираться к неокрепшему еще творчеству, он боялся огорчить малознакомого, в сущности, приятеля и похвалил Илью.